Warhammer: Битвы в Мире Фэнтези. Омнибус. Том I - Гэв Торп

Макс, словно детская игрушка, покатился по полу командной палубы, отброшенный силой столкновения. Он почувствовал, как закачалась гондола от удара драконьей лапы в борт воздушного корабля. Внутри судна всё задрожало, словно барабан, когда на него обрушился град ударов огромных крыльев ящера. Мысленно Макс представил себе, что дракон вцепился в воздушный корабль, словно тигр в шею своей жертвы. То был не самый успокаивающий образ.

Шрейбер поднял глаза и увидел, как Макайссон сражается с рычагами управления. Гном громко ругался:

— Чёртова ящерица — переросток! Давай, пытайся слопать нас живьём! Чёртова тупая тварь, вот ты кто! Невозможно слопать твёрдую сталь. Ну, и как? Получилось, а?

В душе Макс не был столь уверен. Он понимал, что дракону совсем не обязательно сожрать их, чтобы уничтожить. Несколько таких ударов, и гондола оторвётся, а они все погибнут.

Варек был по — настоящему взволнован. Он полагал, что ничто не сможет превзойти его спуск в недра Караг — Дума с Истребителями и Феликсом, однако ситуация близка к тому, чтобы доказать ошибочность таких мыслей. «Воздушный бой с драконом! — думал Варек. — Какая глава для моей книги!» Он поднял переносную органную пушку, что дал ему Макайссон. Варек решил, что пришло время сделать несколько хороших залпов по дракону.

Феликс почувствовал, как от удара закачалась палуба под ногами. Драконья лапа ударила в борт воздушного корабля. Скрежет металла заполнил его уши, когда корпус подался под сильным ударом. Длинная шея дракона взвилась вверх. Дракон укусил аэростат, вырвав огромный кусок внешней оболочки. Мешки с газом лопались у него в пасти. Феликс вздрогнул, гадая, сколько ещё повреждений сможет выдержать корабль. Взмах огромного хвоста, обвившегося вокруг гондолы, пришёлся в одну из органных пушек, раздавив её вместе с артиллеристом. Обломки орудийной башни с силой выбросило в пространство, и те обрушились вниз на далёкую землю.

Ситуация складывалась не лучшим образом. Весь корпус заскрипел, когда дракон навалился на него своим весом. Дракон вытянул вверх длинную чешуйчатую шею, и внезапно его голова показалась над Феликсом.

Готрек и Снорри рванулись вперёд. Топор Снорри ударил и отскочил от драконьей шкуры. Его же молот не произвёл заметного эффекта. С другой стороны топор Готрека попал в цель, разрубив бронированную кожу до крови. В ярости дракон заревел. Его огромная голова повернулась и недобро уставилась на Истребителя. В глазах существа Феликс заметил злобный интеллект и понял, что дракон готовится отомстить крошечному созданию, что нанесло ему вред.

Существо раскрыло пасть. Меж челюстями горело адское пламя. Феликсу подумалось, что дракон выглядит так, словно улыбается. Под влиянием некоего странного импульса Феликс метнулся между Готреком и драконом, как только тот дыхнул. Он подавил желание заорать, когда на него понеслась волна пламени.

Макс нараспев произносил слова заклинания, черпая всё больше и больше магической энергии. Он понимал, что у него будет лишь один шанс, и желал использовать его лучшим образом. Даже если дракон их уничтожит, Макс испытывал слабое удовлетворение, полагая, что сумеет причинить вред твари.

Пока слова вылетали из его рта, Шрейбер ощущал, как закручиваются вокруг него ветры магии. Отвечая скрытым особенностям мантры, золотая магия притягивалась к нему. Своими жестами он преобразовывал и придавал ей форму, как гончар придаёт форму глине. Когда напряжение энергии стало столь большим, что та едва контролировалась, Шрейбер сделал завершающий жест и направил её в сторону дракона.

Широкий луч золотого света вырвался наружу, без всякого вреда пройдя через кристаллическое окно, прежде чем ударить в тело дракона, пробивая себе путь внутрь, к его сердцу.

Ульрика вылезла из люка в верхней части аэростата. Она как раз успела заметить, как Феликс прыгнул между Готреком и драконом, выдохнувшим огонь. В этот момент Ульрика осознала, что Феликсу предстоит умереть.

— Нет! — закричала она.

В тот самый миг её тело, повинуясь автоматическому рефлексу, подняло лук в боевую позицию, натянуло тетиву и направило стрелу в глаз дракона.

Одной рукой потянув назад рычаг управления, Варек второй рукой произвёл залп из переносной органной пушки. Эффект оказался крайне незначительным. Он видел, как от драконьей шкуры отлетели чешуйки, но это было подобно выстрелу картечью в стену каменного укрепления. Возможно, дракону подобное не понравилось, но никакого реального урона не нанесло. «Похоже, моя книга тут и закончится, — подумал Варек. — Вероятно, именно здесь истории конец».

Феликс не совсем поверил тому, что произошло дальше. Когда пламя понеслось на него, он, защищаясь, поднял меч. Это был бессмысленный и бесполезный жест, сделанный скорее в силу привычки, чем в надежде, что нечто подобное способно его защитить. И кое — что произошло. Руны на клинке вспыхнули ярче. Жар пламени и боль так и не пришли. Какая — то волшебная сила защитила его.

Он почувствовал мощное давление, словно шёл против течения реки. На мгновение он почувствовал, как его начинает сдувать с поверхности аэростата, но затем взял себя в руки и устоял на месте. Медленно он заставил себя двинуться вперёд, чтобы атаковать дракона. В преддверии удара клинок запульсировал ярче.

Ульрика выпустила стрелу. Та прямо и прицельно полетела в драконий глаз, но в последнюю секунду существо сдвинулось, и стрела вонзилась в одну из странных антенн опускающихся со лба чудовища. Яростный рёв существа был оглушающим.

Дракон Скьяландир был разочарован. То, что случилось, не входило в его планы. Это странное судно вступило в бой. На борту оказался волшебник, направивший в него свои заклинания. Какого только оружия не повидал дракон за свои две тысячи лет существования, но тот гномий топор оказался мощным, а что касается меча, которым был вооружён жалкий человек — меч почти обеспокоил его. Тот излучал древнюю злобу, направленную на всех представителей драконьего вида.

Ярость и ненависть наполняли дракона. Теперь разозлить его легко. Дракон знал это. Он изменился с тех пор, как его пробудили от долгого сна двое близнецов — волшебники — альбиносы. И он боялся, что знает, в чём тому причина. Тот, с золотым посохом, внедрил в его тело талисманы искривляющего камня. Второй, с эбеновым посохом, причинял ему боль, окружив чарами, которым дракон не мог противостоять, будучи слишком сонным. Остались какие — то воспоминания об их древнем ритуале, что наполняли его страхом и яростью. Дракон припоминал, как по его логову разносилось имя тёмного бога — Изменяющего. Он вспоминал, с каким презрением волшебники отвергли его огромное богатство. Дракон понимал, что захвачен каким — то их заклинанием, понимал, что его мысли затуманены, и ничего не мог с этим поделать.