Злой гений Нью-Йорка - Стивен Ван Дайн

– Не исключено, – с сомнением в голосе заметил прокурор. – Что-то волнует его, касающееся именно того часа, с одиннадцати до полудня. А на вас он смотрел как дикая кошка.

– Скорее как хорек. Или даже лисица. Я обратил внимание на его хитрый заискивающий взгляд.

– Я не понимаю, чем он нам помог.

– Да уж. Паровоз наш явно застрял и вперед ехать не собирается. Но зато кое-какой багаж по вагонам мы уже разместили. Наш великий математический гений открыл нам некоторые перспективы для раздумья и обсуждения. А миссис Драккер просто дает все основания строить самые невероятные предположения. И если бы мы знали, что же скрывает эта славная парочка, мы, возможно, уже нашли бы ключ к разгадке тайны.

Последний час Хит все время молчал, но теперь с жаром заговорил:

– Вот что я вам скажу, мистер Маркхэм: мы тут попросту теряем драгоценное время. Что толку в этих бесконечных переговорах? Нам нужен Сперлинг. И когда мои ребята привезут этого парня сюда и заставят его немножко попотеть, я думаю, нам хватит материала для того, чтобы предъявить ему обвинение. Он был влюблен в мисс Диллар, ревновал ее к Робину. Да еще тот не нравился ему по своим причинам: Робин лучше него стрелял из лука. Здесь они снова повздорили, как утверждает профессор. Сперлинг был рядом с Робином за несколько минут до его гибели…

– Да еще плюс ко всему его фамилия означает «воробей», – насмешливо добавил Вэнс. – Quod erat demonstrandum[2]. Нет, сержант, слишком уж просто все получается, как в карточной игре с подтасованной колодой. Слишком тонко было распланировано это преступление, чтобы с такой легкостью называть преступника.

– А я не вижу тут никакого плана, – честно признался Хит. – Этот Сперлинг теряет самообладание, хватает лук, срывает со стенда стрелу, бежит за Робином на улицу и стреляет ему прямо в сердце. Вот и все.

Тяжело вздохнув, Вэнс произнес:

– Вы слишком прямолинейны для этого злого и коварного мира, сержант. Если бы все именно так и происходило – просто и наивно, то жизнь стала бы вдвойне скучной. В нашем случае дела обстояли совсем не так. Ну, во-первых, ни один стрелок не в состоянии попасть движущейся мишени точно между ребер. Во-вторых, Робин серьезно повредил голову. Конечно, можно было бы свалить перелом черепа на его падение, но это не та травма. В-третьих, шляпа находилась у его ног, что не совсем естественно, если он упал после выстрела. В-четвертых, зарубка на стреле сильно стерлась, так что вряд ли она смогла бы выдержать напряжение тетивы. В-пятых, Робин стоял лицом к стрелку, значит, у него оставалось время, чтобы изменить позу, закрыться или увернуться. В-шестых…

Вэнс замолчал и закурил сигарету.

– Боже мой, сержант! – воскликнул он. – Я еще кое-что не учел: если человека ранят в сердце, начинается сильное кровотечение, особенно если оружием служит нечто более серьезное, чем наконечник стрелы, и рана при этом остается открытой. Мне кажется, если вы хорошенько поищете следы крови на полу возле двери, ведущей в подвал, вы обязательно обнаружите что-нибудь интересное.

Хит колебался, но лишь секунду. Он по опыту знал, что, если уж Вэнс делает какое-либо предположение, им не следует пренебрегать ни в коем случае. Поэтому он добродушно заворчал и отправился в указанном направлении.

– Мне кажется, Вэнс, я начинаю понимать, куда вы клоните, – заволновался Маркхэм. – Но если смерть Робина от стрелы была лишь разыгранным спектаклем, то я даже не представляю себе, с каким ужасом нам придется столкнуться в дальнейшем.

– Здесь поработал маньяк, – сдержанно заметил Вэнс. – Но не тот, который потерял рассудок и теперь считает себя Наполеоном, а человек, обладающий колоссальным умом, который в состоянии довести разум до абсурда, если можно так выразиться.

Прокурор нервно курил, теряясь в догадках.

– Я надеюсь, что Хит все же ничего не обнаружит, – сказал Маркхэм.

Но он ошибся. Очень скоро вернулся сержант, расстроенный и возбужденный.

