Зима в Мадриде - Кристофер Джон Сэнсом

— Конечно, — нетерпеливо ответила она. — Думаете, за последние недели я не подвергла сомнению каждый шаг, не перепроверила все десятки раз? Луис не дурак, они с братом продумали план очень тщательно.

— Хорошо, — сказал Гарри. — Я поеду с вами. Но не ты, София, тебе это может слишком дорого обойтись.

— А вдруг в посольстве узнают? — удивилась Барбара. — У вас наверняка будут проблемы, особенно если учесть… чем вы занимались.

— К черту их всех! — Гарри глубоко вдохнул. — Ты права, София, насчет идеалов. Знаешь, ты помогла мне избавиться от многих прежних.

— Тебе нужно было с ними расстаться, — сказала она, гневно сверкнув глазами.

— Полагаю, преданность Берни — мой самый старый идеал. — Гарри покачал головой. — До меня доходили слухи об этих засекреченных лагерях.

Барбара размышляла и хмурилась от напряжения мысли.

— Мы можем привезти Берни на машине и оставить его в телефонной будке рядом с посольством. Кого-нибудь наверняка пошлют забрать его?

— Да. Да, пошлют, — немного подумав, кивнул Гарри.

— Он скажет, что поймал попутную машину из Куэнки, никто не узнает, что вы каким-то образом причастны к его спасению и появлению у посольства, — предложила Барбара.

— Да, это может сработать.

Гарри вздохнул. Он понимал, что теряет все, ввязываясь в эту историю, но отказаться не мог. Ради Софии. Ради Берни. Который жив…

— Я тоже поеду, — решительно заявила София. — Я провожу вас.

— Нет! — Гарри положил ладонь на ее руку. — Нет, ты не должна ехать.

— Послушай, Гарри, если мы отправимся вместе, будет гораздо меньше риска для всех. Говорю тебе, я знаю этот город. Мы сразу попадем, куда нужно, не заглядывая в карты и не привлекая внимания.

— София, подумай…

Она села прямо и заговорила негромко, но глаза ее горели.

— Я чувствовала себя такой виноватой от мысли, что бегу из своей страны. Тебе я этого не говорила, но так было. А теперь у меня есть шанс что-то сделать. Что-то в пику им.

Глава 40

Время от времени заключенные по приказу начальства проводили вечер за просмотром пропагандистских фильмов в церкви. В прошлом году им показывали парад победы Франко, сто тысяч человек маршировали мимо каудильо, а над ними пролетал германский легион «Кондор». Были сюжеты о возрождении Испании — о том, как батальоны юношеской Фаланги помогают в полевых работах, как епископ благословляет открытие фабрики в Барселоне. Недавно они посмотрели репортаж о встрече в Андае: Франко шел мимо почетного караула вместе с Гитлером, лицо его сияло.

Холода не спадали. Оголодавшие олени все чаще приближались к лагерю, привлеченные запахом еды. Охранникам оленину девать было некуда; теперь они стреляли в животных просто от скуки.

Заключенные, шаркая ногами, входили в церковь и радовались, что здесь, по крайней мере, тепло, топилась печка. Они рассаживались на жесткие стулья, кряхтя и кашляя, а двое охранников устанавливали проектор. На стене уже висел экран. Перед ним стоял Аранда, в безупречно отглаженной под прессом форме, и вертел в руке щегольскую трость, нетерпеливо поглядывая на киномеханика.

Берни сидел, кутаясь в робу, и растирал плечо. Было девятое декабря, до побега осталось пять дней. Берни старательно не смотрел на Августина, охранявшего двери.

По кивку киномеханика Аранда с улыбкой вышел вперед:

— Многие из вас — иностранцы, и вам будет интересно краем глаза увидеть, чем живет внешний мир. Наши «Noticiario Español»[76] с гордостью представляют вам фильм о событиях в Европе. — Комендант махнул тростью на экран. — «Победоносная Германия».

«Да он актер, — подумал Берни, — за что ни возьмется, от кино до пыток, всегда ему нужно быть в центре внимания».

Как обычно, после отказа стать информатором Берни старался не встречаться взглядом с Арандой.

Фильм начался с хроники — немецкие войска вступают в Варшаву, потом танки давят гусеницами поля во Франции, Гитлер взирает на Париж. Ничего подобного Берни до сих пор не видел, масштаб происходящего ужасал. Затем на экране появился разбомбленный дымящийся Лондон. «Только Британия не сдалась. Она сбежала с поля битвы во Франции, и теперь Черчилль скулит в Лондоне, отказываясь как дать сражение, так и с честью сдаться. Он считает, что ему ничто не угрожает, так как Британия расположена на острове. Однако возмездие упало с неба, разрушив британские города. Если бы Черчилль последовал примеру Сталина и заключил мир, это пошло бы на пользу и ему, и Германии».

Картинка сменилась, вместо горящего Лондона появилась комната: советский министр иностранных дел Молотов сидит за столом и подписывает бумагу, Риббентроп стоит рядом и смеется, Сталин похлопывает его по спине. Зрелище потрясло Берни. Он столько раз удивлялся, почему Сталин в прошлом году заключил пакт с Гитлером, вместо того чтобы присоединиться к союзникам; это казалось безумием. Коммунисты говорили, мол, только Сталину известны конкретные реалии, нужно доверять его мнению, но при виде того, как он празднует с Риббентропом подписание договора, у Берни дрожь пробежала по спине.

«Благодаря этому пакту с Германией Россия теперь не только занимает половину Польши, но и развивает активнейшую торговлю с Германией, получая иностранные товары взамен сырья».

Показали огромные товарные поезда, которые проверяют на границе; немецкие солдаты с касками-зольниками на голове просматривали поездные ведомости вместе с русскими в шинелях. Дальше фильм прославлял достижения Германии в оккупированных странах. Берни отвлекся в момент, когда Видкун Квислинг[77] приветствовал немецкую оперную труппу в Осло.

Днем на карьере он пожаловался Августину на понос. Это был пробный шаг, чтобы убедить окружающих, будто у Берни проблемы.

— Тогда иди за кусты, — громко сказал Августин, надел на ноги Берни кандалы и повел его.

Там земля уходила вниз и были видны заснеженные покатые холмы. День стоял пасмурный, начинало темнеть.

Берни посмотрел на Августина. Узкое лицо охранника, как обычно, было угрюмым и обеспокоенным, однако глаза его с пристальным вниманием осматривали окрестности.

— Беги сразу вон в ту низину между холмами, — тихо проговорил Августин, указывая в том направлении. — Там есть тропа, ты ее сразу заметишь, даже в снегу. Я ходил туда в выходные. Спрячешься в зарослях до темноты. Потом спустишься по пастушьим тропам и придешь к дороге вдоль ущелья.

Берни посмотрел на расстилавшуюся перед ним девственную снежную гладь:

— Следы сразу увидят.

— Может быть, снег сойдет. Но даже если нет, ты сбежишь ближе к вечеру, никто не успеет организовать настоящие поиски до темноты. Тогда твои следы будет трудно отыскать. Охрана отправит кого-нибудь вниз, в лагерь, чтобы поднять тревогу, но, пока Аранда вышлет поисковую группу, ты будешь уже почти в Куэнке.

Берни закусил губу. Ему представилось, как он бежит под гору, раздается выстрел, который валит его с ног. Конец всему.

— Посмотрим, какая погода будет в субботу.

Августин