Немой набат. 2018-2020 - Анатолий Самуилович Салуцкий
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В другой раз оно навалилось, словно запой, почти парализовав его волю. Аркадий не мог выбраться из клубка неясных предположений и, как всегда, не угадал. Ну откуда он мог знать, что в один воистину прекрасный день ему позвонит незнакомый человек и скажет с лёгким иностранным акцентом:
– Аркадий Михайлович? Это говорит американский бизнесмен Боб Винтроп. Мои московские друзья советуют познакомиться с вами. Мы могли бы встретиться?
О такого рода знакомстве долгие годы мечтал Подлевский, который ни на миг не сомневался, что терзавшее его предчувствие реализовалось именно в звонке маститого американца.
И хотя Винтроп оказался не бизнесменом, дружеские отношения с ним помогли Аркадию скакнуть на новый уровень деловых связей и отозвались ростом прибыли, а также повышением имиджа, – известно, эти категории успеха взаимосвязаны.
С тех пор Подлевский твёрдо уверовал, что возникающее предчувствие служит предвестием супер неожиданных событий, влияющих на траекторию его жизни. Но главная загадка оставалась: он вознесётся или, наоборот, окажется сбитым лётчиком?
Риск предчувствия был отвратителен.
Новый приступ душевной смуты охватил Подлевского незадолго до приятного предложения Суховея совершить совместное путешествие по Подмосковью. Однако тот нежданный звонок не вызвал в Аркадии желанного облегчения: нет, не то, заурядное дело и только. Даже откровенный разговор в Поворотихе, даже возможность вновь сблизиться с Винтропом – всё это тоже не относилось к сферам предчувствия. Подлевский исполнял поручение, выжимая выгоду лично для себя, однако тягостное ожидание чего-то неизвестного продолжало тревожить душу.
В Поворотиху регулярно мотался Иван, тайно общаясь с Агапычем, подбрасывая ему деньжат и разузнавая, куда движутся местные настроения в связи с молвой о прокладке газопровода. Но сто тысяч долларов, которые без задержки передал Суховей, – хорошие деньги. Их положено отрабатывать, проявляя, вернее, изображая активность. И в один из будних дней не в охотку, а по долгу службы Аркадий навострился в неблизкое тульское село. Оделся нарочито просто, дабы не привлекать внимания. Из машины вышел на алексинском въезде в Поворотиху, повелев Ивану ждать возле церкви. Неторопливо побрёл по обочине, оглядывая наполовину затенённые яблонями приметистые подворья. Подлевскому было скучно, вся эта авантюра с деревенским бунтом тоже казалась ему скучной, он всего лишь отбывал номер, отрабатывая солидный безналоговый гонорар.
И проходя мимо знакомой «Засеки», где они с Суховеем однажды «разговелись» кофеем, решил освежиться.
С этого момента пошли сплошь неожиданности.
Едва Аркадий поднялся на крыльцо забегаловки, её дверь распахнулась, и вышел невзрачный пожилой человек, чьё лицо показалось ему знакомым. Их взгляды встретились, и стало ясно, что незнакомец узнал Подлевского, даже брови от удивления взметнулись. Он спустился по ступенькам, подошёл к стоявшему рядом серому «ниссану» и сел в машину. Не за руль! Только тут Подлевский заметил шофёра, и это поразило. Что за простачок-старичок с персональным водилой!
Войдя в «Засеку», снова удивился: пивнушка полным-полна, неразборчивый гомон, толкотня – улей! Он попросил кружку бочкового, и сисястая Валентина с умилочками на щеках, глядя на него, зычно сказала в пространство:
– Вроде не наш, а лицо знакомое. – И подала с доливом после отстоя пены.
Аркадий озирался вокруг, ища свободного местечка, и тут два средолетних мужика, уютно припавших друг к другу в пивном споре, приветливо помахали рукой: иди сюда, будешь третьим. Едва не пролив пиво – позор! – он протиснулся сквозь тесно сдвинутые высокие столики, облепленные шумливым народом, и со «Спасибо, мужуки» поставил кружку на клинышек круглой столешницы. Гостеприимные мужики даже не ответили, сразу позабыв о нём, видать, спор шёл горячий, как и подобает после энной по счёту кружки пивка. Трепались они, сразу уловил Подлевский, о стройке газопровода, в адрес которого щедро сыпались самые изысканные и смачные речевые обороты из богатого словаря русских словесных поветрий. «Повезло! – подумал Аркадий. – Будет о чём доложить Суховею. Доказательство личного усердия».
Впрочем, разговор был пустым, Подлевский слушал его вполуха, а сам напряжённо думал, где он мог видеть человека, с которым столкнулся на крыльце. Этот господин явно не его круга.
Тогда – кто же он, где они пересекались? Чуть не надорвал память, но постепенно из её тайников начала выплывать картина: зима, Жуковка, «Дом свиданий» Ильи Стефановича… и этот сумрачный надстаршой охранник рядом с досмотровыми воротцами. Потом они разными дорожками шли к дверям «Дома свиданий», и он, этот незнакомец, занял место не за столом, а у выхода и бросал внимательные взгляды на Аркадия. Да, это, безусловно, он! Подробности того дня ясно возникли перед глазами. Но кто он, осталось непрояснённым, из чьей охраны? И что делает в Поворотихе? Случайная встреча на крыльце интриговала, и Подлевский со своим изворотливым умом принялся прикидывать, как навести справки об этой загадочной личности. Но застольный спор «мужуков» неожиданно принял интересный оборот.
– Нет, не верою я этому хромому пьянчужке! – со страстью воскликнул один, усы бахромой, и жестом указал на неопрятно одетого низкорослого мужичонку, чья небритая морда едва торчала над высокой столешницей.
«Никак это Агапыч! – изумился Подлевский, определив его по описанию Ивана. – Надо же, где я узрел его воочию. Жалкий тип. Очень, очень хорошо, что отказался с ним знакомиться. Знал бы меня в лицо, полез бы обниматься».
Между тем усатый продолжал:
– Откудова этому забулдыжке знать о больших планах? Подхватил гдей-то слушок и давай торговать. Глянь, в грудь себя колотит, дармовое пивко вышибает.
Второй мужик, долгим глотком высосав из кружки остатки пива, откашлялся и сказанул такое, от чего Подлевский чуть не поперхнулся.
– Нет. Дмитрич, всё правда, кругом окаянство. Этот забулдыжка – что? Ляпнул, и дело с концом, соврёт – недорого возьмёт. Но про газопровод и Андрей Викторович Богодухов говорит, а он, сам знаешь, не умничает.
Услышав фамилию Богодухова, Аркадий мгновенно, как было когда-то при звонке Боба Винтропа, понял: вот оно, предчувствие! Он ещё не знал ничего конкретно, однако совмещение Поворотихи с поистине магическим появлением в этой теме Богодуховых сразу превращало деловую скуку в эмоциональный накал. Он уже не предчувствовал, а точно, как бы осязаемо, чувствовал, что на теперешнем этапе жизни Поворотиха становится для него главным интересом.
Здесь должно случиться нечто. Нечто – с заглавной буквы.
Дослушивать трёп застольных соседей было незачем. Подлевский в несколько глотков опустошил кружку.
– Мужики, спасибо, что приютили. Ехать надо, я неместный.
И вышел на улицу.
Машина стояла метрах в ста от пивнушки, и пока шёл к ней, позвонил Суховею.
– Валентин Николаевич, я в Поворотихе. Из искры уже возгорается костерок. Своими глазами видел, своими ушами слышал. Между прочим, в «Засеке»,
