Михаил Кликин. Сборник - Михаил Геннадьевич Кликин

Темно-серый кокон высотой в человеческий рост не то стоял, придерживаемый сплетением белёсых нитей, не то висел на них. Так могла бы выглядеть жертва какого-нибудь гигантского паука — вроде Шелоб из «Властелина колец». Только вот кокон этот, если верить Сереге, был монолитен и прочен, как бетон, а паутина, в которой он висел, не поддавалась ножу и сама резала руки.

Я увидел нечто цветное, торчащее в теле кокона, и подался ближе — это был туалетный ёршик. Я тронул его шваброй и совсем чуть-чуть надавил. Ершик неожиданно легко отвалился, а «бетонный» кокон, хрустнув, лопнул сразу в нескольких местах.

— Черт, — сказал я.

— Ты же говорил, он крепкий, — попятившись, пробормотал Димка.

— Ага, — подтвердил удивленный Серега. — Я его ножом ковырял, и молотком по нему стучал, а он не поддавался.

От верхней части кокона отвалился здоровенный кусок. Неприятный кислый запах усилился. И нам всем показалось, что в неровной дыре что-то шевельнулось.

— Не нравится мне это, — сказал Димка, держась за свою «Осу».

— Похоже на яйцо, из которого кто-то вылупляется, — сказал Минтай.

— Нет, — медленно проговорил я. — Этот кокон похож на кокон. На куколку. Понимаете?

— В куколку превращается гусеница, — поделилась своими знаниями Катя. — А потом из куколки выбирается бабочка.

— Закрывайте дверь! — заорал вдруг Димка, напугав нас всех. — Запирайте! Да не стойте же вы! Быстрей!

Еще один кусок выпал из «чушки», рассыпался у моих ног. Я, не думая, ткнул в образовавшуюся дыру шваброй и почувствовал ответный удар — внутри кто-то был, и ему моя бесцеремонность явно не понравилась.

— Там внутри, похоже, человек, — сказал я. И позвал, догадываясь, что ответа не получу:

— Эй! Кто там?!

Все замерли. Даже Димка остановился.

Мы услышали шум внутри кокона — будто, действительно, гигантская бабочка скребла лапками, шуршала смятыми крыльями, отыскивая выход из своей темницы.

А потом эта «бабочка» сипло зарычала, кокон начал разваливаться, нити, что удерживали его вертикально, принялись рваться. Димка опять завопил про дверь, потянул меня назад, едва не опрокинув, — но я все же успел увидеть, как из рассыпающейся «чушки» неуклюже выбирается страшное уродливое существо.

— Зомби! — заорал я, вспомнив Димкины фильмы.

Дверь захлопнулась; я все же упал; едва не придавив меня, с грохотом завалился на бок стоящий рядом тяжеленный шкаф — Димка и Серега баррикадировали выход из туалета.

— Зомби, — растерянно повторил я и, повернувшись, увидел, как из комнаты выходит в коридор еще одно такое же существо, с ног до головы обсыпанное серой пылью. Наверное, глупо было называть этих обращенных словом «зомби» — они, всё же, не живые мертвецы и не одурманенные ядом рабы. Но — что вышло, то вышло. Я потом не раз думал, какое название лучше подошло бы для этих тварей. Так и не определился.

Не слишком расторопные, многочисленные, вечно голодные, сильные, невероятно живучие и тупые — зомби и есть. Они тошнотворно воняют кислятиной, их слюна ядовита, их жвалы легко перемалывают любую человеческую кость — я видел, как эти твари раскусывают людям головы: хрясь — и всё! А самое жуткое, с моей точки зрения, это то, что обратившиеся зомби остаются похожими на тех, из кого они обратились. Происходит так, скорей всего, из-за малого времени метаморфозы — всего-то за три-четыре часа в коконе выпекается монстр, похожий на соседа, родственника, на твою жену, мать или ребенка. Или на тебя — если это тебе сегодня не повезло, если это ты вдруг почувствовал смутное беспокойство и, обильно потея серой слизью, начал искать уединенное место.

Мерзкие твари. Я не хотел бы стать таким.

С тем зомби, что вошел в коридор и направился к нам, разобрался Димка. Действовал он решительно: отстранив Таню, быстро двинулся монстру навстречу. Когда между ними оставалось полтора метра, и чудище, урча, уже тянулось к живому двуногому мясу, Димка вскинул «Осу» и влепил все четыре пули в отвратительную слюнявую пасть, похожую на жвала насекомого, — брызги так и полетели. Но этого показалось Димке недостаточно. Не слишком доверяя травматическому оружию, он отобрал у оторопевшего Сереги нож и с размаху всадил его в глаз «покойнику» — фильмы про ходячих мертвецов научили Димку, как правильно обращаться с зомби.

— Во дает! — восхитился Серега.

Чудище, щелкая челюстью, завалилось назад.

Димку вырвало.

Из туалета неслись жуткие звуки. Заблокированная шкафом дверь вздрагивала и понемногу открывалась — этого никто не замечал. Все смотрели на поверженного, но еще живого зомби — он корчился на полу, размахивал конечностями, в его пасти хлюпала коричневая пена.

— Откуда он взялся? — отплевываясь и вытирая губы, спросил Димка. — Серый, ты дверь за нами закрыл?

— Обижаешь, братан! Закрыл и запер!

— Точно? Тогда этот откуда приперся?

— Да он, наверное, тут где-нибудь прятался, — сказал Серега. — В квартире. Это же приятель мой, я рассказывал про него. Славик это.

— И сколько, говоришь, у тебя собутыльников было? — бледнея лицом, спросил Димка.

— Пятеро, вроде.

— Вот, черт, — сказал Димка и трясущимися руками принялся торопливо перезаряжать «Осу».

Квартира у самогонщика Сереги была большая. Ему много раз предлагали её продать и взять что-нибудь более скромное, но он, напуганный рассказами о «черных» риэлторах, охотящихся за одинокими алкоголиками, про подобные сделки и слышать ничего не желал. Тем более, что не очень давно придумал, как получать с лишней площади доход, — две комнаты из четырех Серёга сдал под склады каким-то армянам с рынка. Они не слишком его беспокоили, появлялись не чаще раза в неделю, что-то быстро забирали, что-то приносили, исправно платили деньги и в жизнь хозяина квартиры не лезли. Ну и Серега в сданные комнаты почти не совался. Нечего ему там делать было — в одной из них сгорела его гражданская жена, другая для жилья и вовсе была непригодна: в ней отсутствовали батареи отопления, а вместо оконных стекол