Случай на станции Кречетовка - Валерий Владимирович Рябых
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И Альберт — старый вояка, тертый гумбиненский лось растерялся. Вместо того, чтобы на месте пристрелить неожиданно возникшего охранника, — агент положил бы солдата, даже не целясь, Ширяев спрыгнул с другой стороны тамбура и ринулся в спасительную посадку. Роман Денисович запетлял как заяц, понимая, что в него, как пить дать, станут стрелять. И не ошибся, что-то сильно толкнуло в спину, потом раздался звук пальбы, но боли не было. И он благополучно юркнул в чащобу лесополосы, прикрыв глаза рукой, напролом рванул сквозь хлесткие ветви, выбежав на продольную тропку, свернул к тайнику.
Беглец несся, не останавливаясь, и только когда выдохся из сил, перешел на шаг. Отыскав старый дуб с норой под корневищем, Ширяев скинул, ставший многопудовым, вещмешок. Естественно, сразу же обратил внимание на дырочку сзади объемистого сидора. Рассупонил завязки, залез внутрь рукой и вскоре нащупал отверстие в корпусе жестяной банки, заполненной советскими бланками.
«Этого еще не хватало?» — Роман Денисович еще не до конца осознал, что пачка удостоверений и титульных справок спасла ему жизнь. Открыв металлическую коробочку, инженер сразу же обнаружил свинцовый голыш, застрявший на излете в твердом бумажном плену. Собственно, пулька мало попортила документы, при случае дырка в паспорте объясняется злополучной небрежностью, да и подклеить, расправить прорыв можно при наличии благоприятных условий. Так, что — спасибо коробушке, набитой корочками паспортов, военных билетов, бланками свидетельств, имелись даже две бурые партийные книжицы.
Но вот, что теперь делать с этим добром… Куда девать незаменимый в непогоду железнодорожный бушлат, носильное белье и остальные вещи, только и оставшиеся от годами налаженной жизни в Кречетовке.
Планы разведчика коренным образом поменялись, осознание этого положения пришло сразу после выстрела охранника. Теперь никакой речи нет о поездке по железной дороге. Тэошники оперативны в подобных делах. Понятно и дураку, что в ближайшее время перекроют железнодорожные ветки, проходящие через Кречетовку. Усилят пропускной режим на ближайших вокзалах. Ну, а проходящие эшелоны станут тщательно досматривать, тут ни то, что тайком, — с взаправдашним паспортом никак не проскочить.
Значит, придется добираться до Москвы на попутках, а то и пехом по разбитым в пух и прах российским весям. Первым делом нужно достичь границ области, в том участке, где проходит прямая автодорога на Москву. Вопрос — кто будет подвозить… остается открытым, да, и не до него теперь. Главное выбраться из окрестностей Кречетовки, уйти как можно дальше от нависшей смертельной опасности.
И вот тут грузный вещмешок станет для него сильной помехой: уж слишком сидор набитый бросается в глаза, да и тяжел для пеших передвижений. Сжечь тряпки и лишние бумаги, чтобы не было никаких улик — нельзя. Дым в лесополосе сразу привлечет внимание и окрестных жителей, и путевых обходчиков, ну, а следом — и соответствующих органов. Остается… опять прикопать поклажу в корневищах старого дуба. Если укладку обнаружат — доказательство веское, да только косвенное, пока хозяин вещей на свободе…
Разведчик не исключал вероятности, что по следу беглеца пустят собак ищеек, но учитывая, что железнодорожные пути пропитаны мазутом, тот наверняка отобьет нюх у поисковых псов. А вот сценарий с предварительным «обнюхиванием» вещей из квартиры и последующим поиском в лесополосе, представлялся спорным. Понадобится не один час, а результат будет нулевым. Руководство ТО понимает, что на одном месте инженер сидеть не станет, уйдет далеко, агенту нельзя терять время попусту.
Ширяев пересыпал содержимое вещмешка в развернутый бушлат, отобрал нужные в дорогу предметы, переложил в сидор, ставший тощим и легким, как перышко. Потом замотал робу в сатиновую рубашку и затолкал получившийся узел в корневую нору. Присыпал трухлявой с перегноем землицей, поверх навалял валежник, короче, — не придраться. Если обстоятельства сложатся таким образом, что доведется опять попасть в Кречетовку, то тайник он легко обнаружит. Уж приметное оказалось местечко, искать часами не придется…
Жутко хотелось пить, Роман Денисович вылакал полную фляжку, знал, что вскоре пополнит емкость в речке. Но время дорого, засиживаться нельзя, инженер встал и двинулся в северо-восточном направлении, — туда, где лесополоса, огибая поселковое кладбище, граничит с необъятными колхозными полями. Часы показывали пять утра. Солнце давно встало, резкие лучи, пронзая зеленую крону деревьев, щекотали лоб и щеки. Ширяев щурился от столь навязчивого внимания, и между тем по-детски радовался началу нового, ясного денька.
И он вдруг почувствовал себя с ног до головы свободным. Не связанным никакими обязательствами: ни и с немецкой разведкой, ни с лямкой деповского инженера, даже семейные узы остались в стороне и ничуть не обременяли самосознание. Теперь агент — живая частица окружающей летней природы, стал вольной птицей, предоставленной «самоей себе». И наподобие пташек — теперь предстоит жить одним днем, ибо будущее неопределенно, главное, прожил день и, слава Богу. И стала в радость — подчиненность простому закону бытия, где нет тягостных размышлений о дне грядущем, о собственной старости и немощи. И вспомнилась тогда знаменитая фраза Иисуса Христа, и душа успокоилась: «Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы, не гораздо ли лучше их?»
* * *
И поползли тягучие воспоминания о первых днях той первой, мировой войны:
После сдачи Гумбиннена штаб второй дивизии экстренно переместился на мызу Ernstfelde на въезде в Инстербург. С наблюдательного пункта, устроенного на силосной башне «Серьезного поля», далеко просматривались ровные колонны Германских войск, следующие по шоссе со стороны Гумбиннена. Но резким диссонансом в этот порядок вклинивались разномастные толпы беженцев: подводы разносортных типов, детские коляски, доверху нагруженные нехитрым скарбом, одинокие пешеходы с чемоданами и вещмешками за плечами. До слез, печальная картина…
Обер-лейтенанта Арнольда срочно отозвали в штаб дивизии. Альберт прошел в кабинет начальника штаба полковника Рудольфа Райзера. Вокруг стола, с разложенными топографическими картами, сгрудилась группа старших офицеров. Усталый и озабоченный вид военных свидетельствовал об остроте сложившегося положения.
Альберт доложил о себе, полковник, не церемонясь, вкратце рассказал о сути предстоящего задания. Контингент дивизии в кратчайший срок (выделено полсуток) грузится на железнодорожные составы и передислоцируется в Marienburg. Только недавно о том телеграфировал генерал Франсуа, ссылаясь на самого фельдмаршала Гинденбурга.
Дело в том, что в Кенигсберге удалось перехватить план компании русских. Вторая армия генерала Самсонова, развивая успех, достигнутый первой армией Ренненкампфа, должна полным фронтом ударить с юга, с задачей окружения группировки войск Гинденбурга.
Но даже обер-лейтенант Арнольд понимал нелепость русского плана. Германский генштаб пять лет
