Элвис Пресли. Последний поезд в Мемфис - Питер Гуральник

Элвис попытался открыть рот, волна девчонок–подростков хлынула к королю гитары». После исполнения «Long Tall Sally» был объявлен выход губернатора Коулмэна, и Элвису пришлось успокаивать толпу («Прошу прощения, губернатор», — извинился он перед ошарашенным руководителем). Коулмэн зачитал речь, в которой провозгласил молодого уроженца Тьюпело «певцом номер один в сфере американской поп–музыки и нашим сыном родного отечества». Затем мэр Тьюпело Джеймс Баллард вручил Элвису ключ от города в форме гитары и объявил: «Жители нашей общины и нашего города восхищаются и гордятся вами». — «Спасибо, мэр, спасибо, дамы и господа, я…» Вопли толпы заглушили все последующие комментарии.

«Я наблюдал за ним из–за кулис, — сказал Эрнст Боуин. — Видел, как он довел толпу до истерики, просто шутя с ней. Он знал, насколько близко можно подойти к публике, как низко нужно нагнуться, чтобы поклонники могли потрогать кончик его пальца». Один раз Элвис слишком низко склонился над публикой, и кто–то оторвал серебряную пуговицу с его яркой бархатной рубашки. В середине песни «Не будь жестокой» на полутораметровую сцену забралась 14-летняя Джади Хоппер из Аламо, штат Теннесси, и обняла своего кумира. Тот сильно не возражал. Выступление он закончил песней «Hound Dog», и аудитория зашлась восторженными воплями. «Элвис», — визжали девчонки в передних рядах, среди них 14-летняя Винетт Пью, позже известная певица в стиле кантри под псевдонимом Тэмми Винетт. Местная газета писала: «Элвис, — вопили они, истерично всхлипывая и хватаясь за волосы, — пожалуйста, Элвис!»

После концерта фотографы сделали несколько снимков Элвиса с его родителями, а британский журналист Питер Дакр из лондонской «Санди экспресс» узнал, что Элвис с удовольствием посетил бы Англию, если бы не перелет («Если что–то случится, под тобой нет земли. А плыть далеко»). Далее Элвис с эскортом из четырех дорожных полицейских отправился в гостиницу, чтобы освежиться перед следующим концертом.

Вечерний концерт должен был привлечь в полтора раза больше зрителей. К охране были привлечены пятьдесят дополнительных дружинников. В городе собралось около пятидесяти тысяч гостей, включая туристов и зевак. Такой толпы не помнили со времен Рузвельта, навестившего Тьюпело в разгар Великой депрессии. Элвис пребывал в хорошем расположении духа, жевал жвачку, но был расстроен потому, что не испытывал нужного душевного подъема. «Я так долго ждал этого дня, — сказал он, — и, черт побери, чувствую себя неважно». Он расспросил о девушке, которая залезла на сцену на концерте, и был представлен Джади Хоппер, которая с ним сфотографировалась и сказала: «Все оказалось гораздо более волнующим, чем то, о чем я могла мечтать».

На позднем концерте аудитория была менее сдержанной. В один из моментов Элвис даже остановил концерт и начал увещевать толпу вести себя потише, потому что маленьких совсем затолкали, и пригрозил прекратить петь, если все не рассядутся по местам. Все опять вскочили, когда началась «Не будь жестокой», а к завершению песни толпа почти вышла из–под контроля. «По мере того как под воющие сирены Элвис удалялся, рыдающие подростки, заполнявшие площадь ярмарки, боролись за последний взгляд на этого парня, который превратил заурядные концерты в большое доходное дело», — делилась впечатлениями местная газета.

К выходным Элвис и Ник вернулись в Голливуд. Съемки фильма были закончены в течение недели. Первый показ планировался на День благодарения, причем количество копий (575) должно было превысить все фильмы, когда–либо выпушенные на студии «XX век — Фокс». Затем Элвис поехал на короткие гастроли, в которых его сопровождал Ник. С разрешения Полковника он разыгрывал сценки до начала концерта, а в Далласе Ник даже получил уведомление о штрафе за вызывающий вид одежды, наложенный процессуальным органом Форт–Уэрта, где не знали, что Элвис Пресли выглядит подобным образом.

11 октября концертом в Далласе был открыт четырехдневный тур по Техасу, оказавшийся переломным для группы. На концерт собралось 26 500 человек. По свидетельству «Даллас морнинг ньюс», подобного уровня истерики не было с декабря 1949 года, когда Кайл Роут, член «Мустангов», сравнял счет, играя против тогдашних фаворитов — «Ирландских борцов из Нотр–Дама». Это была самая огромная толпа, которая когда–либо приходила на концерт в Далласе (гонорар Элвиса составил 18 тысяч долларов из 30 тысяч общей суммы). Элвис въехал на поле в «Кадиллаке» без верха и начал объезжать толпу, приветствуя публику. В воздух поднялась стена пронзительного крика, «болезненных воплей» и «восторженного визга», которые не утихали и не прекращались, как сообщали газеты. Музыканты не слышали ничего, кроме воплей толпы, а Элвис (в зеленом пиджаке и синих штанах с черной и золотой вышивкой) пел, руководствуясь исключительно инстинктом, то и дело вставая на колени. В конце шоу он неудачно прыгнул со сцены с микрофоном и упал на линии футбольной разметки, где его тут же подхватил лимузин. «Казалось, началась война, — вспоминал ударник Ди Джей Фонтана, — когда мы ехали по парку в «Кадиллаке», все, что было видно, — гаснущие лампочки. До меня только тогда дошло происходящее. Я сидел на сцене, смотрел вокруг и думал: что этот парень сделал? Он собирает больше народу, чем футболисты. Знаете, один человек и весь парк, заполненный народом».

Так продолжалось везде. Даже в местах, где Элвис не планировал появляться, были инциденты: в Тампле подростки ворвались в гостиницу «Кайл», потому что слышали, что он, вероятно, там остановился (в это время он находился за тридцать пять миль, в Вако). Следующим вечером в Хьюстоне он три раза обращался к толпе с просьбой угомониться и послушать музыку, но безуспешно.

Сингл «Полюби меня нежно», уже получивший «золото», вот–вот должен был войти в чарты «Биллборда». Было объявлено о следующей картине Элвиса, «Одиноком ковбое», которую, начиная с декабря или января, должен был снимать Хэл Уоллис. Репортеры приставали к Элвису с вопросами об армии (повестку он получил в Голливуде в начале месяца, но не знал, как скоро его могли призвать). Всех интересовала его личная жизнь. Он спал по четыре часа в сутки, признался он репортерам. Они, конечно, спросили, почему бы ему не относиться ко всему проще, но Элвис возразил, что «Бог дал… и Бог взял. В следующем году отосплюсь». В понедельник, 15 октября, он наконец прибыл домой, совершенно измотанный. По прибытии сразу навестил Барбару, а потом позвонил Джун насчет ее приезда в конце недели. «Совсем чуть–чуть осталось», — в тысячный раз повторил он. Потом не удержался и рассказал ей шутку, которую разыграл над ним Ричард Эган, когда он вновь и вновь повторял эту фразу на съемках. «Ты мне напоминаешь ту чертову обезьяну», — заявил Эган. «Какую обезьяну, господин