Звезда Любви - Юлия Леонова

Вечером после ужина Павел доложил Муравьеву о результатах поведенной в Якутске ревизии. По всему выходило, что мнение Николая Николаевича о нечистых на руку чиновниках отнюдь не было безосновательным, и все его подозрения подтвердились. Губернатор был недоволен.

— Мздоимцы, казнокрады! Ну, ничего, я еще доберусь до вас, — ворчал он, читая доклад, составленный Пересыпкиным. — Ну, каковы! Павел Николаевич! Никого не боятся: ни Бога, ни черта, ни государя!

Видя воинственный настрой Муравьева, Шеховской решил отложить разговор о том, чтобы подыскать себе другое жилье, до лучших времен.

— Вы, Павел Николаевич, ступайте. Отдохните с дороги, а завтра мы с Вами экспедицию к Амуру обсудим.

— Слышал я, что немного наберется охотников в проводники до Амура, — осторожно заметил Шеховской, памятуя, как расспрашивал местных о том, ходил ли кто до Амура.

— Вы о том не беспокойтесь, Павел Николаевич, — задумчиво сведя брови к переносице, ответил Муравьев, — найдется проводник. Я Вас с Волконским познакомлю. Сергей Григорьевич, знаете ли, много кого из местных охотников знает, уж он-то найдет Вам проводника.

Услышав фамилию опального князя, Шеховской поднял недоуменный взор на Муравьева.

— Дела давно минувших дней, — вздохнул Муравьев. — Они, знаете ли, давно раскаялись в содеянном. Но будет о том! Завтра, все завтра, а нынче — отдыхайте.

Сам Муравьев, зная об отношении Государя к тем, кто более двадцати пяти лет назад всколыхнул Россию матушку так, что до сей поры аукалось, к Волконским не ездил, но супругу Сергея Григорьевича, Марию Николаевну, добровольно последовавшего в ссылку за мужем, в своем доме принимал охотно.

Поутру, помня о своем разговоре с Шеховским, Николай Николаевич написал записку княгине Волконской с просьбой принять князя Шеховского. Отослав послание, Муравьев спустился к завтраку. Губернатор был в отличном настроении, все неприятности дня вчерашнего не то, чтобы забылись, но на время отошли на задний план. Он уже наметил для себя ряд мер, которые собирался применить к нерадивым чиновникам, вплоть до отставки некоторых особо отличившихся, и нынче уж смотрел только в будущее.

Посланный в дом Волконских лакей вернулся после завтрака с ответом от Марии Николаевны. Княгиня писала, что они будут рады принять у себя князя Шеховского и ждут его нынче к обеду. Павел, не ожидавший столь скоро приглашения, был приятно удивлен.

— У нас в Иркутске общения, сами знаете, немного, — ответил Муравьев на его вопрос, — Вы как человек новый, к тому же сравнительно недавно побывавший в столице, конечно же, вызываете определенный интерес.

В тот же день состоялось знакомство с Волконскими. В провожатые к Волконским по просьбе Муравьева с радостью согласился быть Струве, поскольку был частым гостем в этом доме. Сам Сергей Григорьевич Волконский на Шеховского произвел неизгладимое впечатление. Увидев князя, Павел был поражен его внешним видом: встречать их вышел высокий старик с седой окладистой бородой, одетый в простую серую русскую рубашку, подпоясанную простым кушаком. Мужик мужиком, — удивился Павел. Но, однако же, взглянув в глаза Волконского в момент представления, когда Струве назвал его, он тотчас отметил произошедшую в нем перемену. Глаза его смотрели строго и властно, на смену старику-крестьянину явился князь и генерал.

— Добро пожаловать, Павел Николаевич, — тепло поприветствовал его Сергей Григорьевич.

Мария Николаевна вместе с детьми ожидала гостей в небольшой столовой за накрытым к обеду столом. Сын Волконских, Миша, три года назад с большими трудностями был принят в гимназию исключительно благодаря протекции Муравьева. Все дело было в том, что дети ссыльных лишены были дворянства и должны были быть записаны в крестьянское сословие. Такая участь ждала и Михаила Волконского, но окончив гимназию с золотой медалью и поступив на службу в канцелярию губернатора, он нынче имел возможность переменить свою судьбу. Теперь перед ним была открыта карьера. Шестнадцатилетняя Нелли была очень мила, вела себя скромно и просидела весь обед потупив взор, не решаясь рассмотреть гостя, как ей того хотелось.

После обеда заговорили о цели визита Шеховского. Сергей Григорьевич действительно знал людей, которые ходили на Амур и могли бы провести в его устье, где нынче был основан пост Петровский, небольшой отряд. Договорились, что назавтра Волконский сам проводит гостя к Пляскиным.

Михаил Васильевич Пляскин был годов преклонных и за свою долгую и богатую приключениями жизнь много где побывал, однако сам проводником идти отказался.

— Стар я больно, — развел руками старик. — А вот присоветовать, к кому обратиться, очень даже могу. Да взять хотя бы сродственника моего, Ваньку, — тот отведет.

Ванькой оказался невысокий щуплый мужичок. Он подтвердил, что не раз ходил к истокам Амура и готов повести экспедицию.

— Только это Вам, Ваше сиятельство, даже не по Охотскому тракту путешествовать, — хитро улыбнулся Шеховскому мужичонка. — Там тайга непролазная.

— Да ты его сиятельство не стращай, — неожиданно заступился за Павла Сергей Григорьевич, — он не из тех, кто по паркету шаркает.

— Ну, тогда, стало быть, до весны, а там — в путь, — пожал плечами Ванька. — До истоков дойдем, а дальше на лодках сплавляться будем.

— Это что же, лодки с собой везти? — ужаснулся Шеховской.

— Зачем же везти? У гиляков на ружья сменять можно, — ответил Ванька.

Господи! Куда еще судьба забросит, — невесело усмехнулся Павел, вернувшись в отведенную ему комнату в губернаторском доме. Вспомнились слова гадалки: "А ты, князь, зла на меня не держи, я и сама не рада, когда такое вижу. Тебя-то самого тоже лихие денечки ожидают. Ох, и далеко тебя судьбинушка забросит, еще проклинать ее будешь!" Как в воду глядела, — вздохнул Шеховской, устраиваясь на ночь. Сон не шел. Под впечатлением от новых знакомств и грандиозных планов, Павел долго ворочался с боку на бок. Наконец, устав от бесплодных попыток уснуть он поднялся.

— Прохор, — позвал он денщика, спавшего в гардеробной.

— Чего изволите, ваше сиятельство, — явился на его зов заспанный слуга.

— Помнится мне, были у меня сигары где-то, — продолжил князь.

— Павел Николаевич, так Вы ж вроде бы как бросили-то это дело, — удивленно произнес Прохор.

— Ты мне зубы не заговаривай. Разыщи давай, да принеси.

— Эт я мигом, только, как по мне, так ни к чему оно Вам.

— Поговори мне еще, — строго глянул на денщика князь. — Забываться ты начал, как я погляжу.

Прикурив сигару, Шеховской закашлялся. Затушив ее, он распахнул окно и глубоко вдохнул морозный воздух.