Ланцет и Мейстер. Дело № 1: Ведьмин кот - Дана Арнаутова

— Хороший у вас распорядитель церемоний и состязания интересные, — сообщил он на своем непонятном наречии, идеально чисто выговаривая немецкие слова, но так, что они не складывались во что-то осмысленное. — Плохо, да? Это ничего, это мы исправим. И что я его сразу не послал туда, где солнце не светит?‥ Впрочем, вопрос риторический, конечно… А ну-ка, герр котермейстер, не уплывайте! Знаю, что плохо. Честное слово — знаю! Это пройдет! Вот прямо сейчас начнет проходить, вы только посмотрите на меня. И слушайте хорошенько… Не-не-не, на эту падаль пушистую смотреть не надо! — Ведьмак бесцеремонно вцепился Видо в запястье и принялся растирать его руку сильными пальцами. — На меня смотрите, ага? И дышите вместе со мной. Вдох! Воздух задержите хоть на чуть-чуть! Вы-ы-ы-ыдох… Вдох! Вы-ы-ы-ыдох… Доктора надо слушаться, доктор плохого не посоветует. Вдо-о-ох! Вы-ы-ы-ыдох… На меня смотрим! Слушайте, а сколько у вас тут чудес света знают?

— Ч-ч-что? — пораженно попытался выдавить через пересохшие губы Видо.

— Ну, чудес света! — идиотически безмятежно отозвался Ясенецкий. — Пирамиды там, сады Семирамиды… Можете все семь вспомнить? Или это более поздняя концепция? Боюсь, о парадоксах Декарта мы сейчас не побеседуем, а жаль, самое время! Вдо-о-ох! Вы-ы-ы-ыдох… Вторую руку дайте! Ну так вот, герр котермейстер, вы когда-нибудь замечали, что семь — особенное число? Ноты, к примеру… Грехи, во! Семь грехов перечислить точно сможете, а?! Давайте, герр котермейстер, будьте паинькой!

— С-с-смогу… — выдавил Видо. — Вы… отказ-з-зались…

«Отказался… — повторил он про себя. — Господи, клянусь, пусть он хоть всю жизнь зовет меня котермейстером — никогда не возражу! Ни наедине, ни при других! Слово Моргенштерна! Впрочем, сколько нам той жизни осталось, если я сейчас не приду в себя?»

— Ой, да не обо мне сейчас речь! — так же уверенно и спокойно возразил ведьмак. — Грехи, ноты, цвета… Радугу помните? Ну-ка, посмотрите вокруг, что у нас тут красное? Говорить не можете, взглядом покажите. И ды-ы-ышим, ды-ы-ышим. Вдох — быстрее, а выдох — чем медленнее, тем лучше. Вы отлично справляетесь!

— Вы отказались! — уже легче выдохнул Видо. — Он… ничего… не может… с вашей… душой…

— Знаю, — легко согласился ведьмак. — Принудить нельзя, только уговорить. Не отвлекайтесь, а? Красное. Найдите взглядом.

Видо послушно зашарил взглядом — к его удивлению, пелена перед глазами, что закрывала большую часть двора, куда-то подевалась. Красное? Кровь на брусчатке. Натекла из носа Йохана Малого, бедняги…

— А теперь желтое! — бесцеремонно потребовал ведьмак, проследив его взгляд. — И вдох! Задержать на раз-два-три! Вы-ы-ыдох… Желтое ищем!

Солнце. Ничего более желтого Видо найти не смог, поэтому посмотрел на солнце и тут же прикрыл глаза. Вдох? Выдох?! Дышать по указаниям ведьмака было мучительно сложно, но, хотя страх не отступал, рассудок он уже так не туманил!

— Отлично! — подбодрил его Ясенецкий. — Теперь зеленое. И вдо-ох! Вы-ы-ыдох! Эх, пакетика нет. Ну хоть бы какой завалящий бумажный пакетик… С ладонями все-таки совсем не то, но давайте попробуем!

