История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I - Алексей Величко

В конце концов, западные римляне решили положить предел вандальскому владычеству. В 460 г. Майориан (457–461), император Западной империи, деятельный и энергичный человек, заключил союз с готами, проживавшими в Галатии, против Гейнзериха. Вместе с ними против вандалов поднялись окрестные народы; вместе союзники подготовили около 300 судов, чтобы переправиться в Ливию. Встревоженный Гейнзерих пытался через своё посольство заключить мирный договор, но не преуспел в этом начинании. Тогда он опустошил территории, где надлежало высадиться римлянам и готам, и отравил все источники воды. После этого договор был заключён, но сам же король вандалов и нарушил его, отправив многочисленное войско в Сицилию и Италию. Последовал целый ряд посольств, в том числе и от императора св. Льва I Великого с требованием не нарушать мира и возвратить пленённых представителей царского рода, включая дочь св. Феодосия Младшего Евдоксию. Гейнзерих отпустил их, но перед этим принудительно обручил своего сына Онориха с Евдокией, старшей дочерью Валентиниана III[860]. А другая дочь западного императора — Плацидия вышла замуж в Константинополе за сенатора Олибрия, с которым была обручена ещё при жизни отца.

К сожалению, воинственно настроенный Майориан был убит варварами 7 августа 461 г., и по воле гота Рехимера на царский престол 17 ноября 461 г. был посажен сенатор Ливий Север (461–465). Майориан был последним стержнем, скрепляющим собой расшатанные римские устои. Теперь же Западная империя буквально трещала по швам, теряя одни земли за другими. Далмация отсоединилась от Империи и находилась под властью магистра армии Марцеллина, друга Майориана, в Галлии хозяйничал Эгидием. Пользуясь слабостью имперской власти, Гейнзерих потребовал выдачи ему всех владений Валентиниана III на Востоке, поскольку дочь покойного императора теперь являлась его невесткой. Свои грабежи побережья Италии он оправдывал невниманием царственных родственников в Константинополе к своему сыну. Кроме того, он сумел перекупить Олибрия и имел в его лице своего кандидата на Римский престол.

Так продолжалось до 464 г., когда скончался император Север, и находящийся на грани отчаяния римский сенат попросил у св. Льва Великого немедленной помощи против Марцеллина и вандалов. Первый вопрос не потребовал больших усилий — бывший римский командующий оказался покладистым человеком и не отказался признать захваченную им Далмацию имперской территорией. Но с вандалами дела обстояли гораздо хуже — посла св. Льва, Филарха, даже не допустили до Гейнзериха: вандалы действовали всё увереннее и наглее.

Рехимер, хотя и являлся фактическим правителем Италии, уже не решался вступать с ними в единоборство. Он тайно инициировал посольство римского сената в Константинополь с просьбой дать Италии нового царя. Надо сказать, и Восток совсем не собирался замыкаться в границах своих провинций. Как только Константинополь почувствовал силу, св. Лев Великий удовлетворил просьбу итальянцев и назначил им в 467 г. императором Анфимия (467–472), мужа дочери св. Маркиана. 12 апреля 467 г. новый царь торжественно вступил в Рим, где был радостно встречен местным населением. Правда, Гейнзерих не признал Анфимия в данном качестве и сетовал на нарушение святым императором каких-то неведомых соглашений, но это, скорее, свидетельствовало о слабости варвара, чем о силе[861].

Анфимий, отличавшийся громадным богатством и твёрдостью характера истинного воина, сумел быстро поднять авторитет царской власти в Италии. Он сошёлся с галльской знатью, тоскующей по старым римским временам, и сумел добиться симпатий со стороны германских вождей Испании и Галлии. Он же выступил инициатором грандиозной военной экспедиции против вандалов, аналога которой в истории Рима, по-видимому, ещё не было. Объединение усилий двух частей единой Империи, как в прежние времена, позволило римлянам создать серьёзную угрозу владычеству варваров.

