Маргарет Тэтчер. Женщина у власти - Крис Огден

Консерваторы отзывались о Вуд и идеологически родственных ей деятелях как о «левых лунатиках». Киннок, стремившийся отделить их от основного ядра членов партии, называл их «чокнутыми». «Они не доминируют в партии, и нет ни малейшего шанса, что они смогут в ней доминировать», — утверждал он. Но само их присутствие в рядах лейбористов обеспечивало Тэтчер и ее команде отличную, легко уязвимую мишень для ударов. Не подлежит сомнению, что они сильно повредили возможностям партии на выборах. В середине января лейбористы опережали консерваторов на 5 процентов. Через два месяца, после того как тори обрушились на «белую книгу» лейбористов по вопросам обороны и на «левых лунатиков», лейбористы неожиданно для себя обнаружили, что они отстают от консерваторов на 6 процентов. Более ответственная, умеренная часть партии, которая с приливом оптимизма поддержала усилия Киннока, направленные на модернизацию лейбористского движения, была поражена внезапностью этого отката назад. Часть сторонников партии начала переходить в Альянс и даже к консерваторам. По мнению члена парламента от лейбористской партии Джона Эванса, «среди подавляющего большинства членов партии росло осознание того, что настала пора привести политику партии и взгляды ее представителей в соответствие с тем, что думают наши старомодные трудящиеся».

Воинствующие радикалы были немногочисленны. Большинство оценок сходилось на том, что их не больше 5 процентов от общего числа активных членов партии Но в силу партийности британской прессы, прежде всего большинства консервативных газет, именно их взгляды попадали в центр общего внимания. Представители левого крыла, энергично работавшие в муниципальных советах всего лишь двух примерно десятков городов и поселков, отражали интересы небелого населения, иммигрантов, живущих в городских центрах. Некоторые из их требований были, мягко говоря, экзотичны, особенно в сопоставлении со взглядами основной части страны. В Уолтхэм Форест — районе на северо-востоке Лондона — некоторые школы требовали от своих учеников в обязательном порядке изучения языка какой-либо страны «третьего мира» — например, пенджабского или суахили. В Ньюхэме — восточная часть Лондона — над зданием районного совета развевались флаги Африканского национального конгресса — негритянской оппозиционной организации в ЮАР и СВАПО — партизанской группировки в Намибии. Тем самым заявлялась позиция района по отношению к политике апартеида. Район Ламбет, расположенный на другом берегу Темзы, напротив парламента, объявил себя побратимом с поселком в Никарагуа и с одним из пригородов Москвы, «безъядерной зоной» и ввел у себя штатную оплачиваемую должность чиновника «по вопросам мира и ядерным проблемам».

К началу весны 1987 года оппозиция быстро теряла доверие со стороны населения. Тэтчер пожинала плоды, одновременно широко рекламируя и благоприятные сдвиги в сфере экономики. Прошло восемь лет, и вот ее программы начали приносить результаты. Налоги от растущих прибылей корпораций и с увеличивающихся расходов потребителей пополняли счета министерства финансов. Когда в середине марта министру финансов Найджелу Лоусону предстояло сделать доклад об очередном бюджете правительства, в его распоряжении было для раздачи почти 8 миллиардов долларов. Не спеша, за 69 минут, потягивая на трибуне из стакана белое вино, он разъяснил, что правительство сокращает подоходные налоги, правительственные займы и намерено сократить учетные ставки. Самая низкая налоговая ставка уменьшилась с 29 до 27 процентов. Сократились некоторые другие виды налогов — например, на доходы престарелых и на малые компании, что оставило в карманах населения еще 4 миллиарда долларов. Лоусон не стал раздражать англичан повышением налогов на спиртные напитки, табачные изделия и бензин. Предполагаемые правительственные займы с целью стимулировать капиталовложения со стороны корпораций должны были быть сокращены с 11 до 6 миллиардов долларов. Едва успел он положить на трибуну текст своего выступления, как лондонская биржа немедленно среагировала, показав рекордный прирост деловой активности за день. Курс фунта стерлингов поднялся до доллара шестидесяти центов — самого высокого уровня за последние пять лет.

Англия поднималась с больничной койки. Бесспорно, оставалось еще немало проблем. Безработица еще превышала три миллиона человек, но сокращалась на протяжении семи месяцев подряд. Национальное здравоохранение, система образования, положение в центрах городов[26] требовали принятия серьезных мер. Темпы экономического роста в Англии весной 1987 года составляли, в расчете на год, 3 процента. Это был самый высокий показатель в Европе и вдвое больше, чем когда Тэтчер пришла к власти в 1979 году. Если бы ситуация продержалась так какое-то время, а выборы были бы проведены по возможности быстро, Тэтчер снова оказалась бы непотопляемой.

Прежде всего предстояли серьезные дела во внешней политике. Михаил Горбачев пригласил ее в Москву. В марте прошлого года она встречалась с советским партийным руководителем в Кремле как раз в то время, когда Киннок направлялся в Вашингтон, стремясь подправить свое международное реноме.

Тэтчер снова чувствовала себя уверенно и на коне. Все становилось на свои места. Она не сомневалась, что победит на выборах, на какое бы время она их ни назначила. Прежние разговоры о том, что она пробудет у власти только два срока и затем уйдет, были быстро забыты. Теперь она уверенно планировала себе полный третий срок пребывания у власти. А что потом? Она хорошо понимала, что цыплят считают по осени, и всегда помнила высказывание Гарольда Вильсона: «неделя в политике — большой срок». Но некоторым из своих друзей Тэтчер призналась: да, она всерьез думает не только о третьем, но и о четвертом сроке.

Глава восемнадцатая

МЭГГИ И МИХАИЛ

Одной из причин той уверенности, с которой подходила Тэтчер к своей третьей избирательной кампании, были прочные отношения, сложившиеся у нее с Рональдом Рейганом и Михаилом Горбачевым. У этого «трио» был исторический прецедент: «тройка» Черчилль — Рузвельт — Сталин. Но тогда сотрудничество вынуждалось условиями войны, и участие Сталина в этой группе всегда казалось противоестественным. Нынешняя же американо-советско-британская «триада» никак не вызывала подобных противоречивых ощущений. Умело развивая отношения, проявляя внимание к деталям и просто используя везение, Тэтчер сумела протиснуться в диалог сверхдержав. Зто потребовало от нее определенных усилий, но дело того стоило. Укрепление личных контактов с Горбачевым и Рейганом повысило международный престиж и самой Тэтчер, и Великобритании. Войдя в этот круг избранных, Тэтчер тем самым обеспечила за Англией способность сохранить собственные, столь важные для страны независимые ядерные силы сдерживания. Кроме того, благодаря ухищрениям и кропотливой работе Тэтчер британские взгляды снова обретали вес, а страна — особый статус среди союзников Англии и в Западной Европе.,