Птицы (СИ) - Торин Владимир

— Может быть, ты спросишь ее? — недобро проговорила миссис Чаттни, кивнув на девочку.

— Что? — удивился Финч, глянув на подругу. — О чем это она?

— Финч, я… — начала Арабелла.

ТУМ! Раздался вдруг откуда-то грохот. ТУМ! ТУМ! ТУМ!

Дети испуганно огляделись по сторонам.

— Что это такое?! — воскликнул Финч.

— Тише! — прикрикнула миссис Чаттни. — Я пытаюсь слушать!

Она подскочила к своему столу и склонилась над рожком для подслушивания. Звук шел оттуда. К нему присоединились взволнованные голоса с первого этажа.

ТУМ! Грохот повторился. ТУМ! ТУМ! ТУМ!

Миссис Чаттни обернулась и поглядела на детей. На ее лице был написан подлинный ужас.

— Кто-то стучит в дверь, — едва слышно проговорила она. — Кто-то просит, чтобы его впустили в дом.

— Но сейчас же буря! — воскликнула Арабелла и почувствовала, как мурашки побежали по ее спине.

— Я знаю, — блеклым голосом ответила миссис Чаттни…

…Когда дети в сопровождении миссис Чаттни спустились вниз, грохот еще раздавался. Более того — он стал настойчивее.

Миссис Чаттни предусмотрительно удержала Финча и Арабеллу на лестнице, и они втроем замерли, прислушиваясь.

У окошка консьержки в самом разгаре происходил спор, что неудивительно, на весьма повышенных тонах. Младший констебль Перкинс выступал за то, чтобы отворить дверь и впустить того, кто за ней стоял. Прочие (в лице некоей лысой женщины и ее лысой кошки) были несколько скептично к этому настроены.

— Что за вздор! — визжала миссис Поуп. — Мы не будем никого впускать! Да там и вовсе никого нет!

ТУМ! ТУМ! ТУМ! Громыхало будто бы ей в ответ. Стучали, как ни странно, в заднюю дверь.

— Мэм, мы не имеем права не впускать, — сказал мистер Перкинс. — Закон гласит…

— Вы в своем уме? Почему мы должны рисковать из-за…

— Во имя сохранения жизни…

— Какой еще жизни? — консьержка была непреклонна. — Никакой человек бы не выжил в буре!

— Я тоже считаю, что стоит отпереть дверь, — сказал доктор Нокт. Он сидел в одном из кресел у камина, подставив ноги почти вплотную к огню.

— С глубоким уважением, господин доктор, — воскликнула миссис Поуп, — но вашим мнением никто не интересовался, поскольку вы здесь даже не живете!

— И рад этому! — оскорбленно ответствовал доктор.

— Цисси, — негромко проговорил мистер Поуп, — полагаю, все же стоит…

Миссис Поуп была ошарашена подобным предательством:

— И ты туда же?!

— Сэр? — Мистер Перкинс повернулся к старшему коллеге, до того молчавшему и надеявшемуся, что ему не придется принимать какие-либо решения, ведь он только-только более-менее согрелся и смог, наконец, взяться за чтение нового полицейского романа «В поисках невиновного».

Мистер Доддж отвлекся от книги, снял свое крошечное пенсне и кряхтя приподнялся в кресле.

— Вы слышали констебля, миссис Поуп, — сурово проговорил он. — Закон требует открыть двери. А значит, дверь будет открыта! Перкинс, мистер Поуп и господин доктор отворят дверь, впустят того, кто там стоит, и снова запрут ее.

— Сэр… — Констебль Перкинс стоял уже у самой двери и вслушивался в доносящийся из-за нее рокот бури. — Боюсь, нам понадобится ваша помощь.

— Так я и думал, — проворчал старший констебль, но тем не менее, выбрался из пледа и захлопнул книгу.

Доктор и мистер Поуп уже стояли у двери. Мистер Доддж подошел и упер плечо в створку. Все приготовились, лифтер даже вжал голову в плечи.

Констебли взялись за засовы, переглянулись и дернули. Заработала тепло-решетка, но как только засовы вышли из пазов, ее заглушило безумие, творящееся на улице.

Дверь будто ожила. Стоило ей лишь немного приоткрыться, как створка буквально вылетела из удерживавших ее рук и ударилась о стену. В тот же миг буря проникла в дом № 17.

Это была никакая не метель, это был самый настоящий шквал. С грохотом, какой могли бы издавать лишь огромные железные валы, снежные вихри ворвались в подъезд, расшвыряв мужчин в стороны.

