Миля над землей - Лиз Томфорд

возненавидит меня, но мне нужно ее увидеть. Когда мы вылетели из Чикаго, я отсчитывал минуты, когда узнал, что ее нет на борту.

Я продолжаю сдержанно стучать, стараясь не колотить по деревянной двери, но, черт возьми, это такое искушение.

– Уходи, – слышу я с другой стороны, но это не голос Стиви.

– Райан, открой дверь.

– Да пошел ты.

Ладно, я это заслужил.

Я не ухожу. Остаюсь стоять, ожидая, позволяя ему смотреть на меня в глазок, пока наконец он не приоткрывает дверь.

– Зандерс, пошел ты. Иди домой.

– Пожалуйста, просто дай мне увидеть ее, – отчаянно умоляю я.

– Ее здесь нет. – Он пытается закрыть передо мной дверь, но я подставляю руку, чтобы не дать ей закрыться полностью.

Я сверлю его глазами, выпрашивая хоть какую-то информацию. Райан, должно быть, сочувствует мне или что-то в этом роде, потому что он окидывает меня беглым взглядом, смиренно вздыхает и открывает дверь.

– Она еще в Сиэтле.

До сих пор? Прошло несколько дней.

– Когда она вернется?

– Не знаю. Через пару дней, но это больше не твоя забота.

– Не-е, моя! – я говорю слишком громко для этого раннего часа. – Это я во всем виноват.

– Что ж, по крайней мере, в этом ты прав. Я иду спать, так что можешь идти.

Я снова загораживаю дверь рукой.

– Что я могу сделать, чтобы это исправить? Я знаю, ты не больше меня хочешь, чтобы она переезжала туда, поэтому, пожалуйста, Райан. Что, черт возьми, мне сделать?

Он молчит, меряя меня взглядом с ног до головы, вероятно, размышляя, стоит ли добровольно помогать человеку, который разбил сердце его сестры. Но наконец его плечи опускаются, он сдается.

– Она шла по жизни, веря, что она – запасной вариант, а ты решил поддержать эту веру, предпочтя ей свой чертов образ плейбоя? Что это, черт возьми, такое? – Его голос начинает повышаться от гнева. – Она ненавидела быть в центре внимания, когда дело касалось меня, но охотно собиралась жить в этой обстановке, потому что хотела быть с тобой, а ты расстаешься с ней в тот момент, когда о ней стало известно? Да ладно, чувак. Не будь таким тупым. Ты поступил подло. И теперь из-за тебя она собирается уехать за три с лишним тысячи километров.

– Это ты подбил ее уехать!

– Ты не видел ее в тот день! Я просто хотел, чтобы она почувствовала себя лучше, но, хотя она ведет себя так, будто с ней все в порядке, это не так. Твоя игра в плейбоя оказалась для тебя важнее, чем она, так что можешь двигать вперед и, черт возьми, как-то это исправить.

Он прав. Я могу злиться сколько угодно из-за того, что Райан предложил ей переехать, но, в конце концов, я стал тому причиной. Мы были счастливы, а я все испортил.

– Я уволил своего агента.

– Что? – он вскидывает голову.

– Я устал играть в эту игру. Ты прав. Я действительно предпочел свой имидж твоей сестре. Я облажался и потерял ее, поэтому уволил своего агента.

– Разве у тебя не сезон перезаключения контракта? – Он в замешательстве сдвигает брови. – Ты ставишь крест на своей карьере.

Мог бы и не напоминать. Я и так знаю.

– Зандерс, никто не хочет, чтобы ты из-за этого потерял карьеру.

Я пожимаю плечами, стараясь держаться как можно непринужденнее.

Моя карьера не стоит на первом месте в списке того, что нужно исправить прямо сейчас.

– Господи, – он издает испуганный смешок. – Да ты действительно любишь ее.

Райан закрывает за мной дверь, но прежде чем она закрывается полностью, я слышу, как он говорит:

– Тебе, наверное, стоит придумать способ сказать ей об этом, пока не стало слишком поздно.

В третьем матче финала Кубка Стэнли царит сумасшедшая атмосфера. «Юнайтед-центр» переполнен, все места, включая стоячие, проданы. К началу третьего периода мы проигрывали со счетом 3: 2, но Мэддисон забил быстрый гол, а один из наших новичков-вингеров[25] совершил чудо-бросок, обеспечив нам победу с разницей в один гол и преимущество в серии из трех игр.

Когда истекают последние секунды, я не могу ничего поделать с переполняющими меня эмоциями.

Этот город последние семь сезонов был для меня всем. Конечно, мне пришлось играть персонажа, которым я не хотел быть, но в целом время, проведенное в майке «Рапторс», было лучшим в моей жизни. Это первый и единственный профессиональный клуб, за который я играл. Мой лучший друг попал сюда вскоре после меня, и мы впервые в жизни оказались в одной команде. Здесь у меня появилась семья, дом, но, возможно, после сегодняшнего вечера у меня останется только еще одна игра в этом здании.

Я не хочу говорить о победе до того, как это произойдет, но трудно поверить, что мы не завершим серию в четвертом матче, когда играем на собственной арене. То, как мы играли, забивали голы, как играл наш вратарь. Преимущество на домашнем льду. Нутром чую, что это произойдет в результате серии атак. Я уверен.

Всего несколько месяцев назад я не любил домашние игры, поскольку играл в этом здании, зная, что сюда никто не придет ради меня. На выезде, по крайней мере, я знал, что ни у кого в команде нет фанатов, которые подбадривали бы их или ждали, когда они выйдут из раздевалки. Но домашние игры постоянно напоминали мне о том, что я один.

Так было до тех пор, пока в начале этого сезона Стиви не начала приходить посмотреть, как я играю. Осознание того, что она находится в толпе или прячется, ожидая, когда я выйду в костюме после игры, придавало мне уверенности. Мне было за кого играть, и я играл не только за себя. Запал, который я получал от того, что меня ненавидели, оказался ничем по сравнению с любовью, которую я почувствовал к себе во время домашних игр.

И вот я снова один. Билет, который я оставил для Стиви, так и остался неиспользованным, и единственная семья, которая здесь у меня есть, вовсе не моя семья. Это семья Мэддисона.

Я закрываю за собой дверь кабинета тренера и направляюсь к раздевалке.

– Все хорошо? – спрашивает Мэддисон из-за соседнего шкафчика.

– Да, но завтра меня не будет на тренировке. Я получил разрешение ее пропустить.

– Зи, мы в одной игре от возможной победы. Что, черт возьми, ты имеешь в виду, говоря, что тебя завтра не будет на тренировке?

Я выбрасываю использованную майку в корзину в центре раздевалки и оставляю коньки в кабинке для заточки.

– У меня есть кое-что более важное, что мне нужно сделать. – Я наконец встречаюсь взглядом со своим лучшим другом. Он потрясенно смотрит на меня. – Поверь мне. Это подготовит меня к игре лучше, чем любая тренировка.

Дорога из Чикаго в мой родной город занимает чуть больше двух часов. Последние шесть лет я жил