За счёт личных средств Анфимия и невероятных усилий государственной казны был снаряжён огромный флот в размере 1113 судов и собрана многочисленная армия. Достаточно сказать, что общая сумма расходов на эту экспедицию исчислялась в размере 65 тыс. фунтов золота и 700 тыс. фунтов серебра. Главнокомандующим объединёнными армиями был назначен Василиск, брат царицы Верины, имевший огромный боевой опыт военных действий в битвах с готами и гуннами, командующий имперскими войсками во Фракии. План кампании предполагал, что флот Василиска отрежет все морские коммуникации Гейнзериха и обеспечит римское господство на побережье. В это время сухопутная армия во главе с Ираклием, уроженцем Эдессы, высадится в Триполисе и создаст условия для наступления основной массы войск под командованием Василиска. Одновременно с этим Марцеллин обязался овладеть Сардинией, после чего его войска должны были отправиться на юг, чтобы окончательно сломить сопротивление вандалов.

Что и говорить — с военной точки зрения замысел был великолепен. К несчастью, действительность оказалась гораздо прозаичнее этих грандиозных планов. Как утверждают многие летописи, и у нас нет оснований для опровержения этого мнения, Аспар совсем не желал этой войны по многим причинам. Он понимал, что победа в ней поднимет престиж императора св. Льва, которого он до сих пор считал своим ставленником, то есть не самостоятельной фигурой; и, конечно, не собирался усиливать его политический статус. Кроме того, как и Гейнзерих, Аспар был арианином и в глубине души сочувствовал вандалам. Не имея шансов предотвратить экспедицию — его жаркие дебаты с царём, в ходе которых он пытался отговорить государя от этой войны, — не дали положительного результата. Поэтому гот задумал свой план, в конечном итоге увенчавшийся успехом. Пока Ираклий громил варваров на пути своего следования, Аспар подкупил Василиска, пообещав ему императорскую диадему, и тот, прельщённый такой перспективой, предал царя и всех римлян[862].

Вместо того, чтобы с налёту взять Карфаген и другие, практически незащищённые города (вандалы срыли все крепостные укрепления, опасаясь восстания местных жителей), Василиск дал Гейнзериху 5 дней перемирия, якобы для подготовки проекта мирного договора. Уже этот шаг являлся прямым отступлением от заранее разработанного плана: разве император начинал эту войну только для того, чтобы вынудить у вандала мирный договор, который мог быть нарушен варваром в любой момент? Но в тот момент времени никто из римлян ещё не почувствовал грозившей им опасности.

Конечно, хитрый вандал использовал эти дни для других целей. Получив в руки тактическую инициативу, так благосклонно подаренную ему Василиском, он блестяще использовал все выпавшие на его долю шансы для спасения. Поняв, что в сухопутном бою римлян не одолеть, он наполнил несколько кораблей горючими веществами и, когда подул благоприятный ветер, неожиданно для противника пустил их на вражеский флот.

В стане римлян началась страшная паника, моряки пытались отвести суда на глубину, но их скопилось множество, и они мешали друг другу. А тем временем вандалы напали на остальные суда и отряды римских войск. Солдаты десанта храбро отбивались в своём лагере, но и там Гейнзерих умудрился произвести пожар, смешавший римские ряды. Ситуация усугубилась тем, что в самом начале сражения Василиск предательски покинул войска и уплыл в Сицилию на быстроходном судне. В результате войска остались без единого руководства, что ещё более усилило панику. Но в римлянах ещё обитал воинский дух и высокое чувство чести и достоинства. Их военачальники, храбрецы из храбрецов, отбивались и гибли от огня или меча, но не сдавались врагу. Сохранился рассказ об одном из них — ипостратигоне Иоанне, которому давал гарантии сохранить жизнь сын Гейнзериха Генцон. Однако Иоанн сражался до конца, а затем бросился в море, крикнув в лицо врагу: «Никогда Иоанн не будет в руках псов!»[863]. К несчастью, погибли и остальные талантливые командиры.

Тем временем, узнав о катастрофе армии св. Льва, Рехимер на Сардинике предательски умертвил Марцеллина, посчитав, что в новых условиях ему выгоднее добрые отношения с вандалами, чем с римлянами[864]. В общем, римляне потерпели сокрушительное поражение, подорвавшее и международный престиж государства и истощившее казну. Практически, после гибели многих солдат и командиров наступательные действия на Западе уже оказались невозможными.

Измена Василиска ни у кого не вызывала сомнений. Достаточно сказать, что после возвращения в Константинополь Василиск был вынужден искать спасения в храме, прячась в алтаре, и только заступничество царицы Верины избавило его от неминуемой смерти. Прощённый царём, он удалился в город Гераклею на Пропонтиде, где проживал частным человеком, лишённым всех должностей и общественных обязанностей[865].