Миля над землей - Лиз Томфорд

команды не могут разговаривать с тобой без меня, – повторяет он.

– Да.

– Значит, ты добровольно совершаешь самую большую ошибку в своей карьере. Ты знаешь, сколько денег я заработал для тебя за все эти годы? – Обычно повелительный тон Рича становится бешеным. – Я создал тебя!

– Нет, Рич. – Я небрежно откидываюсь на подголовник, ожидая Мэддисона, с опаской поглядывая на папарацци у его здания, которые, к счастью, не могут видеть сквозь мои тонированные стекла. – Ты сделал медийную персону и написал на ней мое имя, но я больше не тот человек, и я не уверен, что вообще когда-либо им был. Если «Чикаго» не захочет подписывать со мной контракт только благодаря моему таланту, я найду место, где это сделают, но ты больше не заработаешь на мне ни цента. И удачи тебе с твоей долей, когда будешь сдавать меня папарацци теперь, когда у нас нет связей.

– О чем, черт возьми, ты говоришь?

– Это ведь ты слил имя Стиви, верно?

Ему не нужно мне отвечать. Я понял это, как только вышел из дома и увидел толпу перед ее зданием.

– Пожалуйста, не говори мне, что ты отказываешься от своей карьеры, от своего многомиллионного контракта ради какой-то девки. Ради своей стюардессы. У меня есть фантазия, правда есть, но, Зандерс, твою мать, не будь таким идиотом.

– Не смей о ней говорить, черт возьми. – Я сажусь прямее, глядя в окна машины и надеясь, что меня никто не слышит. – Мне следовало уволить тебя много лет назад.

– Ты еще пожалеешь.

– Нет, Рич. Не пожалею. Я попрошу своего адвоката подготовить документы.

– Занд…

Не дослушав, я вешаю трубку, как делал он со мной много раз до этого. Затем я отправляю Линдси, своему адвокату, сообщение, чтобы рассказать ей, что произошло.

Я бы солгал, если бы сказал, что спокоен за свое решение. Совсем нет. Тревога ползет по моему телу, напоминая мне, что без агента я облажаюсь по-крупному, но я пытаюсь убедить себя, что это правильный шаг. С точки зрения хоккея это карьерное самоубийство, но для моей жизни за пределами катка это должно было произойти.

У меня есть всего пара дней до следующего рейса, когда я увижу Стиви, и мне нужно иметь возможность прийти к ней не только с извинениями, поскольку я прошу у нее прощения. Мне нужно показать ей, что я пытаюсь изменить в своей жизни то, что меня сдерживало, объяснить, почему я сделал то, что сделал, и первым в этом списке будет увольнение Рича с должности моего агента.

Линдси: Чертовски вовремя. Я подготовлю документы к вечеру. И еще, когда ты собираешься поговорить с ней?

Расправив плечи, я пытаюсь успокоиться, но с тех пор, как я рассказал сестре о своем плане, мысль о предстоящем разговоре наполняет мое тело паникой. Между тем мне нужно оставаться спокойным, не только потому, что от сегодняшней игры зависит, выйдем ли мы в финал Кубка Стэнли, но и потому, что эта женщина за все годы вызвала у меня слишком много приступов паники, и я не собираюсь позволять ей сделать это еще раз.

Зандерс: Она приезжает завтра.

Линдси: Горжусь тобой.

Наконец Мэддисон выскальзывает из вестибюля, низко опустив голову и прикрывшись от фотографирующих его репортеров. Оказавшись снаружи, он набирает скорость, заворачивает за угол и запрыгивает в мой внедорожник. Пока нас еще кто-нибудь не увидел, я нажимаю на газ и срываюсь с места.

– Что за хрень? Они тебе так не понравились?

– Они ждали не меня, и извини, что разбиваю твои иллюзии, но они ждали и не тебя. – Я включаю поворотник, выезжаю на автостраду и направляюсь к арене. – Имя Стиви стало известно пару часов назад. Они ждали ее.

Боковым зрением я вижу, как у Мэддисона отваливается челюсть.

– Черт, – шипит он себе под нос. – Как она с этим справилась?

Не отрывая взгляда от дороги, я гордо улыбаюсь.

– Она, черт возьми, взяла контроль над ситуацией.

– Это был Рич?

– Похоже на то. – Между нами повисает долгая пауза молчания. – Я только что его уволил.

Я бросаю быстрый взгляд на ошеломленно молчащего Мэддисона на пассажирском сиденье. Наконец из его груди вырывается глубокий изумленный смех.

– Черт возьми, да, ты это сделал! – Он торжествующе трясет меня за плечи. – Ты снова в строю! Поехали!

– Ладно, ладно, – смеюсь я. – Я за рулем.

Мэддисон с довольным вздохом устраивается на своем месте.

– Ты же понимаешь, что в следующем сезоне без агента тебе точно крышка, верно?

– Понимаю.

– Что собираешься делать?

Уголок моего рта приподнимается в лукавой усмешке.

– Думаю уйти красиво. Мы выиграем Кубок Стэнли. Но до того я верну свою девушку.

47. Стиви

Я нервно притопываю по белому мраморному полу в ожидании такси. Мой чемодан совсем небольшой, как раз чтобы хватило на пять дней пребывания в Сиэтле.

Я не знаю, сколько времени мне потребуется, чтобы найти квартиру, особенно такую, которую я могу себе позволить, но я подумала, что могла бы использовать дополнительное время для знакомства со своим новым городом. Да и побыть вдали от Чикаго, где меня никто не знает, пойдет мне на пользу.

Сегодня толпа у моей квартиры меня не преследует, что немного удивительно, учитывая, что вчера вечером Зандерс и его команда выиграли домашний матч, обеспечив себе место в финале Кубка Стэнли. Но теперь, когда у них есть фотографии и скрывать больше нечего, кажется, репортерам стало наплевать на то, кто я такая.

Первый за восемь лет выход «Чикаго» в финал Кубка Стэнли затмил все новостные заголовки, и даже не читая, я могу предположить, что все, что касается меня или наших отношений, выглядит просто текстовой сноской по сравнению с этой новостью.

– Кажется, вы не летите в Питтсбург, – глядя на мой чемодан, замечает швейцар, имея в виду команду, отправляющуюся туда завтра.

– Не в этот раз. – Я слегка улыбаюсь ему и снова смотрю сквозь стеклянные двери, ожидая, когда приедет такси.

Швейцар стоит рядом со мной, сложив руки за спиной.

– Послушайте, мисс Шей. Я многое вижу. Я многое слышу и храню множество секретов. Но нужно быть слепым, чтобы не видеть, как сильно вы навредите этому парню, если не скажете ему, что переезжаете.

Мой взгляд устремляется на него.

– Как вы узнали?

– Я занимаюсь этой работой сорок семь лет. Я подмечаю все.

Прежде чем я успеваю ответить, мое внимание привлекает силуэт на другой стороне улицы.

Стройная фигура. Блестящие черные волосы, уложенные в гладкий низкий пучок. Висящая на руке чрезмерно дорогая сумочка.

– Извините, – рассеянно добавляю я швейцару, прежде чем оставить у него в вестибюле свой чемодан и выскочить на улицу.

– Линдси! – кричу я, оглядываясь по сторонам, прежде чем перебежать улицу, чтобы догнать ее. – Линдси! – Я кричу снова, но она не оборачивается, продолжая идти прямо к дому Зандерса.

– Линдси, – добавляю я в последний раз, слегка хватая ее за руку, прежде чем она