Маргарет Тэтчер. Женщина у власти - Крис Огден

Тэтчер никогда не обманывала себя и не пыталась создать у кого-то впечатление, будто она на равной ноге с лидерами двух сверхдержав. Не пыталась она и играть между ними роль какого-то посредника или арбитра. По вопросам отношений между Востоком и Западом она всегда твердо солидаризировалась с Рейганом как верный партнер, помогающий поддерживать решимость, иногда явно недостаточную, среди западноевропейских членов Североатлантического союза. Но Тэтчер обладала способностью честно передавать взгляды одного руководителя другому и некоторыми другими качествами, которые делали дружбу с ней весьма ценной для обоих лидеров. По отношению к Горбачеву Тэтчер обеспечивала уникальный канал двустороннего общения с Западом и, в какой-то мере, была для него своего рода интеллектуальным наставником. Тэтчер и Рейган разделяли одни и те же взгляды и убеждения. Но Тэтчер и Горбачев говорили на одном и том же языке — даже если при этом кричали друг на друга, что случалось нередко.

Горбачев считал Маргарет Тэтчер самой жесткой из всех руководителей стран Запада. Но с ней не была связана прямая и непосредственная угроза его стране; к тому же она не только была настроена с ним на одну волну, но и, как видный деятель Запада, имела возможность постоянного доступа к Рейгану. То обстоятельство, что при этом она была еще и женщина, облегчало их взаимоотношения. Горбачеву, как и Рейгану, нравятся сильные женщины; и он сам женат на женщине такого типа. Налаживая, а потом и закрепляя отношения с советским президентом, Тэтчер полагалась не только на свои ум и силу, но и на женское очарование и на свою способность к легкому флирту.

В Тэтчер и Горбачеве на удивление много общего. Оба юристы. Оба имеют ученую степень: Тэтчер — в химии, Горбачев — в сельском хозяйстве. Оба выходцы из провинции, в студенческие годы оба активно занимались общественной работой. И оба совершили быстрое восхождение на самую вершину власти вопреки многим противодействующим обстоятельствам. Тэтчер на пять с половиной лет старше Горбачева. Ей было 53 года, когда она стала премьер-министром; Горбачеву исполнилось 54 за несколько дней до того, как он был избран Генеральным секретарем. Оба оказались по-своему первыми: Тэтчер — первой премьер-министром женщиной в обществе с четко выраженной традицией мужского доминирования. Горбачев же — первым после Ленина советским руководителем действительно революционного типа, резким контрастом по сравнению с поколением семидесятилетних. Оба стремились изменить ход событий в странах, переживающих нисходящее развитие; оба пытались найти решение серьезных системных проблем, имея мало на что опереться, кроме собственной решимости и мужества. Обоими гораздо больше восхищались за рубежом, нежели в своей собственной стране.

По мере того как Тэтчер лучше узнавала Горбачева, она укреплялась в мысли, что Запад искренне заинтересован в его успехе. Более доступный в общении и более рациональный, нежели Хрущев, и в то же время более творческий, прагматичный и жесткий, чем Брежнев, Горбачев, с точки зрения Тэтчер, олицетворял собой наилучшие шансы на возможность перемен к лучшему в Советском Союзе. Тэтчер считала, однако, что Запад не должен (в поддержке таких перемен. — Прим. перев.) заходить слишком далеко или же поддаваться тому, что она презрительно называла эйфорией от пустых обещаний и необоснованных иллюзий. Тэтчер отказалась поддержать предложение Западной Германии об оказании Горбачеву широкой программы экономической помощи: по ее мнению, этот план давал бы советскому лидеру слишком много и слишком быстро.

Тэтчер готова оказывать помощь и поддержку Горбачеву только на условиях взаимности — если в ответ она получит ощутимое сокращение угрозы Западу, например, или же улучшение положения с правами человека, или более благоприятную атмосферу для экономических и торговых отношений. Она готова поддержать организацию совместных предприятий, оказать помощь в подготовке кадров менеджеров, если все это нужно Советскому Союзу. Но, по ее убеждению, в долговременной перспективе улучшение экономического положения в России должно быть чем-то выгодно Англии. Давать что-то за просто так никогда не было философией Тэтчер — ни в жизни, ни на переговорах.

Реформы, начатые Горбачевым, «могут оказаться обратимы», подчеркивала Тэтчер, «если он не сможет дойти до создания во многом иной политической структуры». Она готова поддерживать его намерения. Но она понимает, что оборона Запада не может строиться только на личности советского руководителя, политическое выживание которого никто не гарантирует. По ее словам, «если Горбачев почему-либо не добьется успеха, а Запад демонтирует оборону, основывая свою политику на надеждах, а не на необходимости защищать свободу, — то могут потребоваться годы, прежде чем мы сумеем снова вернуться к нынешнему уровню безопасности» {1}.

Тэтчер сложно оценивать Горбачева: при всех их спорах и различиях в убеждениях, ей лично Горбачев глубоко симпатичен. Она выделяет его из всех политических руководителей, с которыми ей приходилось общаться, прежде всего за ум и мужество. И похоже, что советский лидер испытывает по отношению к ней сходные чувства. «Личная симпатия», — ответил советский представитель Геннадий Герасимов, когда ему был задан вопрос о том, что лежит в основе отношений между Тэтчер и Горбачевым {2}. Эта симпатия была очевидной начиная с их самой первой встречи в декабре 1984 года. Тэтчер понимала, что ей предстоит познакомиться не с еще одним невменяемым представителем брежневской школы. Она хорошо изучила все, что смогла узнать о Горбачеве заранее. Она знала, что вскоре после того, как в середине 1984 года он стал председателем Комиссии по иностранным делам Верховного Совета СССР, Горбачев присутствовал на похоронах лидера Итальянской коммунистической партии Энрико Берлингуэра и произвел на итальянцев большое впечатление своей откровенностью. «Создавалось впечатление, что он очень критически оценивает положение в Советском Союзе, — вспоминает один из соратников Берлингуэра, Антонио Рубби. — Он говорил, что в стране слишком далеко зашла централизация». Столь же откровенен был Горбачев и годом раньше во время поездки в Канаду. Когда кто-то упомянул об Афганистане, Горбачев ограничился лишь словами: «Это была ошибка» {3}.

Все эти подробности были в досье, полученном Тэтчер в декабре того года. Как и упоминание о том, что Горбачев любит стихи Пушкина и Лермонтова, может читать их на память (сама Тэтчер читала на память стихи Китса и Киплинга). Тэтчер с детства ненавидела социализм и советскую систему; но в новом советском руководителе она почувствовала большой потенциал. До знакомства с Горбачевым Тэтчер в общем-то плохо представляла себе СССР. Несколько коротких поездок не изменили ее неприязни и недоверия к тому, что Рональд Рейган называл «империей зла». Когда ее впервые избрали премьер-министром, Тэтчер отрицательно относилась ко всему, что поддерживал Советский Союз. Ее не интересовали встречи и даже просто разговоры с официальными лицами из СССР и стран Восточного блока. После советского вторжения в Афганистан в декабре 1979 года она запретила министру иностранных дел лорду Каррингтону наносить запланированный визит в Москву. «Я не разрешаю вам вести какие бы то ни было дела с этими русскими», — были ее слова.