Раздражающие успехи еретиков - Дэвид Вебер

смог бы придумать ответ, не предполагая, что его противники поддались безумию. Возможно, ему должно было прийти в голову, что ни в одном из его предыдущих отчетов ничего не говорилось о штыках. С другой стороны, это была не та деталь, которую кавалерийские разведчики обычно включали в свои донесения, и в данный момент на уме у Уиндшера были другие мысли. Например, тот факт, что, со штыками или нет, они наступали уверенно, концентрируясь на том, чтобы как можно быстрее преодолеть местность, но не утомляя себя, и то, как они позволили себе рассредоточиться, указывало на то, что они не тратили много энергии на беспокойство.

Нет причин, по которым они должны быть такими, — мрачно подумал он. — Мы следили за ними — а они убивали и ранили моих людей — уже несколько часов, и я сомневаюсь, что их карты так же хороши, как наши. Что касается их, то здесь все примерно так же, и они, вероятно, даже не знают, как выглядит земля между этим местом и Грин-Вэлли. У них нет причин думать, что у меня может быть спрятано более четырех тысяч кавалеристов.

Он жадно улыбнулся, наблюдая за приближением врага.

Поднимать его людей вверх и переваливать через гребень будет непросто. Нужно было учитывать не только склон, но и местность, которая будет сужаться до тех пор, пока они не пересекут гребень, где снова начнет открываться веерообразное поле боя. Ни один солдат не любил начинать атаку в гору по многим причинам, и в этом случае их собирались уложить, как яблоки в корзину, заставив принять более глубокий строй, чем он предпочел бы, пока они не очистят вершину склона. С другой стороны, там были эти штыки. Даже если бы мушкеты чарисийцев были заряжены, им все равно пришлось бы вынимать штыки, прежде чем они смогли бы выстрелить, и у его солдат был бы спуск на дальней стороне, чтобы помочь им набрать и поддерживать скорость, как только они начнут разгоняться. Фокус должен был заключаться в выборе времени. Ему нужно было начать атаку достаточно скоро, чтобы дать своим людям время перевалить через холм и набрать скорость, но в то же время он хотел дать чарисийцам как можно меньше времени на реакцию.

И все же, — подумал он, изучая эти висящие на ремнях мушкеты, — неожиданность обязательно удержит их от мгновенной реакции.

* * *

Мерлин намеренно отвел взгляд от Кларика. На самом деле, он повернулся в седле, чтобы оглянуться назад вдоль колонны позади них, когда первая батарея двенадцатифунтовых орудий только что прошла через пояс деревьев в колонне на дороге. Вероятно, в этом не было строгой необходимости, но он хотел дать понять любому потенциальному наблюдателю, что в данный конкретный момент он даже не думал о бригадном генерале.

Конечно, на самом деле он совсем не смотрел на колонну, когда ждал, наблюдая и слушая через свой снарк.

* * *

— Сейчас! — выпалил Уиндшер, и майор Гэлван привстал в стременах, энергично размахивая красным сигнальным флажком.

* * *

Мерлин, возможно, и не наблюдал за Клариком, но бригадный генерал очень внимательно — хотя и ненавязчиво — наблюдал за ним. Именно поэтому морской пехотинец увидел, как телохранитель протянул руку и снял шлем, чтобы вытереть пот со лба.

— Думаю, теперь, Брайан, — сказал он решительно.

Майор Лафтин мгновение смотрел на него, затем перевел взгляд на склон перед ними. Очевидно, он не мог себе представить, что побудило Кларика отдать приказ именно в этот момент, но это был приказ, которого он ожидал. Он колебался не более одного удара сердца, затем кивнул горнисту, стоявшему рядом с ним.

— Дайте сигнал «построиться в каре», капрал, — сказал он.

* * *

Многочисленные всадники Уиндшера двинулись вверх по склону. Сначала шагом, но затем быстро перешли на рысь, с плавностью, выработанной многолетним опытом и суровыми тренировками, которым Уиндшер подвергал их с тех пор, как принял командование кавалерией Гарвея.

Передовые эскадроны достигли гребня в восемь рядов, двигаясь жесткой рысью, покрывая чуть более двухсот ярдов в минуту, а две передние шеренги быстро ускорились. К тому времени, как они преодолели еще сорок ярдов, они двигались полным, растянутым галопом, с копыт осыпались комья влажной земли, копья и сабли сверкали на солнце, в то время как следующие две шеренги грохотали в тридцати ярдах позади них. Вокруг них и позади них раздавалась музыка горнов, барабанный грохот шестнадцати тысяч копыт и низкий, радостный вой, когда они наконец повернулись к своим врагам.

Сам Уиндшер преодолел гребень с третьей двойной линией, отставая от первой на шестьдесят ярдов. Он ехал точно в центре шеренги, его штандарт хлопал и трещал на ветру, и его глаза блестели от яростного удовлетворения.

Но затем эти глаза расширились от удивления.

* * *

Солдаты первых двух батальонов Кларика ждали сигнала горна и отреагировали мгновенно. Оба батальона рассыпались, двигаясь со скоростью и точностью, которые могли привить только бесконечные, жестокие тренировки. Они рассредоточились, Первый батальон двинулся вправо, а второй батальон — влево, образуя не колонну, не линию, а единый полый строй. Это не был буквально «квадрат»; земля была слишком неровной для этого, и в любом случае это был скорее прямоугольник, чем квадрат. Но это компактное, устойчивое, непоколебимое, изготовленное формирование ощетинилось штыками, направленными наружу во все стороны, и, в прямом противоречии со всеми стандартными правилами безопасности, винтовки, на которых были установлены эти штыки, были тщательно заряжены и взведены, прежде чем их взяли на изготовку.

* * *

Уиндшер не мог в это поверить.

Он никогда не видел, чтобы пехота двигалась так быстро, так точно, даже на учебном поле. Конечно, они никак не могли отреагировать так мгновенно! Это было невозможно!

И все же чарисийцы сделали это, и для него было слишком поздно менять свое мнение. Половина его отряда, включая самого Уиндшера, уже мчалась полным галопом вниз по склону навстречу врагу со скоростью более семи ярдов в секунду рядами, в каждом из которых было