В гору - Анна Оттовна Саксе

в рот воду, а Петер немного приподнимал голову Зенты, чтобы вода не пролилась мимо. Упмалис рассказал Ванагу о безуспешности облавы.

— Мне кажется, что ты своим партизанским глазом мог бы увидеть лучше других, — закончил он. — Поэтому я хотел бы взять тебя с собой. Около Зенты могут остаться фельдшер и Мирдза, а двор будут охранять комсомольцы.

Петер выпрямился во весь рост. Если бы Упмалис видел его в тот день, когда он с обнаженной головой стоял в комнатке убитой матери, то убедился бы, что и сейчас в его глазах та же ненависть и решимость. Так уж случилось, что самые дорогие ему люди пролили свою кровь в схватке с подлым, безжалостным старым миром. Ему надо еще раз броситься в бой, он не может стоять у постели любимой девушки и, ломая руки, вздыхать.

Чтобы скорее добраться до цели, они поехали на машине, которую оставили на опушке леса под охраной комсомольцев.

Цепь истребителей с Ванагом и Упмалисом в центре прошла плотно оцепленный сектор леса. Напрасно! Руководство уже хотело было отказаться от поисков, но Петер настаивал, чтобы еще раз прочесали лес. Теперь они с Упмалисом разошлись. Ванаг встал на левый фланг, Упмалис — на правый.

В середине оцепленного участка Петер обратил внимание на какой-то бугорок, который казался, как и остальные места в лесу, обросшим мохом и елками. Но местами на бугорке мох слегка пожелтел, и это при свете предзакатного солнца выделяло его среди остальной зелени. Петер подошел, ощупал начавшую желтеть елочку, потянул и, неожиданно для себя, вырвал ее из земли — оказалось, деревцо было лишь воткнуто. Он топнул ногой — земля глухо загудела, значит, под нею была пустота. Сердце Петера учащенно заколотилось — здесь мог быть враг. Он дал остальным знак молчать, собрал вокруг себя человек тридцать и расставил их широким кольцом вокруг подозрительного места. Он допускал, что из землянки может идти потайной ход. С десятью истребителями он приступил к обследованию бугорка и под густыми кустами можжевельника нашел вентиляционный люк. Недолго думая, он запустил туда три ручные гранаты и отскочил в сторону. Почти одновременно раздались три взрыва, из подземелья послышались истошные крики и стоны.

— Сдавайся, кто еще жив! — повелительно крикнул Петер, наклонившись к люку, но вместо ответа услышал лишь эхо, откликнувшееся со всех сторон в вечернем, уже сыром лесу. Стоны в землянке утихли, доносились лишь сдержанные вздохи.

Вдруг метрах в двадцати от бугорка закачалась и упала елка, из-под нее выполз человек, быстро вскочил и бросился бежать. Автоматная очередь свалила его наземь. После минутного затишья в подземелье грянул револьверный выстрел. Петер, не понимая, что происходит, швырнул туда еще три гранаты.

— Миной подорвем, если не сдадитесь! — крикнул он, осторожно наклонившись над лазом. Из люка показались поднятые кверху две руки, потом голова. Подбежавшие истребители вытащили на поверхность бывшего пастыря общины Гребера.

— Много еще вас там осталось? — спросил Ванаг.

— Двое живых и пятеро мертвых, — поспешил сообщить Гребер.

— Не врешь?

— На сей раз не вру, — уверял он.

— Крикни, чтобы добром выходили. Если нет — взорвем.

Нагнувшись над люком, Гребер крикнул:

— Вилюм! Лучше выходите все! Здесь чуть ли не целая дивизия. Ничего не поделаете.

Вылез человек, которого никто из местных жителей не знал.

— Это Зупениек из соседней волости, — поспешил отрекомендовать Гребер.

После этого в отверстии показалась рыжая голова, бандит поднял дрожащие руки. Вилюм настолько перепугался и обессилел, что пришлось помочь ему вылезть.

— Кто еще был в вашей банде? — строго спросил Петер.

— Готлиб Мигла пытался бежать, но вы, кажется, убили его, — услужливо сообщил Гребер. — Леопольд Мигла застрелился, а остальные погибли от гранат.

— Идите и уберите трупы! — приказал Петер. — Мы свои руки не будем пачкать этой падалью.

Тяжело дыша, они выволокли сперва Леопольда, затем искромсанные трупы остальных бандитов.

— Теперь ты окажи, не прячется ли там еще какая-нибудь гадина? Если соврешь, поплатишься головой, — строго сказал Петер Греберу.

— Видит бог, что нет!

Двое истребителей с револьверами в руках спустились в землянку и, освещая электрическим фонариком дорогу, осмотрели убежище бандитов. Они доложили, что землянка отлично оборудована, обшита досками, в ней хорошие нары, печурка и даже уборная в одном из боковых ходов. Неожиданно богатыми оказались запасы продовольствия, натасканные бандитами, готовившимися к зимовке. Там были ящики с маслом, головки сыра, похищенные, видимо, с маслодельного завода, бидон с медом и даже консервы, сахар, вина и ликеры. В углу лежал приводной ремень.

— Там добрая машина груза. — кончили свой доклад бойцы.

Арестованных отвели к опушке леса и усадили на грузовики. Их привезли в местечко, где Вилюму, после того как он во всем сознался, была устроена очная ставка с Майгой-Милией, подписавшейся на вещественном доказательстве — положенной для бандитов записке — Милочкой.

— Значит, она и есть та самая Милия Рейхвальд, снабжавшая вас информацией? — спросили Вилюма. По холодному взгляду Милии Саркалис мог понять, что она ни в чем не созналась, но бывший шуцман, храбро расстреливавший беззащитных женщин и детей, так перепугался, что даже не попытался что-либо отрицать.

— Эта самая и есть, — выдохнул он.

Рейхвальд с видом оскорбленной дамы топнула ногой. И как ей было не возмущаться — она до последней минуты старалась спасти Вилюма и его банду, а он оказался трусом, тряпкой, живым отдался в руки большевиков и теперь топит и ее.

— Надо надеяться, что Рейхвальд теперь уже не будет отказываться от своего отца, бывшего торговца и домовладельца? — насмешливо спросил руководитель операции.

В тот же вечер на двух автомашинах отправили в город чету Мигл, Саркалиене с дочкой, Эдуарда и Розалию Мелнайс, швею Лисман, Милию Рейхвальд, Гребера, Зупениека и главаря банды Вилюма Саркалиса.

В Большом бору, где позапрошлой ночью Зупениек и братья Миглы подстерегали парторга Озола, передняя машина на повороте дороги чуть не наскочила на встречную подводу. Один из истребителей, узнав аптекаря, сидевшего рядом с Густом Дудумом, крикнул:

— Везем два воза убийц!

Дудум бросил взгляд на сидевших в первом грузовике и при свете фар задней машины узнал Августа Миглу и Саркалиене — луч упал прямо на их лица. Густ вдруг ссутулился, затем хлестнул лошадь, словно спешил