Другой Ленин - Александр Майсурян

Получив это послание Ленина с его страстными рассуждениями о Боге, Горький, по его словам, написал в ответ: «Владимир Ильич, Ваш духовный отец — протопоп XVII века Аввакум, веривший, что дух святой глаголет его устами, и ставивший свой авторитет выше постановлений Вселенских соборов».

После этого резкого обмена мнениями Горький перестал отвечать на письма Ленина, и они не встречались вплоть до сентября 1918 года. «У меня, к сожалению, — писал Владимир Ильич в 1916 году, — порвалась отчего-то переписка с ним…» «Горький, — замечал он тогда же, — всегда в политике архибесхарактерен и отдается чувству и настроению». Еще раньше Владимир Ильич высказывался о Горьком с исчерпывающей прямотой: «Это, доложу я вам, тоже птица… Очень себе на уме, любит деньгу… Взобрался на литературный Олимп, на котором и кочевряжится и с высоты которого ругает направо и налево и грубо оплевывает всех и вся… Великий фигляр и фарисей, по русской поговорке: «Спереди благ муж, а сзади всякую шаташеся»… Впрочем, человек он полезный, ибо, правда из тщеславия, дает деньги на революцию и считает себя… «преужаснейшим» большевиком…

«Показать, чем набиты эти чучела». Февральская революция не отделила церковь от государства. Однако накопившееся в обществе раздражение против государственной религии и церкви сразу выплеснулось с небывалой силой. Карикатуры на попов из либеральной печати 1917 года мало уступают по своему накалу лучшим образцам советского «безбожного» творчества. Вот, например, рисунок Дени — пародия на известную картину Нестерова «Видение отроку Варфоломею». Различие состоит в том, что навстречу отроку из леса выходит не исхудалый аскетичный монах, а по-раблезиански пузатый священник, на шее у которого вместо креста болтается туго набитый кошелек…

Фельетон Виктора Юза (Ю. Волина) из журнала «Бич»: некий поп просит журналиста, чтобы его называли «товарищ-поп», ведь даже извозчика теперь зовут не иначе как «товарищ-извозчик».

«— И не просите, батюшка. Никак не могу. Обидно… Для товарищей. Ведь если всякого товарищем звать, так слово «товарищ» ругательным станет…

— Так, значит… Господи!.. Что же это?.. Значит, извозчик и тот достойнее священнослужителя?..

— Ничего не поделаешь, батюшка! Такое положение. Против извозчика ничего не скажешь… Ну, груб. Однако извозчика встретить не только не дурная примета, а даже в некотором роде удача. А попа встретить — самая дурная примета. Сами знаете, батюшка!.. Уж вы меня извините, батюшка, а оставайтесь лучше батюшкой! Батюшки всякие бывают… А «товарищ» это дело другое… Заслужить надо, батюшка!..»

Поэт Василий Князев в те дни публиковал такие стихи:

Товарищи, в негодовании слепомГотовы вы все злое видеть в Боге, —Не смешивайте Господа с попом:У нас совсем различные дороги.

Как видно, даже стараясь защитить веру, поэт и не думал заступаться за духовенство… Другие характерные шутки из печати 1917 года:

«Жрец. Честные мощи, чуждые гниения, кладутся в раки.

Эхо. Враки».

«Закон Божий — это пока его не преподают. Когда его начинают преподавать, это уже не закон Божий, а человеческое беззаконие».

Несмотря на такие настроения в обществе, для большевиков православная церковь оказалась весьма серьезным противником. Только духовенство, белое и черное, в 1917 году насчитывало более 200 тыс. человек…

20 января 1918 года Ленин подписал «Декрет о свободе совести». Декрет вводил не только свободу вероисповедания, но и, по выражению Ленина, «свободу от религии». Преподавание закона Божьего в школах отменялось, вместо церковного вводился гражданский брак, а имущество церкви объявлялось «народным достоянием»… Всероссийский патриарх Тихон, избранный на свой пост уже после Октября, открыто и резко осудил основные положения этого декрета.

В первую годовщину Октября патриарх направил открытое «Письмо Совету народных комиссаров», где сурово обличал все стороны политики большевиков, в том числе Брестский мир, упразднение частной собственности… «Мы переживаем ужасное время вашего владычества, — говорилось в письме, — и долго оно не изгладится из души народной, омрачив в ней образ Божий и запечатлев в ней образ зверя». Заканчивалось послание грозным пророчеством: «От меча погибнете сами вы, взявшие меч». Это письмо в десятках тысяч копий распространялось по всей России.

В январе 1918 года патриарх провозгласил анафему всем причастным к революционным самосудам. «Властью, данной нам от Бога, — говорилось в его послании, — анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной». Это послание вошло в историю как «анафема большевикам». (При таком широком толковании одним из отлученных от церкви, очевидно, следует считать и самого Владимира Ильича.) Либеральная газета «Русские ведомости» приветствовала это послание патриарха и с надеждой предсказывала: «Революционный козел обломает рога свои о церковь». Другая кадетская газета, «Современное слово», писала: «Анафема. Какое ржавое, пыльное слово. Подслоем вековой пыли еще горит оно страшным огнем… В этом слове — дым погребальных свечей, огонь костров, треск костей, переломленных испанским сапогом и пыточным колесом. В этом слове — средневековье… И вот оно, это ржавое слово, загудело вчера вновь в Петрограде. Церковь вынула вновь заржавленный меч из своих ножен». А анархический «Голос труда» только смеялся над упоминанием в послании геенны огненной: «Отче благочинный! Ведь этими «страшными» словами можно теперь только детей неразумных пугать…»

Некоторых большевиков (например, Александру Коллонтай) за борьбу с церковью предавали анафеме и поименно. Владимир Ильич шутливо замечал Коллонтай: «Хотя вы и анафема теперь, но вы не в плохой компании: будете поминаться вместе со Стенькой Разиным и Львом Толстым».

В эти дни Ленин как-то бросил по адресу патриарха: «Сообщите ему, что советская власть не намеревается надеть на его голову венец мученичества…» Левая оппозиция упрекала большевиков за непомерную мягкость к церкви. «Борьба с религиозной язвой… большевиками не ведется почти совершенно», — сожалела московская газета «Анархист» в сентябре 1918 года. Газета требовала немедленно закрыть все храмы, ставя большевикам в пример французских якобинцев: «В целях разоблачения религиозного шарлатанства французские рабочие вытаскивали на площадь мощи и разоблачали их перед народом, сжигали их. Вот какое завещание оставили нам французские революционеры 1793 года…»

С октября 1918 года в Советской России действительно началась кампания вскрытий рак и гробниц с мощами православных святых. Власти стремились показать, что мощи вовсе не «нетленны», как утверждала церковь. Всего состоялось 63 вскрытия в 14 разных губерниях, после чего мощи передавались в местные музеи. Ленин озабоченно спрашивал: «Снимают ли киноленты, когда вскрывают мощи различных святых?»