NWT. Три путешествия по канадской Арктике - Виктор Ильич Боярский

какие-то грязновато-серые облака. Солнце смогло пробиться через их плотные нестройные ряды только к началу шестого. Странное чувство какой-то нереальности происходящего вокруг возникало при движении ночью. Время текло по-другому, и мне даже стало казаться, что все то, что сегодня произошло, включая спасение Дизеля, было просто сном, и вот сейчас, утром, я проснулся, и теперь мы начнем наш обычный день.

В шесть часов солнце уже взобралось достаточно высоко, и мы вдруг почувствовали, что очень хочется спать. Лагерь разбивали не спеша, во-первых, потому что спешить было некуда и, во-вторых, потому что устали.

Поставили чайник на огонь и прилегли с Ульриком в ожидании. Сон сморил нас обоих моментально – вода еще не успела закипеть. Я через силу продрал глаза и, собрав всю волю в кулак, сварил рис. Сегодня мы ужинали втроем – у нас столовался Гордон. Пока мы ставили лагерь, он куда-то смотался со своим неразлучным фотоаппаратом, однако, что самое интересное, вернулся аккурат к ужину со своей плошкой стоимостью два доллара за пару, к которой он относился, пожалуй, не менее трепетно, чем к своему Nicon F3 стоимостью две тысячи долларов. Мы быстренько провели ужин – в рабочем порядке, без дискуссий и по сокращенной программе, как завтрак, отведав риса с сыром. Даже та бутылка виски, которую Гордон для нас припас, сегодня не сработала, потому что мы решили все-таки поспать.

Как только мы залегли в спальные мешки, моментально заснули. Проснулись примерно в час дня, оттого что стало жарко. Открыли все двери в палатках, вылезли из спальных мешков и продолжили прерванное было занятие – погрузились в сон.

Спать было прекрасно совершенно – тихо, спокойно. Собаки порыкивали во сне, но это было теплое, довольное рычание. Они спали не менее глубоким сном. Вчера собаки первыми почувствовали смену рабочего времени, и на каждом привале просто засыпали, свернувшись клубочками.

Прошли 50 километров – это своеобразный рекорд!

4 мая

Лиха беда начало —

Испытано в веках.

Упряжка вслед умчалась

За страхом вожака.

Был этот страх излечен —

Всего делов, и вот,

Не замечая трещин,

Упряжка мчит вперед!

Туман, легкий ветерок, тихо падает снежок, и температура всего около нуля градусов. На примусе напротив меня журчит сковорода, а на ней румянятся тосты к ужину-завтраку.

Такое впечатление, что дневной сон более эффективен, чем ночной, – все как один проснулись отдохнувшими и ранее запланированного времени. Уилл выполз из палатки первым и стал собираться. Джулия и Такако замешкались, и в результате наши сборы затянулись часа на полтора, поэтому мы смогли выйти только в начале десятого вечера.

Джулия, встав вперед в порядке искупления вины за задержку с выходом, повела всю команду в сторону клонящегося к горизонту солнца. Ветер стих, небо окончательно освободилось от облаков, и, несмотря на все еще влажный рыхлый снег, мы продвигались вперед довольно бойко. Гордон, не вполне, очевидно, удовлетворенный скромным ужином, предложенным ему нами сегодняшним утром, переметнулся на нарты к предводителю, и они ушли вперед, преследуя Джулию. За ними рванул вечно кричащий и немилосердно лупящий своих собак Мартин.

Такако, снимавшая наш старт на фоне заходящего солнца, задержалась и, наверстывая упущенное время, понеслась на лыжах за Мартином. Мы с Ульриком заняли позицию в арьегарде. Несмотря на то что эта позиция начисто лишала нас привилегии выбора маршрута и соответственно лавров первопроходцев, к которым мы успели привыкнуть, ее несомненным преимуществом было то, что мы могли не спешить, – никто не дышал нам в спины и не понуждал выказывать постоянную, а потому несколько утомительную готовность к подвигам во имя торжества нашего общего дела… Мы, а точнее Ульрик, воспользовались этим преимуществом для того, чтобы спокойно без спешки опробовать новый порядок расстановки собак.

Схема, которую собирался испытать Ульрик, неуловимо напоминала знаменитую расстановку игроков сборной Бразилии по футболу: 4–2—4 с небольшим изменением. Ульрик расставил наших мохнатых игроков по схеме 4–4—2—2. При этом коренными выступали братья Машер и Визал и с ними рядом Чикаго и Айдар. Вторая четверка выглядела менее солидно. В нее вошли более легкие и, я бы сказал, менее серьезные собаки: Рэй и Даггер шли вместе с Джампером и Газом, перед ними – наша мудрая и спокойная девушка Кола со своим непутевым сынком Дизелем, а впереди – непредсказуемый Седар и Дас.

Вполне естественно, что новая расстановка не всем собакам пришлась по душе, и начались стихийные разборки и выяснения отношений типа: «А ты кто такой!?». Особенно возбужденными выглядели Газ и Дизель. Им, привыкшим валять дурака и баловаться, казалось неправильным, что их разделили таким жестоким образом, и они теперь были лишены возможности общаться так, как они привыкли, когда бежали рядом. В результате Дизель все время оборачивался назад, пытаясь ухватить Газа, а тот, в свою очередь, немилосердно кусал Дизеля за мелькавшие перед самым его носом мохнатые лапы.

В коренной четверке дела обстояли намного серьезнее. Чикаго как представитель одноименной мафии пытался установить свое главенство, но, получив достойный отпор от чернокожих братьев Машера и Визала, сделал вид, что его вполне устраивает новое соседство. Айдар, унаследовавший мудрость своего отца Сэма, воспитанного в жестоких уличных потасовках во Фробишере, с самого начала занял нейтральную позицию в ожидании того, чья сторона возьмет верх, и, убедившись во временном паритете сил, успокоился, заняв место между соперниками и не опасаясь нападения ни с той, ни с другой стороны.

Понятно, что все эти перестановки совместно с воспитательными мероприятиями заняли достаточно времени, и мы заметно подотстали от остальных. Только через час нам удалось догнать ушедшие вперед упряжки, и мы продолжили движение в привычном темпе.

Солнце село в облачность, и сразу стало как-то тоскливо. Опустился туман, усугубляемый пеленой от курящихся слева по курсу холмов Смокинг Хилз.

Джулия по-прежнему лидировала. К несомненно ценным с точки зрения будущего нашего путешествия к Северному полюсу качествам ее навигационного таланта следовало отнести постоянную тенденцию к отклонению курса в северном направлении. Увы, на данном участке маршрута это привело нас к необходимости пересечения довольно обширной зоны абсолютно бесснежного галечного пляжа, неожиданно отделившего нас от сулившего более легкие условия для движения припайного льда. Джулия оставалась верна выбранному курсу и повела упряжки по самому высокому и бесснежному месту. Нам с Ульриком, сразу про себя окрестившим выбранный маршрут «женским», с нашей позиции было легко отыскать более короткий и легкий путь, и мы, сместившись туда, догнали команду уже на морском льду. Последний оказался