Пора убивать - Джон Гришэм
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Оставшаяся на своих местах публика начала негромко переговариваться. Карлу Ли позволили пересесть в первый ряд — к семье. Бакли вместе с Масгроувом прошли в кабинет судьи.
Гарри Рекс, Люсьен и Джейк направились в офис — поужинать и немного выпить. Всем было ясно, что вердикт будет объявлен нескоро.
Мистер Пейт запер присяжных в совещательной комнате на ключ, велев двум запасным сесть на стулья в коридоре рядом с дверью.
Старшим присяжные избрали Барри Экера. На маленьком столике в углу он разложил инструкции жюри и материалы дела. Объятые тревожным волнением, члены расселись вокруг двух составленных торцами складных столов.
— Предлагаю уточнить позицию каждого, — начал Экер. — Просто чтобы знать, от чего нам отталкиваться. Возражения будут?
Возражений не последовало. Барри взял со стола лист с именами присяжных.
— Итак, «виновен», «не виновен», или вы еще не решили. Можете также воздержаться от голосования — пока. Реба Беттс?
— Не решила.
— Бернис Тул?
— Виновен.
— Кэрол Корман?
— Виновен.
— Донна Лу Пек?
— Не решила.
— Сью Уильямс?
— Воздерживаюсь.
— Джо Энн Гейтс?
— Виновен.
— Рита Мэй Планк?
— Виновен.
— Фрэнсис Мак-Гоуэн?
— Виновен.
— Ванда Уомэк?
— Не решила.
— Юла Делл Ейтс?
— Пока не решила. Я хотела бы поговорить об этом.
— Поговорим. Клайд Сиско?
— Не решил.
— Итого одиннадцать. Я, Барри Экер, говорю: не виновен. — Сделав короткую паузу, он продолжил: — Значит, так: пятеро — виновен, пятеро — не решили, один человек воздержался и один — не виновен. Похоже, вам придется потрудиться.
Они приступили к изучению материалов: фотографии, отпечатков пальцев, схем, результатов различных экспертиз. В шесть вечера судью поставили в известность, что вердикт сегодня вынесен не будет. Присяжные были голодны и нуждались в отдыхе. Нуз объявил перерыв до вторника.
Глава 41
Вот уже несколько часов они сидели на крыльце, почти без разговоров, наблюдая за тем, как темнота опускается на город, и вслушиваясь в комариный писк. Откуда-то опять наплывала волна зноя. Воздух лип к коже, рубашки постепенно становились мокрыми. Через газон перед домом доносились мягкие звуки южной ночи. Салли предложила приготовить ужин. Отказавшись, Люсьен велел ей принести еще виски. Джейк тоже не испытывал голода: «Коорс» полностью удовлетворял его потребность в пище. Когда окончательно стемнело, из подъехавшей машины появился Несбит. Пройдя через крыльцо, он скрылся в доме. Через минуту входная дверь вновь хлопнула — с холодной банкой пива в руке Несбит прошел мимо сидевших к автомобилю. Не было произнесено ни слова.
Сунув голову в дверь, Салли еще раз предложила свои услуги. Оба отказались.
— Сегодня после обеда мне позвонили, Джейк. Клайд Сиско хочет двадцать пять тысяч за то, чтобы поработать с присяжными, и пятьдесят — за оправдательный вердикт.
Джейк начал было покачивать головой.
— Выслушай меня, прежде чем говорить «нет». Он знает, что не может гарантировать полного оправдания, но он в состоянии обеспечить перевес голосов — для этого может хватить и одного. Это обойдется в двадцать пять тысяч. Понятно, это целая куча денег, но ты и сам понимаешь, что они у меня есть. Я заплачу их, а ты со временем мне вернешь. В общем, мне наплевать. Даже если и не вернешь, я не огорчусь. У меня полно кредитных карточек. Тебе известно, что деньги для меня ничего не значат. На твоем месте я бы ни минуты не колебался.
— Ты сошел с ума, Люсьен!
— Конечно, я сошел с ума. Но и ты недалеко от меня ушел. Этот процесс выжал тебя. Посмотри, что с тобой происходит: ни нормального сна, ни еды, тебе просто не везет, ты лишился дома. А суеты-то сколько!
— Но у меня сохранились еще какие-то понятия о нравственности.
— А у меня никаких. Ни морали, ни нравственности, ни совести. И тем не менее я побеждал, детка. Я выигрывал свои дела здесь чаще, чем кто-либо другой, и ты это хорошо знаешь.
— Не все продается, Люсьен.
— Я вижу, ты считаешь, что Бакли не продается. Да он станет врать, изворачиваться, давать взятки, воровать — лишь бы оказаться в победителях! Уж его-то не волнует никакая нравственность, никакие правила или мнения. Для него не существует морали. Единственное, что его заботит, — это победа. И тебе представляется блестящая возможность побить его тем же оружием. Я бы так и сделал, Джейк.
— Забудь об этом, Люсьен. Выбрось из головы.
