«За други своя…». Хрестоматия православного воина. Книга о воинской нравственности - Е. Ю. Голубева

один среди волчьей бандитской стаи он, по благодати Божией, обрел духовные силы противостать их ненависти и – победил. Это ли не пример величайшего чуда Божия, явленного нашей тогда униженной, раздираемой корыстными интересами, потерявшей прежние нравственные ориентиры стране. А вслед за духовной победой одного солдата не замедлила прийти и победа военная, победа общая, «одна на всех», победа, одержанная теми, кто надевал крестики, привезенные на позиции мамой Евгения, кто под бронежилетом носил пояс «живый в помощи», кого благословлял и за кого молился будущий патриарх.

– Мне говорят, что я – мать святого, а я была просто матерью солдата, – говорит Любовь Васильевна Родионова, рассказывая о своем сыне, почитание которого как мученика за веру началось в Русской Православной Церкви…

«Здесь лежит русский солдат Евгений Родионов, – начертано на кресте, установленном на его могиле, – защищавший Отечество и не отрекшийся от Христа, казненный под Бамутом 23 мая 1996 года».

Проста и обыкновенна короткая биография Евгения Родионова.

Родился он 23 мая 1977 года. Рос он крепким и здоровым ребенком. В школе учился хорошо, когда закончил девятый класс, пошел работать на мебельную фабрику.

Тогда, в 1994 году, Родионовы переехали в двухкомнатную квартиру. Все в этой квартире очень обычно, и комната Евгения тоже ничем не отличается от комнат его сверстников. Стол, шкаф, на полу гантели… Окно выходит на пустырек с прудом, за пустырем – спортзал, в котором любил бывать Евгений… Из этой квартиры, из этой комнаты и ушел Евгений, когда ему исполнилось восемнадцать лет и его призвали в армию.

Было это 25 июня 1995 года…

– Идти в армию Женя не хотел, – рассказывает Любовь Васильевна. – Но долг – это все. И он, и все его друзья как-то очень отчетливо понимали, что есть вещи, которые хочешь не хочешь, а делать надо. Ни о каком увиливании от армии у них и разговоров не было.

Простился с матерью и уехал. 13 января 1996 года его командировали в воинскую часть Назранского погранотряда. Застава находилась в селе Галашки в Ингушетии.

13 февраля 1996 года молодых, необстрелянных солдат послали дежурить на контрольно-регистрационный пункт, в двухстах метрах от части. Этот КРП находился на дороге, по которой боевики перевозили из Ингушетии оружие и боеприпасы, но досматривать разрешалось далеко не все машины.

Ежедневно без досмотра через блокпост проезжал медицинский «уазик», который солдаты прозвали «таблеткой»… В ту ночь «уазик» остановился сам. Из него высыпалось пятнадцать хорошо вооруженных боевиков. Несколько мгновений, и четверо наших солдат были захвачены в плен…

Вот имена наших ребят – Александр Железнов, Андрей Трусов, Евгений Родионов и Игорь Яковлев. Ни одному из четверых не суждено было вернуться из чеченского плена.

– Когда я с мамой Саши Железнова приехала, чтобы забрать трупы наших сыновей… – рассказывает Любовь Васильевна, – чеченцы рассказывали, что они предлагали нашим мальчикам написать письма с просьбой прислать денег, приехать… А кто мог собрать такие деньги? Откуда такие деньги нам найти? У Нины Железновой не было денег даже на дорогу в Чечню… Она с Нижегородской области, с поселка Вачино… Чего с нее брать? У них в семье и на хлеб-то не всегда есть… Это здесь, в Подмосковье, еще более или менее живут, но и мне таких денег не собрать было бы… Ребята отказались. Женя тоже… Он сказал, что у меня больное сердце и денег у нас нет…

Когда мальчики сказали, что их родители не смогут найти таких денег, для них начался ад. Их избивали, морили голодом и снова избивали.

Гуманизм, как известно, перенял все идеалы христианства, но при этом резко ограничил пространство, отведенное в нашей жизни для Бога. Атеистический гуманизм, который насаждался советской школой, и вообще решил обойтись даже без упоминания Высших Сил.

И пока наше общество сохраняло стабильность и определенную сытость, подобный гуманизм способен был поддерживать общественную нравственность, но нелепо ожидать, что его бумажные конструкции способны понести тяжесть хаоса и безвременья. Основанные на этом советско-атеистическом гуманизме ссылки на особую ментальность горных народов нелепы…

Евгений Родионов – преодоление кризиса гуманизма. Его судьба указывает путь, на котором может быть преодолен этот кризис. Путь этот единственный. Это путь возвращения нашего мира, в котором не оставлено было места Богу, к Богу…

Сто дней плена…

С 13 февраля по 23 мая…

Любовь Васильевна перебирает события короткой жизни сына и как бы пытается различить то, что отличало Евгения от других сверстников.

Она рассказывает о чувстве опасности, которое не покидало ее долгое время после того, как родился Евгений. Потом все забылось, и вспомнилось через девятнадцать лет.

Она рассказывает, что хотя и рос мальчик здоровым и крепким, но он долго не начинал ходить, и, забеспокоившись, Любовь Васильевна решила его крестить. Через месяц после этого Евгений пошел, пошел твердо, уверенно, не спеша.

Очень скоро Любовь Васильевна обнаружила, что, при всей тихости, незаметности, сын обладает достаточно твердым характером.

В одиннадцать лет он вернулся с летних каникул с крестиком на шее.

– Женя, что это? – спросила Любовь Васильевна.

– Это крестик. Я ходил с бабушкой в церковь перед школой, так что причастился, исповедался, и это мне дали.

– Женя, сними, ты что, над тобой будут смеяться. Сын промолчал, но крестика не снял.

Не снял он креста и тогда, когда его истязали озверевшие чеченские бандиты.

Иногда, когда заходит разговор о новом мученике за Христа воине Евгении, приходится слышать: может быть, разумнее было бы пойти на компромисс?

Эти рассуждения свидетельствуют только о болезни, поразившей наше общество, о том духовном опустошении, которое вызывает она в людях, когда самые главные вопросы национальной жизни – смысла ее – оказываются неосмысленными, ненужными.

Во-первых, ничего бы не достиг Евгений Родионов, совершив предательство.

Ну, а во-вторых – и это самое главное! – совершенный подвиг никогда не бывает напрасным… Может быть, никто – ни генералы, ни подразделения прекрасно обученного спецназа не сделали на этой войне для России больше, чем солдат Евгений Родионов…

Он не предал никого. И это самое простое и самое необходимое, что нужно понять нам. Мы не можем предавать Родину. Это как самая главная буква азбуки, без которой нам не записать ничего… И этому Евгений Родионов и учит всех нас…

Он переступил и через свой страх, и через свои обиды и одержал победу, которая дается труднее всего… Он одержал победу, которую должен одержать в себе каждый человек, если желает спасения и своей Родины, и своего собственного…

Девятнадцатилетний Евгений Родионов прошел через немыслимые мучения, но не отрекся от православной веры, а утвердил ее своей мученической кончиной.