История Византийских императоров. От Константина Великого до Анастасия I - Алексей Величко

Как видим, внутренняя ситуация в Римской империи качественно изменилась. Если ранее готы имели статус федератов и наёмников, то теперь у них появились свои правители, и вновь на повестку дня встал вопрос о самостоятельном готском государстве. По счастью для Византии, несмотря на единокровное родство, германцы — готы, остготы, вандалы, и невзирая на единоверие — все они были арианами, так и не смогли объединиться совместно в одно политическое целое. Временные военные союзы, собираемые их вождями для кратковременных набегов, не переходили в иное, более высокое качество, по крайней мере, до поры до времени. Война завершилась, и ростки римской государственности, едва не погибшие под сапогом германского воина, вновь пробудились к жизни.

Тем временем в Константинополе всё выше поднимала голову национальная партия, недовольная засильем готов и исавров. Вспоминая варварам пережитое, римские патриотические круги обратили свой гнев на инородцев. Так, в 473 г. произошли массовые волнения, приведшие к гибели от рук греков — константинопольцев множества исавров.

Прекрасно зная качества своего зятя Зенона, не имея наследников по мужской линии, император искренне переживал, что через некоторое время, после его смерти, Империя вновь окажется в руках человека, для которого римские интересы и римское государство будут занимать второстепенное место. Поэтому он решил сделать своим преемником человека, в жилах которого текла его кровь.

18 ноября 473 г. св. Лев Великий короновал на царство своего внука, сына св. Ариадны от Зенона, Льва II Младшего. Как рассказывают, коронация произошла на ипподроме, в присутствии патриарха, войска, народа и иностранных послов. Армия приветствовала решение царя по-латыни, народ — по-гречески. Когда император вышел, все просили его, чтобы он принял на царство внука, и тотчас царь послал за кесарем магистра оффиций и патрициев. Явился малолетний кесарь в сопровождении патриарха. Архиепископ Константинополя прочитал молитву, все ответили: «Аминь!», а затем св. Лев надел ему на голову золотой венец, сказав: «На счастье!», и тот обратился к войскам и народу с приветственной речью[881].

В семнадцатый год царствования св. Льва, в том же 473 г., случилась ещё одна интересная история. В Константинополь прибыл священник — христианин от арабов — скинитов, вождь которых Аморкес отказался признавать над собой власть Персидского царя, перебрался в Аравию и успешно воевал с местными сарацинами. Хотя попутно он отнял у римлян остров Иотаву, но, желая состоять с ними в дружбе, просил сделать его филархом (начальником) практически покорённых им сарацин. Царь одобрил намерения араба, и вскоре тот прибыл во дворец, где на званом пире император пожаловал его патрицием и подарил множество драгоценных вещей. Всё же этот союзник доставлял массу хлопот — варвар не собирался тщательно выполнять условия договора, и вскоре подчинённые ему арабы стали досаждать римлянам Востока[882].

Это были последние месяцы царствования великого императора. Умер св. Лев Великий 18 января 474 г. от дизентерии, уже совсем старым человеком, на 73-м году жизни. Как и его отмеченные Богом предшественники, св. Лев умирал с осознанием выполненного долга. Несмотря на поражения, Римская империя была сильна, как никогда. Восток был почти успокоен, монофизиты опасались открытых выступлений, Церковь умиротворилась. Готский вопрос, столько лет терзавший государство, почти потерял свою актуальность. Впервые за последние 100 лет возникла возможность воссоздать национальную армию взамен варварских дружин — замысел, который св. Льву почти удалось довести до конца.

Современники искренне считали св. Льва благороднейшим из бывших до него царей. Он был грозен для врагов, но милостив к подданным. Кафолическая Церковь совсем не случайно прославила св. Льва I Великого. Как отмечают историки, православие и благочестие императора выразилось в трёх аспектах: 1) законодательстве; 2) отношении к св. Даниилу Столпнику и 3) в отношении к еретикам[883].

В 467 г. император приказал проводить христианские праздники без работ, и чтобы, кроме того, они не были оскорбляемы игрой на свирели, гитаре и других музыкальных инструментах. По идее царя, продолжавшего традиции своих великих предшественников, всё государство превратилось бы в монастырь, чему, разумеется, помешали старые народные языческие пристрастия, так что во многом царский закон остался благим намерением.

