Особое мнение - Филип Киндред Дик

Эндертон, не проронив ни слова, сдернул кожух с главного блока управления счетно-аналитической электроникой.

– Кто из трех обезьянок выдал «мнение меньшинства»?

– Нет уж, меня ни о чем не спрашивайте! Меня здесь вообще нет!

По дороге к двери Пейдж замедлил шаг, едва заметно указал взглядом на среднее из трех кресел и вышел из зала. Дверь за его спиной захлопнулась. Эндертон остался один.

Средний, стало быть… Среднего он знал прекрасно. Сгорбленный, хилый карлик с огромной головой, этот провидец сидел в кресле, погребенный под множеством кабелей и реле, шестнадцатый год подряд. Подошедшего Эндертона он словно бы не заметил. Остекленевший, пустой взгляд мутанта был устремлен вдаль, в миры пока что несуществующие, а к настоящему, к окружающей действительности оставался слеп.

«Джерри» недавно исполнилось двадцать четыре. Изначально его отнесли к обычным олигофренам-гидроцефалам, однако по достижении шестилетнего возраста психологи обнаружили в нем дар провидца, погребенный глубоко в недрах деградировавших тканей мозга. Мутанта поместили в правительственную спецшколу, где принялись развивать, культивировать его латентный талант. К девяти годам дар его достиг надлежащего уровня, однако сам «Джерри» так и остался полным, законченным, ничего не смыслящим идиотом: расцветающий паранормальный талант поглотил его личность полностью.

Присев на корточки, Эндертон начал откручивать защитные панели, прикрывавшие катушки с пленкой в глубинах аналитической аппаратуры. Отыскать кабели, ведущие от оконечных каскадов компьютеров к разветвителю и далее, к личной электронике «Джерри», при помощи схем удалось без труда. Не прошло и пары минут, как Эндертон, охваченный дрожью азарта, извлек из-под кожуха две получасовых пленки – последние порции отвергнутых данных, расходившихся с «мнением большинства» – и, сверяясь с кодовыми таблицами, нашел на пленке раздел, касающийся его перфокарты.

Считыватель пленок возвышался неподалеку. Затаив дух, Эндертон вставил катушку в гнездо, запустил лентопротяжный механизм и обратился в слух.

Ситуация разъяснилась в считаные секунды, с первых же слов. На этом поиски можно было с чистой душой завершить.

Видения «Джерри» слегка не совпадали по времени с пророчествами товарищей. В силу капризной, хаотической природы предвидения ему на глаза попалась немного иная область времени, и сообщение об убийстве, которое предстояло совершить Эндертону, для него сделалось просто еще одним событием, подлежащим интеграции в общую картину. В отличие от остальных пророчество «Джерри» учитывало и выдвинутое обвинение, и реакцию на него Эндертона.

Таким образом, мнение «Джерри» упраздняло, сводило на нет «мнение большинства». Согласно его пророчеству, осведомленный о том, что совершит убийство, Эндертон передумал кого-либо убивать. Предвидение убийства предотвратило убийство: вся профилактика будущего преступления свелась к сообщению о нем потенциальному преступнику, и ток времени устремился в новое русло… однако «Джерри» попросту забаллотировали.

Охваченный дрожью, Эндертон перемотал ленту, переключил считыватель на запись, в ускоренном режиме скопировал пленку, убрал на место оригинал и снял с лентопротяжного механизма катушку с копией. Итак, доказательства тому, что данные с перфокарты устарели и более недействительны, налицо. Осталось только предъявить их Уитверу, и…

И тут Эндертон сам искренне поразился собственной глупости. Вне всяких сомнений, Уитвер видел все это, но, несмотря ни на что, принял комиссарскую должность и разослал на поиски полицейские патрули. Сдавать позиции Уитвер отнюдь не желал. Плевал он на невиновность Эндертона!

А если так, что же делать? Кто еще может заинтересоваться доказательствами его невиновности?