Камины погасли, и весь первый этаж погрузился во мрак и холод.

Миссис Поуп визжала, сжавшись у себя за стойкой и прижимая к себе обезумевшую от ужаса Мо. Миссис Чаттни схватила детей за руки и потащила их вверх по лестнице. Она не отпускала их, пока они не оказались на втором этаже.

А снег все проникал в дом. Дверной проем будто превратился в огромную воронку, которая засасывала в себя пургу. Снежные лапы сплетались жгутами и ползли все глубже.

— Закрывайте! Закрывайте! — кричал констебль Перкинс.

— Давайте же! Навались! — ревел констебль Доддж.

Мужчины схватились за створку и принялись с силой на нее давить, но ветер был слишком силен. Доктор и констебль Доддж толкали дверь, а мистер Поуп, глядя в кромешно белое марево, пятился и трясся от ужаса и холода.

Снова дверь, казалось, было не закрыть. Никто больше не задумывался о том, кто же стучал в нее.

Констебль Перкинс пригнулся, выбрался из-за простенка и принялся расчищать путь для двери от навалившихся сугробов. Дикие порывы ветра толкали и отшвыривали его назад. В одну секунду он оказался облеплен снегом.

— Перкинс! — заорал мистер Доддж. — Что ты делаешь?! Уйди оттуда!

Но младший констебль продолжал отшвыривать снег руками.

— Толкайте! — закричал он, но его голос прервался, от того, что в рот набился снег.

Доктор Нокт и констебль Доддж принялись толкать. Дверь сдвинулась на дюйм, на два, на три… она поползла, но в какой-то момент снова встала. Сил двух мужчин не хватало, чтобы ее закрыть, а Перкинс не мог им помочь, поскольку сидел на полу и уже ногами пытался отгребать снег.

— Поуп! Помоги!

Но мистер Поуп отполз подальше и вжался в стену.

— Мы не закроем ее! — кричал доктор.

— Поуп! — ревел констебль Доддж. — По-о-оуп!

Лифтер лишь потрясенно качал головой. Он впал в ступор и выл на одной ноте.

— Толкайте! — кричал Перкинс. — Толкайте!

Младший констебль не мог им помочь — если бы он вылез в проем, его бы тут же смело прочь.

Старший констебль и доктор пыхтели и сжимали зубы, но дверь упорно не желала сдвигаться.

— Толкайте! — закричал вдруг кто-то в самое ухо мистера Додджа и тоже принялся давить на дверь. Створка медленно поползла вперед. Младший констебль, словно безумный, заработал ногами, пытаясь отшвырнуть ими прочь как можно больше снега. Доктор Нокт, мистер Доддж и появившийся вдруг помощник толкали что было сил, а дверь все ползла.

Дюйм за дюймом она продвигалась, и в какой-то миг, наконец, это произошло. Она закрылась. Один за другим громыхнули стремительно задвигаемые засовы.

Шум затих. Буря начала царапать дверь и стучать с той стороны, но больше она не могла угрожать жильцам дома № 17, в ее силах было лишь ворчать да хрипеть с улицы.

Подъезд замело. Младший констебль тяжело дышал, сидя на полу. Он был весь в снегу. Старший констебль глянул на нежданного помощника. Рядом с ним и доктором стояла миссис Чаттни. Она зажимала раскрасневшийся лоб ладонью и пыталась успокоить дыхание. Другой рукой она упиралась о стену.

— Мадам? Вы? — поразился старший констебль Доддж.

Доктор почтительно кивнул женщине:

— Мэм, вы оказались здесь как нельзя вовремя, — сказал он. — Мы вам благодарны.

— Да, мэм, — подтвердил старший констебль. — Это было очень храбро с вашей стороны. — Он обернулся к лифтеру, чей скулеж, в отсутствии шума бури, теперь стал слышнее и при этом действовал всем на нервы. — А вы, Поуп, стыдитесь!

Судя по всему, лифтер начал активно стыдиться. Он поник и попытался поставить на ножки свой стул, перевернутый порывами ветра. О газете не шло даже речи. Она исчезла в снежном вихре.

— Миссис Поуп! — сурово прикрикнул мистер Доддж. — Вылезайте! Разжигайте камины снова! Только осторожнее: хоть фитили и задуты, газ все еще поступает. Сперва закрутите вентили, а потом… хотя что я вам рассказываю, вы и так все знаете! Миссис Поуп! Пошевеливайтесь! Нам нужно тепло! Констебль Перкинс едва не замерз насмерть! Доктор!