Пылающий берег - Уилбур Смит

— Саны, а не люди. Маленькие желтые убийцы домашнего скота.

Дело в том, что люди из племени овамбо были скотоводами, домашний скот был их достоянием и предметом глубокой любви.

— Это собаки в пустыне, которые отрезают соски с вымени наших самых лучших коров, — так бушмены обычно мстили за зверства, совершаемые по отношению к ним, — они опережают нас на какие-то минуты, и мы поймаем их за час.

— Звук выстрелов донесется до стада, — проговорил Лотар, хотя и он разделял ненависть своего проводника к бушменам. Эти людишки были опасными паразитами, убийцами и ворами домашнего скота. Предка Лотара убили пятьдесят лет назад во время одной из знаменательных охот на бушменов, когда крошечный костяной наконечник отравленной стрелы проник ему в тело сквозь едва заметное отверстие в меховых доспехах. Все ужасные детали его страшной кончины хранились в анналах истории их семейства.

Даже англичане с их болезненной сентиментальностью по отношению к черным расам поняли, что места на земле для бушменов в двадцатом веке не существует. Действующие приказы знаменитой Британской полиции в Южной Африке, руководимой Сесилом Родсом[135] содержали инструкции, в соответствии с которыми все представители племени Санов, равно как и одичавшие собаки, должны были при встрече расстреливаться на месте. С неимоверной легкостью собак и бушменов приравняли, не делая никакого различия между людьми и животными.

Лотар, соблазнившись, разрывался сейчас между желанием получить удовольствие от выполнения общественного долга по уничтожению своры Санов и необходимостью поправить собственное состояние.

— Слоновая кость, — наконец решил он. — Да, слоновая кость — это важнее, чем пристукнуть несколько желтых обезьян.

— Баас! Сюда!

Продвигаясь по краю водоема, Хендрик внезапно остановился. Услышав, каким голосом он позвал его, Лотар поспешил и через секунду присел на корточки, чтобы получше рассмотреть новые отпечатки.

— Это не след Сана, — прошептал Хендрик. — Слишком большой.

— Женский, — отозвался Лотар, разглядев след узкой ступни и маленьких пальцев, который ни с чем не перепутаешь. — Молодая женщина!

След пальцев был глубже, чем у пятки, из чего легко можно было заключить, что он оставлен молодой, пружинистой ногой.

— Это невозможно! — Хендрик присел возле него и, не касаясь отпечатка, прошелся взглядом по крутой выемке между носком и пяткой.

Лотар отодвинулся, потряхивая мокрыми вьющимися волосами. Чернокожие обитатели Африки, с рождения ходившие босиком, оставляли четкий плоский отпечаток.

— Она носит обувь, — тихо сказал Хендрик.

— Белая женщина? Нет, это невозможно, — словно убеждая себя, повторил Лотар. — Только не здесь, не в компании дикарей Санов! Ради Бога, мы же находимся в сотнях миль от цивилизации!

— Однако это не так, след молодой женщины, пленницы Санов, — подтвердил Хендрик, и Лотар нахмурился.

Среди представителей его собственной расы традиции рыцарского поведения по отношению к женщине передавались из поколения в поколение, являясь неотъемлемой частью воспитания и одним из основных постулатов протестантской религии. Лотар был солдатом и охотником и мог читать по следу на земле так, словно он действительно видел перед собой зверя или человека, мужчину или женщину, оставивших этот след. Вот и сейчас, присев над едва заметными отпечатками, он мгновенно представил себе их носительницу. Ясно увидел девушку с длинными ногами, хорошей осанкой и грациозной фигурой, сильную и гордую, которая твердой и легкой поступью неслась вперед, опираясь на носки. Должно быть, она смелая и решительная: этот дикий нетронутый край — не место для слабых. Совершенно очевидно, что девушка в расцвете сил. Как только Лотар представил себе этот образ, он вдруг до конца осознал, какая жуткая пустота поселилась с недавних пор в его душе.

— Мы должны отправиться за этой женщиной, — мягко произнес он, — чтобы спасти ее из плена Санов.

Довольный Хендрик закатил глаза к небу, потянувшись за шкатулочкой из тыквы с нюхательным табаком, а затем насыпал горсть рыжеватого порошка на свою розовую ладонь.

— Жаль, ветер нам сейчас не союзник, — он помахал рукой по направлению следа. — Они убегают под ветер, так мы их можем никогда не догнать.

— Всегда сыщется сотня причин для того, чтобы не делать то, чего делать не хочется. — Лотар пальцами расчесал свои мокрые волосы и перевязал их сзади на шее кожаным ремешком. — Мы отправляемся по следу бушменов, а не животных. Так что ветер тут роли не играет.

— А бушмены и есть животные. — Хендрик набил одну из своих широких плоских ноздрей порошком, прикрыл ее большим пальцем и сделал вдох. — При попутном ветре они унюхают нас за две мили и услышат раньше, чем увидят.

Он отряхнул пыль с рук и смахнул остатки табака с верхней губы.

— Красиво сказано! — презрительно фыркнул Лотар. — Даже для такого великого враля, каким являешься ты, овамбо.

А потом бесцеремонно добавил:

— Хватит болтать, мы отправляемся за белой девушкой. Ищите след.

С высокого сука мопани Сантен наблюдала за слоновым стадом на водопое со все возрастающим восторгом. Как только она пришла в себя после удивления, вызванного размерами и неуклюжестью, наверное, естественной для таких громадин, очень скоро начала понимать, что все члены этого семейства удивительно объединены обезоруживающей и подкупающей любовью. Они начали казаться ей почти людьми.

Вожак-патриарх выглядел несколько сварливым, но было также совершенно ясно, что от артрита у него болят суставы. Все слоны в стаде относились к нему с очевидным уважением и одну сторону водоема оставили целиком свободной. Он пил шумно, выливая в горло целые потоки. Потом, постанывая от удовольствия, опустился в эту огромную лужу и стал набирать хоботом воду, выплескивая ее на свою седую, покрытую пылью голову. Вода бежала по его щекам, от полученного наслаждения старик закрыл глаза.

На противоположной стороне водоема пили воду и купались молодые слоны и слонихи. Они выбрасывали из хоботов воду, смешанную с грязью, наподобие пожарных насосов: просовывали хобот между передними ногами и дальше вдоль боков, выливая на себя ушаты воды; потом задирали головы и, открыв рот, пускали в животы целые пенящиеся потоки. Утолив жажду, слоны стояли со счастливым видом, любовно обнимая хоботами друг друга. Казалось, просто светились от счастья, снисходительно поглядывая на слонят, резвившихся у них под ногами.

Один из самых маленьких слонят, ненамного больше, чем крупная свинья, и такой же толстый, попытался пролезть под стволом дерева, упавшего в водоем, и накрепко застрял. Охваченный паникой, он пронзительно-тревожно завизжал от страха. Каждый слон в стаде мгновенно отреагировал на его вопль, сменив выражение полного довольства на ярость. Они ринулись на помощь, колотя хоботами воду и поднимая в воздухе целые фонтаны.