Царьград (сборник) - Александр Харников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Уставшие и совершенно разбитые, мы кое-как умылись и тут же повалились на мягкие перины, оставив все дела на завтра. Недаром ведь говорят, что утро вечера мудренее…
7 июля (25 июня) 1877 года. Бухарест. Столица Великого княжества Румынского
Александр Васильевич Тамбовцев
«Уж послали, так послали…» Хорошо, что в Бухарест, а не в пешее эротическое путешествие. Причем послал меня в столицу тогдашнего румынского княжества (точнее, объединенных княжеств Валахии и Молдавии) сам адмирал Ларионов. Поручение важное – встретить в Бухаресте тех, кто довольно успешно провернул спецоперацию в Эдинбурге, целью которой было освобождение дочери императора Марии Александровны и ее детишек.
Не знаю, что из этих деток вырастет в этом времени, но в том одна из них, Виктория-Мелита, повзрослев, станет женой брата императрицы Александры Федоровны, герцога Эрнста-Людвига Гессенского. Все бы ничего, но в декабре 1901 года она развелась с мужем, обвинив его в гомосексуализме. И это несмотря на то, что от этого брака у Виктории и Эрнста родилось двое детей. После развода она пустилась во все тяжкие. В конце концов, Виктория сошлась со своим кузеном, великим князем Кириллом Владимировичем. Да-да, тем самым, который за день до отречения Николая II привел к Таврическому дворцу свой гвардейский флотский экипаж и с красным бантом на груди заявил, что готов служить революции.
Во многом это предательство Кириллом своего царственного кузена было подготовлено его женушкой, которая, так и не научившись внятно говорить по-русски, распространяла сплетни о Николае II и Александре Федоровне, мутила, как могла, воду, рассчитывая протолкнуть своего мужа на российский трон и самой стать императрицей. Она же уговорила Кирилла в августе 1924 года провозгласить себя «императором Всероссийским Кириллом I». Глава Дома Романовых в изгнании великий князь Николай Николаевич с прямотой старого кавалериста назвал Кирилла «царем Кирюхой, предводителем банды пьяниц и дураков». Будем надеяться, что в нашем времени дети Марии Александровны и герцога Эдинбургского вырастут нормальными людьми.
Гораздо больше, чем великая княгиня и ее потомство, меня заинтересовали ее помощники, шотландцы, которые помогли нам успешно провести эту спецоперацию. Роберт Мак-Нейл мне понравился. Хороший мужик, настоящий горец, упрямый и смелый. Как я слышал, клан Мак-Нейлов испокон веков жил на Гебридских островах, и цитаделью их был старинный замок Кисимул, которому более тысячи лет. К тому же клан сей скорее не шотландский, а ирландский. Нейлы в свое время были правителями Ольстера.
А вот это очень интересно! Если порыться в фамильных связях Роберта – а они у шотландцев и ирландцев всегда были крепкими, – можно попробовать устроить англичанам «Ольстер», как и в нашей истории. К тому же, как мне рассказал Роберт при личной беседе, его род всегда был сторонником якобитов – яростных противников протестантов и английских королей из Ганноверской династии.
Я полагаю, что королеве Виктории пора бы обзавестись своим домашним «геморроем» – вялотекущей гражданской войной в Шотландии и Ирландии. Ну а мы постараемся помочь «свободолюбивым народам этих стран в борьбе с британским империализмом и колониализмом». Надо как следует поработать с этим Робертом Мак-Нейлом.
Правда, сейчас он в основном озабочен излечением своей супруги, которая больна туберкулезом. Отправим его с супругой и детьми в Константинополь. Там наши медики из госпиталя МЧС помогут ей вылечиться. Тем более что климат Принцевых островов в Мраморном море гораздо полезней для чахоточников, чем сырой воздух залива Ферт-оф-Форт.
Понравилась мне и сестра Роберта, Энн Дуглас. Симпатичная девица, умная, находчивая. Достаточно развитая, умеет читать и писать. Да и характер у нее покладистый. До меня дошли слухи, что на нее положил глаз Николай Арсентьевич Бесоев. А что, пара будет хоть куда! Осетин и шотландка. Два горца, характеры – уйди вон! Но именно такие люди, бывает, и создают самые счастливые пары. Даст бог, все будет хорошо, и наш Николай пригласит меня в самое ближайшее время на свою свадьбу.