Личное благочестие царя проявилось в его отношениях со св. Даниилом Столпником, сирийским отшельником, поселившимся с 465 г. близ Константинополя. Жизнь подвижника Православия была чрезвычайно тяжела, и однажды зимой он чуть было не замерз. Узнав об этом, император пришёл к нему и на коленях просил разрешение для установления навеса над ним. По его приказу патриарх Константинополя Геннадий рукоположил Столпника в пресвитеры. Однажды, проезжая мимо столпа, царь был сброшен своим конём наземь. В письме к Святому он так объяснял свое падение: «Виновник моего бедствия — я сам, потому что дерзнул перед твоими очами сесть на коня, а не отошёл подальше от святого столпа твоего». Но и св. Даниил уважал царя и пророчествовал ему рождение сына (обстоятельство, далее не раскрытое в истории), неудачное нападение вандалов на Александрию, и великий пожар в Константинополе в 469 г., когда царь и царица искали места спасения, а большая часть города выгорела. Великий святой предрекал Империи тяжелые бедствия и просил совершать дважды в неделю соборные молитвы, чтобы смягчить его.

В 468 г. последовал указ святого царя, по которому только православные христиане могли в будущем занимать государственные должности в администрации и суде.

В 469 г. произошло другое знаменательное событие: перенесение ризы Пресвятой Богородицы, приобретённой у одной благочестивой иудейки в Иерусалиме. Она была водворена во Влахернском храме, сооружённом ещё св. Пульхерией, и стала одной из самых знаменитых и чтимых святынь Константинополя[884]. Кроме того, вышедшим в этом же году законом запрещалось работать в воскресные дни, включая судопроизводство и арест должников.

Благочестивый по своей натуре, святой царь был известен как радетель Православия и правды. Начинал он свой рабочий день с посещения статуи Питтакии, поставленной в его честь сестрой императора Евфимией. Она была незамужней женщиной, жила благочестиво и благоразумно. Император посещал её вначале еженедельно, а потом ежедневно, и принимал от стражей, поставленных возле статуи, переданные прошения, немедленно накладывая на них резолюции, а после передавал ответы просителям[885].

Не получив высокого образования, св. Лев тем не менее покровительствовал наукам и образованию. Он как-то заметил на упрёк в пожаловании высокой суммы денег философу Эвлогию (мол, лучше употребить эти деньги на солдат!): «Дай Бог, чтобы в моё время жалование воинов было даваемо учёным!»[886].

Пускай не всегда эффективные, но последовательные действия царя вели к полной христианизации Римской империи и формированию православной политической культуры. А личные поступки императора давали прекрасный образец для его подданных идеала православного василевса и подвига служения Церкви и государству.

«Симфония властей» выросла не на ровном месте, а благодаря усилиям, систематически предпринимаемым благочестивыми Римскими императорами, не последнее место среди которых занимает и св. Лев.

XI. ЛЕВ II МЛАДШИЙ (473–474) И ЗЕНОН (474–475)

Как ни старался св. Лев I Великий вернуть к управлению Римской империей национальные элементы, его план не мог быть реализован вследствие чрезвычайного малолетства наследника, Льва II Младшего. Не прошло и месяца со дня смерти императора, как Лев Младший объявил своим соправителем собственного отца Зенона, и 9 февраля 474 г. на ипподроме прошла коронация нового царя. Полагают, что инициатива 6-летнего царя была подготовлена его бабкой Вериной и матерью св. Ариадной, но, как кажется, и они выступили орудиями замысла Зенона, которому очень хотелось сесть на трон римских императоров, но нужно было соблюсти хотя бы видимость приличия. Мальчику императору не удалось оставить хотя бы какой-то след в истории — к несчастью, в этом же году, через 9 месяцев после начала соимператорства с отцом, 17 ноября 474 г. он умер от болезни, хотя, конечно, нашлись люди, утверждавшие, будто сам Зенон приблизил его смертный конец. По-видимому, это необоснованное обвинение: даже для дикого исавра сын всегда оставался сыном, да и никаких помех царствованию Зенона он причинить никак не мог.

Нельзя сказать, что новый царь восточных римлян давал большие надежды своим подданным. Его упрекали в неспособности вести войну, расточительности, называли «рабом удовольствий»[887]. Тем не менее его дипломатия оставалась, как это всегда было у римлян, на высоте, и в том же году патриций Севир заключил удачный договор с вандалами, вследствие чего опасность их вторжения на имперские земли на время перестала существовать. Более того, смелый и умный Севир умудрился завязать добрые отношения с королём вандалов Вандилом, и тот отпустил домой всех пленных римлян. Одновременно с этим Зенон укрепил отношения с готами, по-прежнему представлявшими серьёзную угрозу. Римский военачальник Ираклий, которому в последнем походе против вандалов предоставлялась одна из первых ролей, но попавший в плен, был выкуплен Зеноном у варваров. Впрочем, этот полководец не смог более послужить своими талантами Империи — по дороге домой он был убит несколькими готами[888].