– Вот недоумок-то, а! – визгливо, встревоженно воскликнули за спиной.

Эндертон, вздрогнув от неожиданности, обернулся назад. В проеме одной из дверей стояла его жена, Лиза, в полицейском мундире. Глаза ее потемнели от страха пополам с раздражением.

– Не волнуйся, – сказал он, взмахнув перед собой пленкой. – Я уже ухожу.

Лиза, изменившись в лице, со всех ног бросилась к нему.

– Пейдж сообщил, что ты здесь, но я, честно говоря, не поверила. Зачем только он впустил тебя? Похоже, он просто не понимает, кто ты такой!

– А кто я такой? – едко осведомился Эндертон. – Хотя сразу лучше не отвечай. Прослушай сначала вот эту пленку.

– И слушать ничего не хочу! Убирайся отсюда сейчас же! Эд Уитвер знает, что здесь кто-то есть. Пейдж отвлекает его как может, но…

Осекшись, Лиза склонила голову на сторону и на миг замерла.

– Все! Он здесь и готов вломиться сюда во что бы то ни стало!

– А тебе на него, что же, так-таки и не повлиять? Держись полюбезнее, очаруй его – глядишь, он обо мне и забудет.

Лиза с горькой укоризной подняла брови.

– На крыше ждет корабль. Если хочешь уйти от ареста…

Поперхнувшись, она ненадолго умолкла, но после продолжила:

– Я собиралась вылететь в течение пары минут. Ты со мной?

– С тобой, – ответил Эндертон.

Другого выхода у него не было. Пленку с доказательствами собственной невиновности он раздобыл, а вот как уйдет с ней, до сих пор не задумывался, и потому с радостью поспешил за стройной, изящной женой к боковой двери. Переступив порог «обезьянника», оба оказались в безлюдном, полутемном техническом коридоре. Тишину нарушал лишь цокот каблучков Лизы.

– Корабль подходящий, быстрый, – оглянувшись, заверила она Эндертона. – К отлету готов, горючего под пробку – и в основном баке, и в запасном. Я как раз собиралась инспектировать работу части патрулей…

VII

За рулем сверхскоростного полицейского крейсера Эндертон в двух словах описал жене «мнение меньшинства». Лиза слушала пересказ без комментариев, поджав губы, окаменев лицом, крепко сцепив пальцы перед собой, на коленях. Внизу, под брюхом крейсера, будто рельефная карта, тянулись вдаль разоренные войной земли – пустующие окрестности городов, изъязвленные воронками взрывов, усеянные развалинами ферм, мелких заводов и фабрик.

– Вот так-так, – протянула Лиза, выслушав Эндертона до конца. – Интересно, сколько раз подобное случалось раньше?

– Ты о «мнении меньшинства»? Без него, как правило, не обходится.

– Нет, об асинхронности предсказаний. О том, что один из провидцев учтет данные прочих… и аннулирует их, – блеснув потемневшими, без искры веселья глазами, пояснила она. – Возможно, в лагерях отыщется уйма таких, как ты…

– Не отыщется, – заверил ее Эндертон, хотя и сам уже начал тревожиться о том же. – Мне должность позволила ознакомиться с перфокартой, с предсказаниями провидцев первым. Это и решило дело.

– Но… – Лиза многозначительно подняла вверх указательный палец. – Что, если точно так же отреагировали бы на подобные новости все остальные? Мы ведь могли известить их… объяснить…

– Не могли. Риск слишком велик, – упрямо возразил Эндертон.

Лиза горько, визгливо расхохоталась.

– Риск? Да ведь риск нулевой! Какие могут быть сомнения, если у нас под рукой провидцы?

Эндертон помолчал, сосредоточившись на управлении быстроходным воздушным суденышком.

– Нет. Мой случай уникален, – рассудил он, – и вдобавок у нас на руках дело, не