С Энн я решил переговорить чуть позже. Чету герцогов Эдинбургских с детишками, всех Мак-Нейлов с Энн Дуглас, цесаревича с супругой и детьми (среди них и будущий император Николай II, которому сейчас всего девять лет), и герцог Лейхтенбергский, вместе с царем выехали в Ставку, а там погрузились в вертолет и улетели в Константинополь. А я остался в Бухаресте, чтобы утрясти кое-какие свои делишки.
И тут я познакомился с одним интересным человеком, о котором много читал еще в нашем времени, но вот здесь, в этой румынской дыре, сподобился увидеть своими глазами.
Проходя мимо железнодорожного вокзала, я обратил внимание на санитарный поезд, стоявший у перрона. На него с подвод, прибывших с фронта, грузили лежачих раненых на носилках. Ничего особенного, обычные военные будни. Необычным мне показалось другое.
Из паровоза, прицепленного к санитарному поезду, вылез импозантный мужчина в щегольском костюме в полоску, в цилиндре, который… вытирал паклей замасленные пальцы.
– Ваше сиятельство, – крикнул из паровозной будки машинист, – теперь все в порядке! Благодарствую, золотые руки у вас, не каждый паровозный механик нашел бы поломку.
Я присмотрелся к странному человеку, которого машинист назвал «вашим сиятельством». Лицо очень запоминающееся. Породистое, с внимательными умными глазами, с клочком волос на подбородке, делающим его похожим на карикатурного «Дядю Сэма». Я узнал его. Действительно, человек, который мог, что называется, с завязанными глазами найти неисправность в паровозе любой системы, имел право на титул «сиятельство», так как по происхождению был настоящим Рюриковичем – он вел свой род от князей Стародубских.
– Хэлло, мистер Джон Мэджилл, – поздоровался я с князем Хилковым. – Похоже, что вы не забыли навыки, полученные вами во время работы в Англо-американской Трансатлантической компании.
Для несведущих поясню, что под именем Джона Мэджилла человек, окончивший в России Пажеский корпус, в САСШ кидал лопатой уголек в топку паровоза.
– Хэлло, мистер… – князь Хилков пристально посмотрел на меня, – мы разве с вами встречались во время моей работы за океаном?
– Михаил Иванович, – сказал я, – мы с вами не знакомы. Хотя я слышал о вас столько хорошего, что для меня возможность лично познакомиться с вами – большая часть. Позвольте представиться – Тамбовцев Александр Васильевич, в настоящее время я являюсь канцлером Югоросии. Во всяком случае, мое руководство считает меня таковым.
– О, так вы из Югороссии, – воскликнул изумленный князь Хилков. – Я столько слышал о вас былей и небылиц, что просто счастлив, встретив человека ОТТУДА… Причем государственного деятеля такого ранга.
– Я знаю, что вы, Михаил Иванович, в настоящее время являетесь уполномоченным Российского общества Красного Креста при санитарном поезде, – сказал я, – причем этот поезд находится под патронажем цесаревны Марии Федоровны.
– Именно так, – ответил мне князь Хилков. – Правда, в медицине я разбираюсь весьма скромно. Но, благодаря моему опыту в эксплуатации паровозов и вагонов, наш поезд добирается до самых забытых богом полустанков, где раненые уже отчаялись получить надлежащую медицинскую помощь.
Неожиданно мне в голову пришла мысль пригласить князя к нам, в Константинополь. Я знал, что со временем он станет министром путей сообщения, при нем в России будет построен Транссиб. Его деятельность во время русско-японской войны оценили даже противники России. Британская газета «Таймс» писала: «…князь Хилков является для Японии более опасным противником, чем военный министр Куропаткин. Он знает, что делать, а самое главное – как делать. При нем Сибирская магистраль стала работать очень эффективно, а ее служащие демонстрируют высокий профессионализм. Если и есть человек в России, способный более чем кто-либо другой помочь своей стране избежать военной катастрофы, то это именно князь Хилков…»
Он заботился о развитии не только железнодорожного транспорта. Князь был активным сторонником автомобилизации страны и предрекал автомобильному транспорту большое будущее. Его подпись стоит под постановлением от И сентября 1896 года «О порядке и условиях перевозки тяжестей и пассажиров в самодвижущихся экипажах». Этот документ официально разрешил массовое использование автомобиля в качестве пассажирского и грузового транспорта. Именно с этого дня начинается история автотранспортной отрасли России.
Михаил Иванович с радостью согласился на мое предложение. Он попросил дать ему пару часов на улаживание текущих дел. Я назначил ему рандеву у нашей посадочной площадки, куда за мной ближе к вечеру должен был прилететь вертолет из Константинополя.