История Смотрителя Маяка и одного мира - Анна Удьярова

– Слушаю вас, лори Первый советник, – произнёс Оланзо, указывая на привычные кресла у окна.

Голари тут же стал излагать свои опасения, стараясь, чтобы они звучали как можно убедительнее.

Прослушав это сбивчивое сообщение, король неожиданно улыбнулся и сказал:

– Я понимаю, лори Голари, ваше беспокойство. Но, поверьте мне, в нашем деле мнительность может сослужить плохую службу.

Первый советник увидел, что его глаза наполняются сверкающей металлической стружкой, сквозь которую невозможно ничего разглядеть. Ещё немного – и судьба короля будет зависеть от того, как быстро придёт в себя после обморока его Первый советник. Поэтому нельзя было медлить.

– Это не мнительность, Мэйлори. Я знаю, что будет покушение. Я готов поручиться, чем угодно. Если вы мне не поверите, то рискуете своей жизнью.

Оланзо наконец серьёзно посмотрел на Голари, вид которого ясно давал понять, что Первый советник нездоров.

– Откуда вы знаете это? – резко спросил король.

– Я не могу сказать, – ответил профессор и почувствовал, что говорить правду он умеет лучше всего.

– В таком случае у меня нет оснований отменять поездку, которую ждёт весь город, – произнёс король, поднимаясь.

Голари тоже встал, хотя это и стоило ему значительных усилий.

– Тогда прошу вас, Мэйлори, взять меня в свою карету. Если я погибну вместе с вами, то не буду слышать упрёков в том, что плохо заботился о вашей безопасности, – твёрдо произнёс профессор.

Сэйлори остановился, в упор смотря на своего Первого советника, еле стоящего на ногах. И вдруг на лице короля появилась неуместная улыбка. Он сразу же, конечно, решил перестраховаться и отменить выезд, но только теперь понял, какая это была удача.

– Хорошо, лори Первый советник, пусть будет так. Я никуда не поеду. Но вы за это ответите, – произнёс Сэйлори, выходя и оставляя Голари одного.

Едва дождавшись, когда пришли Птицеловы и с изысканной любезностью, показав королевский приказ со свежей, чуть смазанной в спешке печатью, препроводили его в Королевскую тюрьму, где мучительно долго оформляли документы, которые Первый советник подписывал, бегло просматривая, а затем отправили его наконец в камеру и оставили одного, Голари тут же заснул, даже не постелив тонкое одеяло на твёрдую каменную кровать.

8.1.2 Ad libita librarii51

Просветитель Инанис укорил себя за самодовольство, но честность не позволила ему не признать, что поручение Айл-просветителя Люмара он выполнял успешно: королевский посланник в Ледяном Замке был окружён любезным вниманием и доброжелательной открытостью, но в то же время постоянно находился под незаметным присмотром. Инанис улавливал каждую мелочь, каждую фальшивую интонацию, и вскоре никаких сомнений в том, что посланник короля – самый настоящий птичник, у него не осталось.

Несмотря на то, что всю жизнь просветитель Сервил провёл в Ледяных горах, где был счастливо избавлен от общения с птичниками, у него существовало стойкое предубеждение против тайных королевских охранников и их методов. И уж конечно, появление одного из них в Ледяном Замке не предвещало ничего хорошего, особенно если он представлялся служителем безобидного Зала Представителей.

Инанис вздохнул и открыл глаза: хотя было ещё темно, но очередной новый день, дар Защитника, наступил и требовал всего, без остатка, внимания просветителя. Откинул одеяло, не позволяя себе задержаться в тепле ни на минуту – и тут же безраздельный холод весеннего утра в комнате с погасшим ещё ночью камином грубо, но действенно пробудил протестующее тело.

Просветитель зажёг огонь и достал с полки кофе. Одна из немногих вещей, которые он позволял себе просто потому, что хотел этого. Хотя по привычке иногда до сих пор уверял себя, что кофе помогает от головной боли или позволяет ему работать эффективнее. «Ты просто любишь этот напиток, просветитель Сервил. Если уж людям обязательно нужна слабость, то пусть твоей будет именно эта», – говорил кто-то в голове Инаниса с мудрой улыбкой Люмара.

Пять ложек кофе, немного корицы, подождать, пока нагреется, но не закипит… Пока Инанис выполнял свой собственный маленький ритуал, его мысли уже выстраивали сложную конструкцию плана наступившего дня: вести Утренний Обряд, затем занятия у первоступенников, потом, когда проснётся королевский шпион – повести его осматривать библиотеку, замечать каждую деталь для Айл-просветителя, потом, после обеда, логика у слушателей третьей ступени. Тео. «Надо будет спросить у Плиния, как дела с упражнениями», – подумал Инанис, и предчувствия его, и без того нелёгкие, стали ещё тяжелее. Просветитель несколько раз глубоко вздохнул, привычно одёрнул себя от убивающих время бесплодных переживаний и, слишком быстро выпив утренний кофе, направился в Зал Обряда.

В Зале уже собирались слушатели первой ступени, которые не успели ещё научиться рассчитывать своё время: обитатели Ледяного Замка бережно относились к драгоценным утренним секундам и приходили обычно в последний момент, за пару минут. Но и опозданий тоже обычно не было, потому что это являлось серьёзным нарушением Устава и просветители, особенно сам Инанис, никогда не оставляли без внимания опоздавших. В лучшем случае это заканчивалось разговором, который строился, с разными вариациями, на основе энтимемы с посылками о том, что человек никогда не опаздывает на то, что ему действительно важно, и если кому-то неважно исполнять обряды во славу Защитника, то не очень понятно, что он вообще делает в Ледяном Замке. Обычно одного такого разговора было достаточно, чтобы слушатель или хранитель никогда больше не опаздывал на Обряд.

Когда Зал наполнился служителями Защитника, светом и теплом от десятков хрустальных ламп, которые они держали в руках, Инанис шагнул вперёд и, задержав дыхание, пока стрелка огромных часов не сдвинулась, отмечая время начала Утреннего Обряда, произнёс длинную красивую формулу, приходящуюся на этот дигет. И хотя мысли просветителя, как и положено во время Обряда, были заняты исключительно словами, возникшими из темноты небытия по велению Защитника, краем взгляда Инанис отметил, что Тео на несколько секунд опоздал, постарался незаметно присоединиться к толпе слушателей, но его лампа всё ещё колыхалась от движения, когда все другие уже горели во славу Защитника ровно и ясно. Инанис с тревогой отметил, что такое пренебрежение Обрядом не вызывает у него привычного раздражения.

– У вас прекрасная библиотека, просветитель, – любезно улыбнулся птичник, когда Инанис обошёл с ним всю библиотеку Школы, стараясь не задерживаться у особо важных секций, но так, чтобы это не было заметно.

Впрочем, сам Милвус Им-Онте не проявлял особого внимания к букинистическим богатствам просветителей: видимо, не за этим его отправили в Ледяной Замок.

Слушатели и хранители, надо отдать им должное, не проронили ни одного любопытного взгляда, хотя наверняка уже слышали о королевском госте. Они сидели, сосредоточившись на книгах, не обращая внимания ни на что вокруг, как и полагалось в библиотеке.

– Да, это верно, лори. И мы делаем всё, чтобы сохранить и преумножить то, что досталось нам