Прогрессирующая шизофрения - Александра Треффер

И добавил со злой иронией:

– Храбрец! Матёрый волчара!

Я погладила его, успокаивая, а он неожиданно повалился на спину, подставив мне брюхо. Почёсывая животное, я услышала:

– Ведь понимаю, что лежать вверх лапами унизительно, но… так приятно.

Я засмеялась, а серый, с минуту понежившись, перевернулся и встал на ноги.

– Пошли. К ночи мы должны выбраться из леса, а то нас съедят.

– Кто?

– Найдутся желающие, – неопределённо ответил зверь.

Измученные мы выползли на опушку, когда почти смерклось. Перед нами раскинулось поле, а за ним виднелся ещё один лес. В траве что-то зашуршало, и Волк сделал стойку.

– Зайцы, – прошептал он. – Подожди здесь, а я на охоту. Надо поесть.

Он исчез в густой траве, а я легла на спину, глядя в небо и наслаждаясь отдыхом. И вдруг… ночь превратилась в день, вспыхнуло яркое зарево, и я вскочила, решив, что начался пожар.

Но нет, прищурившись, я разглядела остановившегося неподалёку всадника с клеткой в руке. Из неё-то и изливалось сияние.

– Ты, баба, из какой деревни? – послышался сочный баритон.

– Не баба, – возмутилась я, – а женщина!

– Какая разница? – удивился наездник.

– Огромная, – уверила я его. – «Баба» звучит оскорбительно.

Незнакомец хмыкнул и спешился.

– Ты бы накинул на клетку что-нибудь, – посоветовала я, – а то ослепнем.

Послушавшись, тот укутал её кафтаном, а я с любопытством посмотрела на собеседника. Это был рослый, русоволосый и, признаюсь, очень красивый человек лет тридцати или чуть старше, одетый по-старорусски.

– Ты Иван-царевич что ли? – поинтересовалась я.

И подумала:

– Что-то староваты тут наследники трона…

– Верно. А как ты догадалась? – оценивающе оглядывая меня, спросил мужчина.

Я хихикнула.

– Кто же ещё может жар-птицу везти. На коня будешь менять?

– Нет, на девицу.

– Жениться собрался?

– Да, пора.

Я снова открыла рот, чтобы задать вопрос, но не успела, из кустов выскочил Волк с зайцем в зубах. Резко затормозив, он замер, разглядывая Ивана, а тот схватился за лук. Я остановила его, заслонив животное собой:

– Не тронь! Это мой товарищ.

И, убедившись, что последнему ничего не угрожает, принялась собирать сухие сучья для костра, благо, что на опушке их валялось достаточно. Зверь сложил добычу к моим ногам, пробормотав:

– Раз у нас гость, одного не хватит….

И снова нырнул в траву. А Иван-царевич, сев на землю, наблюдал за моими действиями.

– Ты помог бы что ли, – не оглядываясь, сказала я. – От еды-то, небось, не откажешься?

И услышала в ответ:

– Не царское это дело.

– Значит, останешься без ужина, – подытожила я, чиркая спичкой.

Пламя резво взметнулось вверх, едва не опалив мне лицо. Отшатнувшись, я выругалась и зашарила по земле, ища что-нибудь, похожее на рогульки.

– Спасибо, – поблагодарила я Ивана, протянувшего мне две подходящие палки, и, достав нож, выпотрошила зайца.

Когда я повесила его над огнём, Волк принёс ещё одного зверька, и разделкой его занялся гость. Вскоре мы оба сидели у весело потрескивающего костра, уплетая вкуснейшее мясо с дымком, а Волк лежал поодаль, отрывая куски от сырой тушки.

– Иди к нам, – окликнула я, – здесь теплее.

– Мне и тут не холодно, – ворчливо отозвался он, – у меня же шкура. И потом….

Помолчав, зверь добавил:

– Я огня боюсь.

– Вот дурашка, – рассмеялась я, – у тебя мозги человека, а ты инстинктам подчиняешься.

– Да куда от них денешься? – пробурчал тот.

Но всё-таки подполз ближе и, сыто щурясь, положил голову мне на колени. А я удивлённо спросила:

– Откуда тебе известно слово «инстинкт»?

– Хотел бы я знать, – отозвался Волк. – Наверное, сказочник в какую-нибудь строчку вставил.

Завязался разговор. Иван полюбопытствовал, откуда я здесь взялась и почему так смело себя веду, а я поведала царевичу свою историю, в которую тот, в отличие от Волка, поверил не сразу. В свою очередь, он рассказал о поисках жар-птицы и о Марье-царевне, ждущей его во дворце злого короля Далмата, а мой четвероногий приятель внимательно слушал, время от времени вставляя замечания и задавая вопросы. Но вскоре усталость взяла своё, и мы заснули у затухающего костра.

