Миля над землей - Лиз Томфорд

лишь мельком, а потом охрана выпроводила ее. Я тогда не обратил внимания на детали.

Ее дизайнерской одежде уже несколько сезонов. Обувь и сумка невероятно изношены, напоминая мне, почему она ушла: в первую очередь из-за денег. И поэтому она, скорее всего, вернулась сейчас: за добавкой.

– Можно войти? – спрашивает она, выводя меня из оцепенения.

Я отодвигаюсь в сторону, впуская ее в дом. То, что она здесь, кажется неправильным. Когда она входит, от нее исходит холодная энергия, фальшивая и почти ядовитая, что сильно противоречит яркой ауре Стиви, ее неуемному духу и милой натуре. Но я должен помнить, что делаю все это для того, чтобы стать лучше самому и вернуть свою девушку.

– Ого. – Мама оглядывает пространство, у нее явно кружится голова. В ее глазах разве что не сияют знаки доллара. – У тебя потрясающий пентхаус. Давно ты здесь?

– Чуть больше шести лет.

Она кивает, молча оценивая каждую мелочь и напоминая мне, что ничего не изменилось.

– Можно мне что-нибудь выпить?

– Есть вода.

Она слегка смеется.

– «Шприцер»[24] или даже шампанское было бы прекрасно.

Я закатываю глаза, направляясь на кухню, оставляя ее искать гостиную. У меня в холодильнике полно пива и газированной воды, ни того, ни другого она не получит.

– Твоя кудрявая соседка – это нечто, – кричит она из гостиной, и я не могу сдержать улыбку, расползающуюся по моим губам. – Ну и отношение.

Я не собираюсь объяснять, кто такая Стиви. Это не имеет значения, потому что женщина, сидящая в моей квартире, после сегодняшнего дня не будет иметь никакого значения в моей жизни. Ей не нужно знать самого важного о ней.

Поставив стакан на журнальный столик перед матерью, я сажусь в кресло напротив.

– Что это? – Она смотрит на стакан, как будто шокирована, что я не открыл специально для нее бутылку шампанского.

– Вода.

Она снова заставляет себя натянуто улыбнуться и делает глоток.

– Я так рада, что ты позвонил мне, Эван.

Боже, я ненавижу это имя, когда она его произносит.

Прочистив горло, я еще раз поправляю часы и кручу кольца на пальцах. Мать смотрит на меня, наблюдая за всем этим и, вероятно, подсчитывая, сколько стоят все мои украшения.

Но рассеянно проведя большим пальцем по кольцу на мизинце, я вспоминаю, зачем я это делаю.

– Я позвонил тебе, потому что нам нужно поговорить.

– Я надеялась…

– Мне нужно поговорить, – поправляюсь я.

Ее карие глаза расширяются, она расправляет плечи.

– Пожалуйста, говори.

– Почему ты ушла?

Ее грудь вздрагивает от резкого вздоха.

– Эван, мы можем оставить прошлое в прошлом и двигаться вперед? Это то, чего я хочу больше всего на свете, – двигаться вперед.

– Нет. Почему ты ушла?

Она качает головой, ища что-нибудь, хоть что-нибудь, что могло бы объяснить ее уход.

– Я многим жертвовала, когда была с твоим отцом.

– Чем, например? – С вызовом спрашиваю я, не позволяя ей сорваться с крючка расплывчатыми ответами.

– Я пожертвовала жизнью, которую представляла для себя. Вещами, которые я хотела.

– Материальными вещами. Семьи для тебя оказалось недостаточно.

– Что ты, это неправда.

– Это правда. Своим детям ты предпочла деньги и дерьмовые материальные блага. – Она молчит, не желая спорить. – Ты знаешь, каково это – в шестнадцать лет уйти с хоккейной тренировки и сидеть на парковке, ожидая, когда ты появишься? Все мои друзья уехали с родителями, а я сидел там и ждал. Папа появился через два часа, и когда мы вернулись домой, все твои вещи исчезли. Кто, черт возьми, так делает?

– Эван, я хочу двигаться вперед.

– Я тоже! – кричу я со своего места, заставляя Рози вскочить со своей собачьей лежанки и, насторожившись, присесть рядом со мной. – Вот почему ты здесь, мам. Я хочу двигаться вперед, но во мне столько злости за то, что ты сделала, что я не в состоянии это делать. Ты была единственной женщиной, которая должна была любить меня безоговорочно, но ты меня не любила.

Я делаю паузу, давая ей возможность сказать мне, что я не прав. Сказать, что она действительно любит меня. Что, может быть, она недостаточно любила моего отца, или, может быть, ей не нравился наш маленький городок в Индиане, и именно поэтому ей пришлось уехать, но что дело никогда не было во мне.

Но она не говорит, что любит меня.

– Итак, что мы будем делать дальше? – спрашивает она вместо этого. – Как нам двигаться дальше?

– Мы не будем двигаться дальше. Двигаться буду я.

Ее брови приподнимаются в замешательстве.

– Я попросил тебя приехать, чтобы посмотреть тебе в лицо и сказать, что с меня хватит. Я больше не собираюсь держать в себе гнев и причиненную тобой боль. Я больше не собираюсь скрывать твое имя от прессы из страха, что люди узнают о тебе. И я больше не позволю твоей неспособности остаться, когда ты была нужна мне больше всего, отдалять меня от людей, которые хотят быть в моей жизни. Людей, которые никогда не бросят меня так, как это сделала ты.

Она сидит совершенно бесстрастно, в то время как по моему телу пробегает волна гордости.

Откидывая голову назад, я закрываю глаза, легкая улыбка скользит по моим губам. Каждый мускул в моем теле расслабляется, я ощущаю физический эффект от своих слов.

– Я приехала сюда, ожидая, что ты захочешь, чтобы я снова вернулась в твою жизнь.

– Нет. Ты приехала сюда, ожидая, что я заплачу́ за то, чтобы ты снова вернулась в мою жизнь. Но знаешь что, мам? Мне больше не шестнадцать, и мне на тебя наплевать.

Она приоткрывает рот:

– Так вот зачем ты притащил меня сюда? Чтобы высказать мне все это?

– Да.

Она потрясенно молчит.

– Дай угадаю. Ты думал, я позову тебя сюда и заплачу́ за то, чтобы ты была рядом. Размещу тебя в собственной ложе люкс на моих играх.

Она окончательно сбрасывает маску:

– Я думала, ты хочешь, чтобы я снова была в твоей жизни. Я думала, ты попросил меня прилететь, потому что скучаешь по мне!

Я качаю головой:

– Нет, я не скучаю.

В волнении она ерзает на моем диване и оглядывает комнату, присматриваясь к каждой мелочи, которая может оказаться ценной. Как будто подсчитывает то, что ожидала от меня получить.

– Ты все равно не захочешь вернуться в мою жизнь, мам. Признай это. Ты надеялась, что я все еще тот грустный мальчик-подросток, который скучал по тебе и сделал бы все, чтобы ты вернулась. Ты думала, я дам тебе все, что угодно, лишь бы ты осталась. Ты не любишь меня. Я не нужен тебе. Тебе нужно то, что меня окружает.

В первую очередь я думаю о Стиви. Человеке, который значит для меня больше всего, который никогда ничего не пытался у меня отнять, но я хочу, чтобы у нее все это было. Следующий – мой отец, которого я винил в том, что мама ушла. Этот человек работал на двух работах, чтобы