Он потянул руки Видо, которые так и растирал, ему к лицу, сложил лодочкой и прижал, пояснив:

— Дышать надо сюда. И вдыхать — тоже отсюда! Не спрашивайте, я потом объясню, если хотите. Вдо-ох! Задержать дыхание… Вы-ыы-ыдох…

Он сидел боком, частично прикрывая Видо от кота, который молча смотрел на них эти несколько минут. И было понятно, что так продолжаться не может, фамильяр просто не даст им столько времени, чтобы Видо заговорил и ударил в ответ. А ведьмак, пусть даже инициированный, с полудемоном ничего сделать не сможет!

«Он спас душу! — твердо сказал себе Видо, изнемогая от восхищенного ужаса и благодарности за это чудо. — Это главное! Ну а жизнь… Господь непременно смилуется над ним и примет к себе без покаяния… Но мне бы несколько мгновений… всего несколько…»

Благодать кипела, бурлила, рвалась наружу! Накопленная постом и молитвами, она жаждала излиться на мерзость, чье присутствие обжигало истинного клирика, словно брызги кипятка или жгучая крапива.

— И вы полагаете, что все вот так и закончится? — мягко спросил кот. — Что я просто уйду? Глупые детишки… Впрочем, ты-то умнее, да, юный клирик? Хор-р-роший мальчик, пер-р-рспективный… И знаешь, на что я способен. Может, все-таки договор-римся? — Он то ли мурлыкал, то ли рычал, и низкий утробный звук наполнял весь двор. По спине Видо пробежал озноб, волоски на руках встали дыбом. — Скажи этому дур-рачку, чтобы шел со мной. И все останутся живы. Себя ты не жалеешь, это ясно. А как насчет них? Я ведь никого не оставлю в вашем дур-р-рацком капитуле… Тем, кто там валяется, еще одного кр-р-рика за глаза хватит. Потом поигр-р-раю с пр-р-рислугой… А тебя, юный кли-р-рик Мор-р-ргенштер-р-рн, оставлю на десер-р-рт… Или, знаеш-ш-шь, пожалуй, и вовсе не тр-р-р-ону. Прр-р-рямо инте-р-ресно, заставишь ты себя после этого жить? Или последуеш-ш-шь за тем рейтар-р-ром…

— Я тебя мало послал? — спокойно и очень зло поинтересовался Ясенецкий, не смотря на кота. Вместо этого он снова принялся растирать руки, которые Видо убрал от лица, сильно, до боли надавливая на кожу. — Или недалеко? Моргенштерн ничего не решает, я сам с тобой не пойду. И можешь не шантажировать меня чужими жизнями. Если сейчас поддамся — ты этот прием до бесконечности пользовать станешь.

— Тогда умр-р-решь вместе с остальными, — подытожил кот. — Вы все равно не победили. Я уйду и начну все сначала. Поднимусь по р-р-рангам, получу свое бессмертие. Через двести лет или триста — неважно. А вы сдохнете. Смер-р-рть — это пр-р-роигрыш… Полный вечный пр-роигрыш-ш-ш!

Видо мог бы возразить, но у него снова перемкнуло дыхание. А вот Ясенецкий с тем же холодным злым спокойствием ответил:

— Смотря как умереть. И за что. Я из Питера, сволочь. Рассказал бы я тебе про ленинградский метроном… Но ты все равно не поймешь. И если бы я хоть на миг сомневался, что правильно тебя послал, сейчас точно в этом убедился бы. Так что нахер пошел!

Мотнув пушистой головой и прижав уши, кот встал. Сверкая огнями глаз, двинулся вперед. Сделал шаг, но остановился и начал раздуваться, превращаясь в огромный белоснежный шар. От него ударила тугая волна силы, предупреждая, что просто кинуться в драку не получится, даже приди Видо в голову столь безумная мысль.

— Надо было все-таки метлой… — пробормотал Ясенецкий. — Вот же дрянь, демонхост поганый.

Кот