Ковчег (СИ) - "Корсар_2"

68

У спуска к заброшенному коллайдеру толпился народ. Я не сразу понял, что здесь собрались только женщины. Кажется, среди них была Нора, но я не уверен. Женщины молча пропустили меня к яме, и я почти скатился вниз, в операторский зал, не успев даже удивиться, как тихо и организованно они себя вели — скайпольские дамы в подобных обстоятельствах наверняка бы заламывали руки, бились в истерике и мешались под ногами.

В бывшей операторской тоже царил идеальный порядок — там распоряжался Блич, и работа шла полным ходом. Кто-то тянул небольшие прожекторы — и где только взяли? — кто-то разматывал веревки, кто-то уже копошился внизу. Сверху ничего толком невозможно было разглядеть — все-таки глубоко, и я попытался махнуть в пролом Лабиринта, но Блич резко приказал мне находиться поблизости.

— Там рейдеры и без тебя разберутся, ты жди пострадавших.

Пожалуй, он был прав — рейдеры действительно разберутся. Я подумал, что Вен наверняка тоже внизу, и почти успокоился. Главное, чтобы не насмерть, а остальное вылечим. Но там ведь пониженная сила тяжести — значит, ничего непоправимого случиться не должно?

В операторской продолжали гореть синие лампы — прожекторы спасатели забирали с собой. И вдруг в их неярком свете я уловил движение — мужчины крутили лебедку, поднимая что-то снизу. Я рванулся на помощь, но Блич и тут меня остановил:

— Не надо, они справятся.

А я разглядел среди вцепившихся в канат у раструба шахты Марципана. Он негромко командовал, координируя действия мужчин. Все были на удивление молчаливы и хмуры, и я подумал, насколько это правильно — не болтать, а делать. Потому что ругать глупых мальчишек сейчас — не лучшее время, еще неизвестно, насколько они пострадали.

Вскоре снизу вытянули что-то вроде небольшой люльки, и оказалось, что на ней Бен с мальчишкой на руках. Блич принял худенькое тело, отошел в сторону, а Бен снова спрыгнул вниз. Пока Блич прилаживал переносной диагност, мальчишка захныкал, и я обрадовался — живой и в сознании.

Мы уложили его на предупредительно расстеленное одеяло, и Блич посторонился. Мальчишке оказалось лет двенадцать, он был перепуган — огромные глаза смотрели на меня почти не мигая, из покалеченной ноги, наспех залепленной регенопластырем, капала кровь, пачкая ткань темными бурыми пятнами.

— Все будет хорошо, — пообещал я, кладя ладони на колено.

— Внутренних повреждений нет, — сообщил Блич, у шахты снова зашевелились, а я провалился в транс.

Их оказалось пятеро — глупых и самоуверенных мальков, решивших испытать себя, пока никто не видит, потому что ни одному еще не исполнилось четырнадцати, и в Игру их не брали. Четвертый оказался страшным говоруном — от шока или просто по жизни — и болтал не переставая, пока я его лечил. Он сказал, что его зовут Рин, Дорсет не хотел его пускать в Лабиринт, поэтому он подговорил приятелей не пойти на занятия и доказать всем, что они не слабаки. Сломанные ребра у него страшно болели, дышал он с трудом, но бормотал и бормотал, а по мутному взгляду было видно, что соображает мальчишка плохо.

— Кит… С нами был Кит… Китти… братик Китти… С ним все в порядке? Китти… Мама будет ругаться… — удалось разобрать мне последнее перед тем, как он уснул.

— Кто из них Кит? — спросил я Блича, когда увидел его рядом.

— Кит? — он недоуменно оглядел пятерых ребят на заляпанном одеяле. — Ты о брате Рина? Его здесь нет. Он же совсем мелкий, ему всего десять.

— Значит, он еще там, — понял я. — Он был с ними.

Блич бросил на меня испытующий взгляд и вернулся к шахте.

— Должен быть еще один, — крикнул он вниз. — Ищите.

Не знаю, сколько прошло времени. Пострадавших мальчишек унесли в лазарет. Нора, которая и правда ждала наверху, пошла с ними, и я услышал, как запричитали женщины. Часть из них отправилась с детьми, часть осталась.

Минуты тянулись невыносимо медленно. Откровенно признаться, я потерял им счет еще в трансе, но тогда я хотя бы был занят, а сейчас ожидание становилось невыносимым. Утешало одно — повреждений, несовместимых с жизнью, из пятерых не получил никто, может, и с последним обойдется?

