Последний тайник - Фернандо Гамбоа

Когда я попытался подняться, до меня донесся шум борьбы, вслед за которым раздалось чье-то оханье и звякнул упавший на пол металлический предмет. Еще через пару секунд меня ослепил луч света, а нога в тяжелом ботинке нанесла мне сильный удар в бок.

Я упал на колени, корчась от боли и слыша, как где-то рядом со мной тяжело дышит профессор.

— Мне следовало бы убить вас прямо сейчас, — презрительно произнес Ракович, — но мне хочется, чтобы вы помучились здесь еще недельку-другую.

Луч света скользнул по моему лицу, а потом переместился куда-то в сторону и стал метаться по пещере, пока наконец не остановился на выходе из нее. Затем источник света стал стремительно двигаться к выходу. Ракович шел к «коридору с рисунками», чтобы заложить в него взрывчатку.

— Передайте от меня привет богу преисподней! — крикнул он через плечо.

Я, чувствуя свое бессилие, окаменел от ужаса. У Раковича была взрывчатка, фонарик и пистолет. Если мы побежим вслед за ним, он нас пристрелит. Если не побежим, то все равно погибнем, но уже совсем по-другому. Разница была только в том, какой будет наша смерть.

— Улисс, — прошептал профессор, — мне кажется, он потерял пистолет.

Ну конечно! Именно поэтому он нас и не пристрелил! Я ведь слышал, как звякнул упавший на пол металлический предмет. Это и был пистолет! Я с грустью подумал о том, что найти его в такой кромешной тьме практически невозможно.

— У нас теперь есть только один шанс, последний, — прошептал я, видя, что источник света задержался перед входом в «коридор с рисунками». — Попытаемся тихонько подкрасться к этому сукиному сыну, когда он будет возиться с взрывчаткой, и по моей команде набросимся на него и свернем ему шею. Договорились, проф?

Тишина.

— Профессор… вы здесь?

Снова никакого ответа.

Зато я услышал где-то далеко впереди себя торопливые шаги, приближающиеся к «коридору с рисунками».

Едва я поднялся на ноги, как увидел силуэт профессора: он входил в освещенный фонариком коридор.

— Профессор, нет! — раздался за моей спиной женский голос.

Я бросился за старым другом своего отца, но не успел сделать и нескольких шагов, как прозвучал грохот выстрела, за которым последовал звук какого-то глухого удара.

Свет фонарика погас.

Ничего не видя в темноте, я остановился. Послышался чей-то крик, затем на несколько секунд воцарилась тишина…

И тут окружавший нас мир содрогнулся.

Из «коридора с рисунками», как из жерла выстрелившей гигантской пушки, вырвалось ослепительное пламя. Земля под моими ногами задрожала, а мне на голову свалился камень, из-за чего я едва устоял на ногах. Оглушительный грохот, несколько раз отразившийся от стен пещеры, едва не порвал мои и без того уже ощутимо пострадавшие барабанные перепонки. От жуткого звука обваливающихся камней в моих жилах застыла кровь, а в ноздри ворвалась заполнившая пещеру густая пыль, от которой стало почти невозможно дышать.

Я задыхался. Мне казалось, что я погибаю.

Однако в этот трагический момент мои мысли были обращены к женщине, которую я любил. Я не мог оставить ее здесь одну. И уже теряя сознание, я из последних сил произнес ее имя:

— Касси…

46

— Улисс! — послышался чей-то голос. — Улисс, очнись!

Звучавший рядом голос показался мне знакомым, однако доносился он почему-то издалека. Возможно, он звал не меня, а какого-нибудь другого Улисса. Да мне, в общем-то, было все равно. У меня ужасно болела голова, и я хотел одного — спокойно лежать там, где я сейчас лежу. Да, кстати, а где я сейчас лежу?

Совершенно запутавшись в собственных мыслях, я пребывал в состоянии полной отрешенности. Тем не менее я все-таки открыл глаза, и то, что я увидел перед собой, повергло меня в еще большее замешательство, ибо перед глазами был лишь яркий свет. Только свет — и больше ничего.

Может, это был тот самый свет, о котором рассказывают люди, пережившие предсмертное состояние? И что в подобном случае нужно делать? Пойти навстречу этому свету или, наоборот, постараться убежать от него?.. Я решил приглядеться к нему более внимательно.

— Очнись, любовь моя! — сказал свет. — Вернись ко мне.

Этот свет неудержимо влек меня к себе и разговаривал со мной очень ласково, но мне все-таки хотелось побыть еще хоть немножко в мире живых.

— Если ты ангел, — пробормотал я, выплюнув набившуюся в рот пыль, — то позволь мне вернуться на землю. Я хочу еще пожить.

Голос из света заговорил со мной то ли обеспокоенным, то ли насмешливым тоном.

— Я вижу, что тебя и в самом деле сильно стукнуло по голове, — сказал свет. — Впрочем, путать меня с ангелом — это с твоей стороны очень даже галантно.

Свет, заполнявший все пространство вокруг меня, куда-то исчез, словно бы растворился, и вместо него появилось лицо, на котором, словно драгоценные камни, поблескивали зеленые глаза.

— Касси? — удивленно спросил я, узнав глаза любимой. — Что произошло?

— Был взрыв, и тебя чем-то стукнуло по голове.

— Понятно… — пробормотал я, пытаясь подняться. Похоже, я стал кое-что припоминать. — Взрыв…

И тут я вспомнил нечто такое, от чего у меня закололо в сердце.

— Профессор! — отчаянно вскрикнул я. — Где он?

Стоя перед грудой огромных камней и мелких осколков скалистой породы, еще совсем недавно составлявших свод входа в пещеру, я водил лучом фонарика, пытаясь найти хоть какие-нибудь признаки того, что профессор еще жив.

— Помоги мне перетащить эти камни! — сказал я Кассандре. — Нам нужно вытянуть из-под них профессора!.. Профессор! — отчаянно закричал я. — Эдуардо!

Кассандра с силой схватила меня за плечо и потянула назад.

— Улисс, тише, — перейдя на шепот, сказала она. — Мне очень жаль, но мы уже ничего не сможем для него сделать.

— Если не хочешь мне помогать, то и не надо! — зло ответил я. — Но он, наверное, еще жив, и мы должны попытаться его спасти.

— Если ты сдвинешь хотя бы один камень, — произнесла Кассандра, — то здесь все может рухнуть. — Она выразительно посмотрела на меня и добавила: — Но я не позволю тебе совершенно бессмысленно подвергать наши жизни риску.

От охватившего меня отчаяния так сдавило грудь, что я едва мог дышать.

— А мне наплевать! — запальчиво крикнул я. — Я должен найти его! Профессор, возможно, еще жив!

— Мне очень жаль, любовь моя… но он не мог остаться в живых после такого взрыва, а потом еще и обвала. — Касси обняла меня и прошептала: — Мне и в самом деле очень жаль.

И тут я, не в силах вынести навалившегося на меня горя, разрыдался.

Я плакал о погибшем профессоре, с которым дружил и который, помимо всего прочего, был для меня олицетворением памяти о моем отце. Я обливался слезами, которые так долго держал в себе, а Кассандра крепко обнимала меня, пытаясь утешить. Однако я чувствовал, что она тоже плачет, потому что мне на шею капало что-то теплое, по-видимому ее слезы.