Пылающий берег - Уилбур Смит

— Они думают, что слоненка поймал крокодил, — прошептал О-хва.

— Бедняга крокодил, — прошептала в ответ Сантен.

В это время мать-слониха выхватила ребенка из-под дерева, освободив ему сначала задние ноги, и тот кинулся к ней под брюхо, вцепился в сосок и начал сосать, заходясь от радости. Разбушевавшееся стадо быстро успокоилось, явно разочарованное тем, что ему отказали в удовольствии разорвать ненавистного крокодила на мелкие кусочки.

Когда старый слон наконец рывком поднялся и, мокро поблескивая, затопал в сторону леса, слонихи стали торопливо собирать свое потомство, взмахами хоботов выгоняя из грязной воды и лишая невероятного удовольствия, а затем все животные покорно потянулись за патриархом. И еще долгое время после того, как слоны исчезли в лесу, Сантен слышала треск ломавшихся ветвей и бултыхание воды у них в животах.

Она и О-хва спустились с дерева с довольными улыбками на лицах.

— Слонята вели себя ужасно непослушно, — рассказывала Сантен Х-ани, — ну просто вылитые дети.

— Мы зовем их большими людьми, — согласилась та. — Потому что слоны мудрые и любящие существа, как и Саны.

Они подошли к краю водоема, и Сантен с изумлением воззрилась на целые горы навоза, которые оставили после себя слоны. В дымящихся кучах уже возились рябчики, вытаскивая неуспевшие перевариться орехи и семена.

«Анне навоз пригодился бы на огороде, — в который раз поймала себя Сантен на мыслях о доме. — Я не должна, не должна думать о прошлом так много».

Она наклонилась, чтобы умыть лицо, потому что грязная вода приносила облегчение от поднимавшегося жара, однако О-хва внезапно насторожился, повернул голову на север, в ту сторону, откуда пришло стадо, и стал напряженно вслушиваться.

— Что такое, старейший? — мгновенно отреагировала на поведение мужа Х-ани.

Целую секунду он не отвечал, но в глазах появилась тревога и губы нервно задергались.

— Что-то такое в воздухе… ветер доносит… звук или запах, я не уверен, — прошептал О-хва и в тот же миг решительно добавил: — Опасность, очень близко. Мы должны поторопиться.

Х-ани, вскочив на ноги, схватила свой мешок с яйцами-бутылками. С тем, что подсказывало чутье ее мужу, она не спорила никогда. Это не раз спасало их обоих в течение долгой совместной жизни.

— Нэм Чайлд, — позвала она тихо, но настойчиво, — поторапливайся.

— Х-ани, — в отчаянии повернулась к ней Сантен, бредя по колено в воде. — Сейчас так жарко, и я хочу…

— Опасность, большая опасность, — проговорила Х-ани взволнованно.

Оба бушмена кружили на месте, словно две испуганные птички, а затем полетели стрелой обратно к лесу. Сантен хорошо знала, что буквально через несколько секунд ее оставят одну, а мысль об одиночестве все еще наводила ужас. Она выскочила из воды, брызгами разлетевшейся под ногами, схватила свой заплечный мешок и палку и кинулась за стариками.

О-хва кружил по лесу, пробуя ветер, пока не обнаружил, с какой стороны ему дует в спину. Саны, когда они были чем-то сильно встревожены, как слоны и буйволы, всегда убегали в подветренную сторону, чтобы чувствовать запах преследователей.

О-хва ждал Сантен.

— Что такое?

— Опасность. Смертельная опасность.

Нервное возбуждение обоих бушменов было очень заметно, оно тут же передалось Сантен. В подобных ситуациях она уже научилась не задавать ненужных вопросов.

— Что я должна делать?

— Прятать свои следы, как я покажу, — ответил О-хва, и Сантен начала вспоминать все, чему терпеливо учил ее охотник, прекрасно владевший искусством наводить на ложный след и запутывать его, сбивать с толку врагов, которым становилось трудно, а иногда и просто невозможно следовать за Сантен. От умения делать это зависела жизнь бушменов.

— Сначала Х-ани, потом ты. — О-хва уже полностью овладел собой. — Следуй за ней. Делай, что будет делать она. Я побегу сзади, чтобы исправлять допущенные вами ошибки.

Старая бушменка действовала быстро и проворно, словно маленькая пестренькая куропатка. Она скользила меж ветвей, избегая звериных троп и открытых пространств, где след будет сразу виден, выбирая самый трудный и непроходимый путь, ныряя под колючим кустарником, где меньше всего ожидал увидеть их враг, наступала на пучки травы или мчалась вдоль поваленных стволов деревьев, изменяя шаг и отпрыгивая в сторону на более твердую почву, — словом, использовала все уловки, каким она выучилась за свою тяжкую жизнь.

Сантен следовала за ней, но не так проворно, оставляя кое-где неясный отпечаток ноги, сбивая листик с куста или примяв траву. О-хва бежал вплотную к ней с травяной щеточкой в руках и наклонялся, чтобы убрать оставленный Сантен нечаянный след, поднимая с земли говоривший за себя зеленый листок или расправляя согнутые стебельки травы, которые, как указательные столбы, показывали направление движения Санов.

О-хва руководил Х-ани, подавая ей сигналы чириканьем или посвистыванием птиц. Она мгновенно отвечала на его призывы, поворачивая направо или налево, ускоряя бег или — наоборот — замирая на месте на несколько секунд, чтобы муж мог прислушаться и поводить носом, а потом пускалась вперед снова по его сигналу.

Неожиданно перед ними открылась большая поляна, не меньше полумили шириной, утыканная редкими жирафовыми акациями с плоской кроной; за ней поднимался невысокий кряж, густо поросший бумажным и черным деревом, — то была непроходимая чащоба, и именно туда направлял свой бег О-хва.

Он хорошо знал, что почва на кряже состояла сплошь из известняка, острого и неровного. Знал, что ни один человек не сможет преследовать его на такой земле. Как только они достигнут кряжа — спасены, но пока перед ними широкая поляна. Если их догонят на открытом пространстве, они станут легкой добычей, в особенности если преследователи вооружены дымящейся трубкой, которая убивает издалека.

О-хва потратил несколько драгоценных секунд на то, чтобы понюхать воздух. Трудно было точно судить о расстоянии при слабом ветерке, по которому переносился едва ощутимый, но безошибочный запах мыла и нюхательного табака, нестираной шерстяной одежды и носков, а также прогорклого животного жира, каким овамбо намазывали свои тела. Но О-хва знал, что он должен рискнуть и выйти на открытое пространство.

Даже его мастерские способности не могли скрыть всех пометок, какие оставила Нэм Чайлд на мягкой песчаной почве. Все усилия на какое-то время задержат преследователей, но О-хва знал, что способности овамбо-следопытов были почти равными его собственным. Только на твердой известняковой поверхности кряжа они смогут наверняка оторваться. Бушмен засвистел, как свистят шустрые сорокопуты, и Х-ани покорно помчалась на поляну, пробираясь по жесткой выжженной траве.