Денег больше чем у бога. Хедж-фонды и рождение новой элиты - Себастьян Маллаби

салат «мимоза» и несколько бутылок шампанского «Кристаль» за 350 долларов, желая выпить за свою победу3.

Хотя история скорее всего была выдумана ради красного словца, Комиссия по ценным бумагам и биржам провела расследование по факту этих обвинений и не привлекла никого к ответственности4. Кроме того, только очень доверчивые люди могут поверить в то, что такой завтрак мог состояться. Если руководители хедж-фондов вступили в тайный сговор против Bear Stearns, то, очевидно, они нарушили закон. Какой резон им был выдавать себя, устраивая встречу сразу же после банкротства и публично празднуя свой успех?5

Но даже если слухи о преступном сговоре были преувеличены, нет сомнений, что хедж-фонды играли на понижение курса банковских бумаг и Lehman Brothers действительно стал их следующей мишенью. Доля коротких позиций по акциям Lehman Brothers возросла до 9 %, а это означает, что почти каждая десятая акция заимствовалась и продавалась игроком на понижение. С начала года цена на акции Lehman Brothers упала более чем на 40 %, и встревоженные лидеры компании были вынуждены перейти в контрнаступление. Они обвинили хедж-фонды в безответственной политике, суть которой сводилась к двум действиям — «врать и продавать», а Ричард Фалд, генеральный директор Lehman Brothers, всегда настроенный по-боевому, фактически объявил им войну. «Я не оставлю от спекулянтов и мокрого места. Для меня это дело чести», — поклялся он на годовом собрании компании6.

Фалд приложил все усилия, чтобы убедить федеральные власти помочь ему в решении этой проблемы. Он просил их ограничить короткие продажи акций Lehman Brothers, например путем возврата некогда отмененного правила «ап-тика», согласно которому спекулянты не могли совершать короткие продажи во время падения курса. В апреле Эрик Сирри, один из руководителей Комиссии по ценным бумагам и биржам, потребовал от Фалда конкретных доказательств того, что деятельность хедж-фондов представляет опасность и такого рода меры оправданы. Но чем Фалд мог доказать, что фонды вступили в тайный сговор против Lehman Brothers?

«Дайте мне хоть что-нибудь, имя или другие факты», — требовал Сирри.

Но Фалд так и не ответил ему. Его заместители засыпали Комиссию докладными записками, повторявшими в основном слухи о том, что трейдеры охотятся на Lehman Brothers. Однако вы никогда не докажете факт сговора, если у вас нет возможности вызывать подозреваемых на допрос. По мнению Фалда, у комиссии была такая возможность, и, требуя доказательств от руководства Lehman Brothers, она перевернула все с ног на голову.

Отчаявшись найти правду в Вашингтоне, Фалд обратился к Джиму Крамеру, влиятельному гуру с телевидения. Он пригласил его на завтрак и стал выведывать информацию о возможном сговоре игроков на понижение.

«Почему бы вам просто не назвать мне имена тех, кто распускает о нас дурные слухи?» — раздраженно спросил Фалд.

«Поверьте, я не знаю таких людей», — возразил Крамер7.

В конце мая в нью-йоркском центре «Тайм-Уорнер» проходила одна авторитетная конференция по инвестициям. Управляющий хедж-фондом по имени Дэвид Айнхорн, который многих раздражает своей мальчишеской внешностью, выступил перед огромной аудиторией и открыл своей речью новый виток в кампании против Lehman Brothers. Это был тот самый Дэвид Айнхорн, компания которого Greenlight Capital играла на понижение курса акций Chemdex и раздутых акций других доткомов. Теперь же Дэвид выбрал очень удачный момент для своего выступления, в котором он доходчиво объяснил причины плачевного состояния Lehman Brothers. По его словам, банк при составлении балансового отчета утаил имеющиеся у него проблемы: Он владел рискованными облигациями, обеспеченными долговыми обязательствами, на 6,5 миллиарда долларов, однако на конец первого квартала стоимость этих ценных бумаг, согласно официальному отчету, снизилась только на 200 миллионов долларов. Учитывая резкое падение на кредитных рынках, такое изменение было несущественным и не могло не вызывать подозрений. Тем временем руководство банка устроило телефонную конференцию для инвесторов и признало убытки по так называемым активам третьего уровня, точную стоимость которых определить довольно сложно. Однако вскоре они взяли свои слова обратно и сообщили о прибыли. И опять Айнхорн потребовал объяснений. Ведь если Lehman Brothers скрывает истинный масштаб своих проблем, то последствия такого обмана были бы катастрофическими — и не только для акционеров, но для всей финансовой системы. Действуя словно прокурор, пытающийся упечь в тюрьму злодея, Айнхорн призвал регуляторов оказать давление на Lehman Brothers и заставить его признаться во всех убытках, прежде чем налогоплательщику придется оплачивать их из своего кармана.

«Последние несколько недель Lehman Brothers только и делает, что жалуется на спекулянтов, — не без сарказма отметил Айнхорн. — Когда руководящий состав делает такие заявления, это первый признак того, что он пытается отвлечь инвесторов от серьезных проблем».

На следующий день после выступления Айнхорна курс акций Lehman Brothers упал почти на 3 % и в дальнейшем продолжил снижаться. Менеджеры компании делали все возможное, чтобы дискредитировать Айнхорна и отбить его атаку, однако рынок был настроен против них. В июне Lehman Brothers отчитался об убытках за второй квартал — они составили 2,8 миллиарда долларов. Некоторые комментаторы благодарили Айнхорна за то, что он заставил банк раскрыть истинное положение дел8. Но в то же время у многих возник вопрос, а доброе ли дело он сделал? «Его доводы не лишены оснований, однако сейчас не время высказывать их, — заявил один финансист с Уолл-стрит, рассуждая о кампании Айнхорна. — Два года назад он мог бы стать героем. Но если он потопит Lehman Brothers сейчас, то в качестве поручителей придется выступать нам, налогоплательщикам».

В ЭТОТ МОМЕНТ ОЖИВИЛИСЬ НЕ ТОЛЬКО ИГРОКИ НА понижение. За год до описываемых событий, спустя неделю после «квонтового землетрясения», Джордж Сорос пригласил Джулиана Робертсона, Джима Чэйноса и еще несколько «тяжеловесов» отобедать с ним в его поместье в Лонг-Айленде. За обедом, состоящим из филе полосатого окуня, фруктового салата и печенья, компания обсудила экономические перспективы. Все гости сошлись на том, что полномасштабная рецессия маловероятна, однако Сорос был с ними совершенно не согласен и вскоре вернулся к стратегии активного инвестирования9. После ухода Стэна Дракенмиллера он доверил большую часть своего состояния внешним управляющим. Сейчас же, в возрасте 77 лет, он опять взял бразды правления в свои руки.

К концу 2007 года его фонд показал рекордную прибыль — 32 %, и в списке людей, с самыми высокими доходами того года, Сорос занял второе место в своей отрасли. Все было как в старые добрые времена. Другие макротрейдеры тоже чувствовали себя неплохо, извлекая прибыли из лопающегося