Помощники Ночи - Глен Кук

В большинстве случаев Питер оставался равнодушным к грандиозным планам Патриарха.

Важный момент, по мнению Элса, заключался в том, что теперь он мог помешать кровожадным замыслам Великого. Если только ему удастся стать самым непреклонным и коварным противником, с которым когда-либо сталкивалось королевство Спокойствия.

Глава 28

Аламеддин. Утомленные бездушные

Прошла целая вечность прежде, чем андорэйцы сумели обогнуть заднюю часть фиралдийского полуострова до Хояла, военного городка, расположенного на дальнем востоке Аламеддина. Шэгот постоянно спал. В те немногие моменты, когда ему удавалось продрать глаза, он плохо соображал и не мог поддерживать разговор. Жизнь приобретала резкие очертания. Поскольку браться продвигались слишком медленно, чтобы быстро исчезнуть с места преступления, Свэйвар избегал каких-либо действий, которые бы могли привлечь внимание.

Деньги, находившиеся при андорэйцах, стали помехой. Низкосортные, безработные наемники не носили с собой золотых монет достоинством в два и пять дукатов. Предполагалось, что люди этого презренного статуса и не видели таких денег.

Нестерпимый голод вынудил Свэйвара выдать себя. Встреча произошла у стоявшего на перепутье городка Тестоли, который на протяжении всей истории мира так ничем себя и не прославил. Тестоли располагался на севере в двенадцати милях от Хояла. В основном, дорога к нему пролегала через густые леса, вырубать которые было строго-настрого запрещено, так как они служили местом охоты для императора Грааля и его аламеддинских подданных.

Голод, который побудил Свэйвара пойти на определенные действия, принес свои плоды. Глаза, заприметившие золото в руках какого-то бродяги, который, вероятно, не знал, как выглядит серебро, принадлежали разбойнику Ролло Регисти. Слухи о его дурной славе дошли даже до близлежащих государств. На поприще избранной им профессии успеха Ролло не добился, поскольку был слишком глуп. Шайка его, дабы не помереть с голоду, втайне от своего предводителя промышляла тем, что пасла овец на холмах Хояла. Они околачивались на пастбищах императора вместо того, чтобы играть по правилам атамана.

Ролло поспешил собрать своих оруженосцев. Таковых оказалось всего двое, да и те были больны. Скорее всего, относились они к тому типу людей, чьи друзья навряд ли огорчились бы, случись с приятелями какая-нибудь беда.

Шэгот и Свэйвар только выиграли от нападения Ролло и его молодчиков. В карманах убитых Гримсоны обнаружили достаточно медяков и серебряных монет, чтобы продолжать путь, не привлекая к себе внимания.

Свэйвар не рассказал Шэготу о женщине-воине, которая помогала им во время стычки с разбойниками. Ужас, словно щупальца спрута, обвивал и душил Асгрима. А ведь поистине внушающие страх родители растили его так, чтобы он ничего не боялся, по крайней мере, не поддавался ужасу, какой бы ни была его форма или источник испуга.

Любой уважающий себя андорэец, современник Свэйвара, не позволял страху овладеть собой и неизменно встречал его с дубиной в руках. Свэйвару часто приходилось сталкиваться с жуткими вещами, но теперь, когда у него от ужаса кровь стыла в жилах, он понимал, что причиной являлось отнюдь не земное существо.

Асгрим хотя и не был самой блестящей звездой на небосводе и самой сообразительной лягухой среди соплеменников, однако имел отличное представление о той вере, которую исповедовал его народ, как и о древних сказаниях. Потому-то Свэйвар был совершенно уверен, что знает имя своего ангела-хранителя. Но он никак не мог разгадать, мотивы этой богини.

Звали ее Арленсула, и была она первой дочерью Мрачного Странника. Прислужницей Смерти, которую изгнали из крепости Великих Небес за то, что она осмелилась полюбить простого человека, Геданке. Теперь же Арленсула стала заклятым врагом своего отца и остальной родни. Жестоким, вероломным червем, притаившимся среди Помощников Ночи и жаждущих мести.

Свэйвар так и не поделился своими мыслями с братом. Очевидно, Асгрим полагал, что Шэгот все больше и больше становился орудием в руках тех, кто держали северные земли под своим железным каблуком. По крайней мере, тех, кто делал это когда-то давным-давно.

Теперь, как все полагали, древние канули в лету. Превратились в сказки. В легенду, вызывающую дурные воспоминания. Теперь Андорэй номинально считался халдарским королевством. На родине Свэйвара и Шэгота признали власть халдарского правителя.

И все же в горах по-прежнему обитали племена, которые были уверены, что причиной продвижения льда послужило обращение жителей Андорэя в веру южан. Вот глупцы. Вот глупцы!

Самым большим разочарованием для Гримсонов стало известие о том, что фрисландийским королям все-таки удалось присоединить Андорэй. Все старания Эрифа в конечном счете ни к чему не привели. В душе Свэйвара затаилась подозрение, что история всегда сводит на нет все достижения человека, через четыре или пять поколений они вообще потеряют всякий смысл.

А Гриму было наплевать. Когда он бодрствовал, то находился в мрачном расположении духа. Он все время молчал и был сосредоточен исключительно на задании.

Свэйвар предполагал, что потребность брата во сне была связана с его общением с богами из крепости Великих Небес. Древним оказалось не под силу поддерживать связь на таком далеком расстоянии.

Спустя какое-то время Свэйвар примкнул к группе наемников, возглавляемой вором по имени Окска Рашаки. Этот кальцирский изменник мечтал, что, поступив на службу к Вондере Котербе, он сможет отомстить за нанесенные ему обиды в землях за Валларентеглийскими горами. Отряд Рашаки насчитывал чуть меньше шестидесяти человек и состоял из воров и убийц. Именно из-за таких, как они, всех солдат, а в особенности наемников, ненавидели мирные жители.

Среди этого сброда Свэйвар чувствовал себя как дома, если не считать трудностей с языком. Точно также ощущал себя и Шэгот, когда находился в бодрствующем состоянии достаточно долго, чтобы понять что вообще происходит. Братья успели устроить взбучку шестерым олухам из шайки, а Шэгот, кроме того, убил огромного тупого парня по имени Ренвала, который терроризировал остальных членов отряда по приказу Рашаки.

Последнего новости об убийстве этого мордоворота не обрадовали, но он трезво смотрел на жизнь. Предводитель не питал никаких чувств к членам своего отряда.

Окска Рашаки любил исключительно самого себя. Он был заинтересован только в осуществлении собственных целей.

Андорэйцы поджидали человека, которого должны были убить. Шэгот настаивал, что он непременно появится. И Шэгот поймет, когда этот момент наступит.