Глава 8

Когда я открыла глаза, ярко светило солнце, пели птицы и звенели кузнечики. Ни царевича, ни Волка рядом не оказалось, но последний вскоре явился, неся какую-то птаху и зайца, которого забрал себе. Разведя огонь, я ощипала и поджарила дичь, и, обгладывая крылышко, поинтересовалась:

– А где Иван?

– Да он дальше поехал, – ответил зверь, – ему через Кощеев лес весь день пробираться.

– Он на лошади, это проще, – фыркнула я.

– Как раз и нет. Где пройдёт человек, коню не развернуться, – возразил Волк.

И жалобно добавил:

– Пить хочется. Пойдём, воду поищем?

Я поднялась.

– Пошли. Всё равно уже пора, задержались мы тут.

Животное потёрлось об меня ушами.

– Я тебя будить не хотел, а то пораньше бы отправились.

Погладив Волка, я решительно двинулась на приступ поля, продираясь сквозь высокие терпко пахнущие травы. Мы нашли чистейший ручеёк, напились, посидели недолго около и, сделав ещё несколько глотков, отправились в неизвестность.

Немного погодя, я заметила, что справа по земле стелется туман. Это показалось мне странным, и я обратила на него внимание спутника. Вглядевшись, тот поднял на меня испуганные глаза.

– Горыныч поблизости, – внезапно потеряв голос, просипел он. – Змей, когда спит, дым выдыхает.

Я почувствовала, что меня сковывает страх и прошептала:

– Как теперь быть?

– Нужно скорее добраться до леса, – ответил Волк, – среди деревьев он не летает.

– Надо ползти, – решила я.

И, упав на землю, заскользила к спасительным кущам. Мой товарищ, постанывая, следовал за мной. Причина для нытья была: трава невыносимо кололась, и я едва сдерживалась, чтобы не закричать.

Добравшись до опушки, я решила, что опасность миновала и, встав на четвереньки, столкнулась нос к носу с… Господи! Со Змеем-Горынычем. Его жёлтый глаз, глядевший прямо на меня, начал наливаться злостью, и, крикнув: «Волк, беги», я откатилась в сторону. Огромные челюсти сомкнулись в нескольких сантиметрах от моей ступни, а я, вскочив, ринулась к лесу. Перепуганный серый нёсся впереди, и вскоре мы оба влетели под прикрытие деревьев.

Сзади шумело и трещало: русский дракон проламывал просеку, чтобы поймать удирающую добычу. Получалось это неважно, и вскоре нам удалось оторваться. Рухнув под берёзу, мы долго лежали, пытаясь отдышаться.

– А почему он не стал нас палить? – умирающим голосом поинтересовалась я у Волка.

– Не знаю, – так же негромко ответил тот. – Возможно, Змей не любит горелого мяса.

Когда дыхание восстановилось, я позволила себе возмутиться:

– Нет, ну, надо же какой! Сразу жрать…

– А ты как думала? – удивился Серый. – Он для этого и создан.

И, поразмыслив, добавил:

– Жаль, что его нельзя схватить за язык.

При напоминании о моём способе борьбы с хищниками я смутилась, но Волк, не обратив на это внимания, подставил мне брюхо.

– Почеши меня, – попросил он.

Я выполнила его желание, понимая, что каждому из нас сейчас необходима разрядка. Посидев ещё немного, мы продолжили путь.

Лес вокруг был светлым и солнечным, очень похожим на тот, в котором я гуляла до перемещения. На мгновение я поверила, что вернулась домой, но, взглянув на бегущего рядом зверя, вспомнила о миссии, навязанной мне судьбой.

Впереди зажурчал ручей, и я предложила сделать привал. Волк согласился:

– Ты огонь разводи, а я еды добуду, – сказал он и исчез.

Сделав свою часть работы, я села в сторонке под куст. Рядом раскинулся большой черничник, и я замечталась, машинально срывая и кладя в рот сладкие, сочные ягоды. Услышав тоскливые завывания и причитания, я не сразу, но пришла в себя и, поднявшись, пошла на голос.

Моим глазам предстала такая картина: Волк, совершая странные телодвижения, то ложился на землю, что-то бормоча жалобным голосом, то садился и, подняв морду к небу, выл на него во всю силу лёгких

Увидев моё удивлённое лицо, он замер, а потом вихрем налетел на меня. Скуля, зверь прыгал мне на грудь, облизывал лицо, тыкался мордой в ладони и, в конце концов, повалил и лёг рядом, положив голову на плечо. Когда ошалевшая я поинтересовалась, в чём же, собственно, дело, он ответил:

– Я думал, что тебя кто-то утащил, что ты умерла.

Животное зарылось носом мне подмышку, а я растрогалась до слёз. Даже в сказке собака, ладно, пусть волк, пусть с человечьим умом оставался представителем своего вида – любящим и преданным хозяину. Я гладила зверя, чесала за ушами, уговаривая ласковым голосом, пока тот не успокоился. Оторвавшись от меня, он принёс очередного зайца, и вскоре мы приступили к трапезе.