Они просидели еще час, не произнеся больше ни слова. Один за другим в ночи гасли огоньки. Сквозь полуночный мрак от машины доносился храп Несбита. Салли принесла последнюю порцию выпивки и пожелала мужчинам спокойной ночи.
— Впереди самое трудное, — проговорил Люсьен. — Нужно ждать, пока двенадцать обывателей поставят точку.
— Идиотская система, а?
— Идиотская. Но как правило, она срабатывает. В девяноста случаях из ста присяжные оказываются правы.
— Погано у меня на душе. Жду какого-то чуда.
— Джейк, мальчик мой, чудо случится завтра.
— Завтра?
— Да. Рано утром.
— Ты не мог бы выразиться яснее?
— Завтра, к полудню, Джейк, здесь соберется толпа тысяч в десять, черные будут сновать вокруг здания суда, как муравьи.
— Десять тысяч! Но почему?
— Они станут орать: «Свободу Карлу Ли! Свободу Карлу Ли!», — и устроят тут настоящий ад, чтобы нагнать на всех страху, чтобы запугать присяжных. Чтобы снести здесь все к чертям. Слетится так много черных, что белые будут прятаться по щелям. Губернатору придется высылать дополнительные войска.
— Откуда тебе это известно?
— Я сам все это организовал, Джейк.
— Ты?
— Слушай, Джейк, в свои лучшие годы я был знаком с каждым черным проповедником на территории пятнадцати округов. Я ходил в их церкви. Молился с ними, ходил с ними на демонстрации, пел с ними. Они посылали ко мне клиентов, я же давал им деньги. В северной части штата Миссисипи я был единственным белым юристом, выступавшим в защиту их прав. Я вел больше дел по дискриминации черных, чем десяток контор в Вашингтоне. Все они были моими людьми. Так что мне потребовалось сделать только несколько телефонных звонков. Они начнут прибывать с утра, а к середине дня черных в центре Клэнтона будет столько, что ты по улице пройти не сможешь.
— И откуда же они приедут?
— Отовсюду. Ты же знаешь, как черные любят марши и протесты. Такой случай они не упустят. Они его давно ждали.
— Ты сошел с ума, Люсьен. Мой бедный рехнувшийся друг.
— Я выиграю, детка.
* * *В гостиничной комнате под номером 163 Барри Экер и Клайд Сиско закончили последнюю партию в карты и готовы были лечь спать. Выудив из кармана несколько монет, Экер заявил, что хочет сходить за банкой кока-колы. Сиско ответил, что его жажда не мучит.
Барри на цыпочках прокрался мимо спящего в коридоре охранника. Автомат у них на этаже сломался, поэтому Барри тихо открыл дверь и поднялся на второй, где рядом с морозильником стоял другой автомат. Он опустил в щель монеты. В руки ему вывалилась банка и упала на пол. Барри наклонился.
Из темноты коридора выступили двое. Барри сбили с ног, подтащили в угол к морозильнику и начали избивать. Человек повыше поднял Барри за воротник и со всего маху швырнул его об стену. Второй остался у автомата, поглядывая в концы коридора.
— Барри Экер! — прорычал высокий сдавленным голосом.
— Да! Отпустите меня!
Барри попытался высвободиться, но человек, схватив его за горло железной рукой, прижал к стене. В другой руке блеснуло лезвие отточенного охотничьего ножа. Мгновение — и оно оказалось у Барри перед глазами. Он замер.
— Слушай меня, — громким шепотом проговорил мужчина, — слушай внимательно. Мы знаем, что ты женат и живешь в доме 1161 по Форрест-драйв. Мы знаем, что у тебя трое детишек, знаем, где они любят играть и когда ходят в школу. Жена твоя работает в банке.
Напряженное тело Экера обмякло.
— Если этот ниггер выйдет на свободу, ты пожалеешь. Вся твоя семья пожалеет. Может, у нас на это уйдут годы, но ты очень пожалеешь.
Швырнув Барри на пол, мужчина схватил его за волосы.
— Если шепнешь об этом кому-то хоть слово, распрощаешься с одним из своих сыновей. Ясно?
Незнакомцы исчезли. Барри с трудом удалось восстановить дыхание. Он осторожно растирал шею и затылок. Его окружала темнота. Ему никуда не хотелось идти.
Глава 42
Еще до рассвета к десяткам, если не сотням маленьких негритянских церквей, разбросанных по северным районам штата, начали тянуться люди, неся в руках корзинки с провизией, термосы, складные столы и стулья, бутыли с водой, рассаживаясь по школьным и церковным автобусам. Они приветствовали друг друга, взволнованно обмениваясь информацией о ходе суда. В течение нескольких последних недель они только и делали, что читали и говорили о Карле Ли. Теперь настало время помочь действием. Многие из них были уже совсем пожилыми, однако рядом с ними можно было видеть и целые семьи — с детьми и даже игрушками. Когда автобусы были полны, люди начинали занимать места в машинах. Они распевали гимны и молились. Распоряжавшиеся всем святые отцы подавали команду выдвигаться на окутанные предутренней дымкой шоссе. К восходу солнца дороги, которые вели к округу Форд, оказались забитыми потоками машин.