Сверху донесся какой-то шум, и я поднял голову — по скользким наплывам бронелита осторожно-осторожно, ведомый под руку незнакомой беременной молодой женщиной, спускался Грендель. Я поспешил навстречу, не очень понимая, к чему он тут, ведь все под контролем, и подставил старику свое плечо, в которое тот тут же вцепился. Медленно мы добрели до проема шахты, Грендель отпустил меня и поинтересовался у Блича:

— Не нашли?

— Нет еще, — хмуро ответил Блич, вытирая влажные руки о куртку.

— Мы вовремя, Хильда, — сказал Грендель своей крупной спутнице. — Придется напрячься. Ты как?

— Готова, — кивнула молодая женщина.

— Станет трудно — скажи, — предупредил глава клана.

— Я всего лишь беременна, а не смертельно больна, — резко отозвалась Хильда. — И это не рейд, а сеанс эмпатии.

— Хорошо, — не стал спорить Грендель.

А я посмотрел на рыжую женщину по-иному. Видно, это она — второй телепат Корабля, и именно она ходила раньше в рейды с группой Пола.

— Сеанс эмпатии? — удивился Блич. — Грендель, но зачем?..

— Я один не справлюсь — мальчик, должно быть, без сознания, его трудно нащупать… Хильда? — старик повернулся к ней.

— Начали, — предложила она.

И они замерли так же, как стояли — Хильда продолжала поддерживать Гренделя, но теперь, как мне показалось, это был контакт не только рук, но и сознаний. И, судя по всему, давалось им это нелегко: вскоре на лицах заблестел пот.

Минут через пять, а, может, меньше, Грендель резко оттолкнул женщину от себя, и она от неожиданности отступила, возмущенно выдохнув:

— Грендель!

Он отмахнулся, продолжая сосредоточенно вслушиваться. Потом напряженно проговорил:

— Нижний правый сектор. Не могу точнее. Но самый низ, точно, — и пошатнулся. Попытался нашарить опору, и я опять успел первым подставить плечо.

Грендель был щуплым и мелким, но сейчас показался мне ужасно тяжелым, когда навалился, пытаясь отдышаться.

— Я могу помочь? — тихо спросил я, пока Блич кричал вниз, где надо искать.

— Вряд ли, малыш, — Грендель закрыл глаза. — Это не физическое недомогание. Это превышение возможностей своего Дара.

Удивительно — даже сейчас он говорил о Даре с большой буквы.

Я подумал, почему он не позвал Вена помочь, если это тяжело, а Хильда беременна, но решил, что спрашивать не стоит — старик наверняка знал, что делал, как я уже не раз убеждался.

— Хильда, отведи его в каюту, — распорядился Блич, — пусть отдыхает. Я загляну к тебе позже, Грендель, — и снова направился к проему.

А я помог Хильде довести Гренделя до уровня. Он с великим трудом поднялся по неудобной «лестнице», а на верхнем наплыве его с другой стороны подхватила Ванда.

— Геройствуешь, дед? — ласково спросила она.

— Плохо… получается… внучка, — прерываясь, чтобы тяжело втянуть воздух, проговорил старик.

Решив, что теперь тут и без меня разберутся, я снова скатился вниз, поближе к лазу. И стал ждать вместе с остальными.

Руки у меня были в крови, комбинезон тоже, поэтому я вытер одно об другое и подумал, что мой дар выбрал мне странную профессию — бурую и дурно пахнущую. Может быть, в качестве компенсации научив меня убивать без запаха и цвета.

Мысль была странная, нелепая, но зацепилась за уголок сознания и ни в какую не хотела уходить, прокручиваясь то так, то эдак. Не знаю, наверное, я всего лишь спасался от очередных ненужных эмоций. Потому что в каком бы виде ни вытащили сейчас мальчишку — мне нельзя было отворачиваться и переживать. Нельзя.

Зря я ожидал чего-то страшного.

Когда общими усилиями подняли люльку, на руках у Айвана лежал очень тихий и совсем не изуродованный мальчик. Только на виске запеклась темная кровяная корочка. Айван сделал несколько шагов к нам и нагнулся, устраивая бессознательное тело на одеяле. Острые локти-коленки, порванные штаны, тонкая шея, пухлые щеки, легкие светлые волосы…