– Проклятие, мистер Вэнс! – выпалил он. – А ведь ваши догадки оказались правильными. Конечно, крови как таковой на полу нет. Но зато там, на бетонированном полу, возле двери, осталось темное пятно, где, по всей вероятности, кровь сегодня замывали мокрой тряпкой. И это тем более странно, потому что на это место подвинули один из ковриков, чтобы скрыть следы. Но это вовсе не оправдывает Сперлинга. Может быть, он действительно застрелил Робина еще в подвале.

– А потом тщательно замыл кровь, протер лук и стрелу, вытащил тело на стрельбище и там же оставил орудие убийства. И уж только после этого спокойно отбыл домой… Но из лука в закрытых помещениях не стреляют, и Сперлингу это было хорошо известно. К тому же такая смертельная рана, которая закончила карьеру Робина раз и навсегда, могла иметь место исключительно по случайности.

Пока Вэнс говорил, по коридору прошел Парди, направляясь к выходу. Он собирался покинуть дом, но Фило остановил его:

– Простите, сэр, у нас остался к вам еще один вопрос. Вы говорили, будто видели, как мистер Сперлинг и Бидл уходили отсюда через калитку. Вы уверены, что никого там больше не встречали?

– Уверен.

– Мне почему-то пришел на ум мистер Драккер.

– Драккер? – Парди неуверенно покачал головой. – Нет, его бы я запомнил. Но и вы поймите, многие посетители могли заходить в этот дом и выходить отсюда, но при этом оставались незамеченными мной.

– Да-да, разумеется, – рассеянно отозвался Вэнс и вдруг спросил: – А насколько хорошо мистер Драккер играет в шахматы?

Парди был несколько озадачен этим вопросом.

– Как практик он и не игрок вовсе, – аккуратно подбирая слова, пояснил Парди. – Однако Адольф, анализируя партии, неплохо разбирается в теории. Но он почти никогда не играл с реальным соперником на настоящей доске.

Когда Парди удалился, Хит, победоносно посмотрев на Вэнса, сказал:

– Похоже, сэр, я далеко не единственный, кому не терпится проверить алиби нашего горбуна.

В этот момент в коридоре послышались тяжелые шаги, входная дверь распахнулась, и в комнате появились трое мужчин. Двое из них, безусловно, были детективами, а между ними стоял чисто выбритый высокий молодой человек лет тридцати.

– Мы доставили его, сержант, – торжествовал один из детективов, усмехнувшись. – Собирался уехать, но мы его перехватили.

Сперлинг, помрачнев, осмотрелся. Хит встал перед ним и, смерив задержанного взглядом, высокомерно проговорил:

– Ну что, молодой человек, вы думали, что у вас получится удрать, не так ли? – сигара забавно запрыгала у него во рту.

Сперлинг ничего не ответил, и краска залила его лицо.

– Так и будем молчать? – не отступал Хит. – Ладно, вы у нас еще как миленький запоете. Отвезти его в штаб, сэр? – спросил сержант, повернувшись к Маркхэму.

– Возможно, мистер Сперлинг не откажется ответить на наши вопросы здесь, – спокойно отозвался прокурор.

Молодой человек внимательно посмотрел на Маркхэма, затем перевел взгляд на Вэнса, который тут же ободряюще кивнул Сперлингу.

– На какие вопросы я должен ответить? – напряженно произнес он, стараясь сохранять самообладание. – Я собирал вещи, когда эти негодяи ворвались ко мне в комнату и приволокли сюда, не разрешив даже переговорить с семьей и не дав никаких объяснений по поводу своих действий. А теперь еще оказывается, что вы собираетесь отправить меня в полицию. Что ж, ведите меня куда вам угодно, чтоб вас!..

– В какое время вы покинули данную территорию сегодня утром, мистер Сперлинг? – ровным тоном поинтересовался Вэнс.

– Примерно в четверть двенадцатого, – ответил тот. – Я хотел успеть на поезд, отходящий от Центрального вокзала в одиннадцать сорок.

– А мистер Робин?

– Не знаю. Он сказал, что подождет Белль. Я оставил его в подвале.

– Вы встречались сегодня с мистером Драккером?

– Да, но только на минутку. Он сидел в клубной комнате, когда мы с Робином спустились туда. Правда, он сразу же ушел.

– Через калитку? Или направился к дальнему выходу?

– Не помню. Я не обратил на это внимания… Послушайте, а к чему весь этот допрос?

– Мистера Робина сегодня утром убили, – пояснил Вэнс. – Где-то около одиннадцати утра.

У Сперлинга округлились глаза.

– Робина убили? Боже мой!.. К-кто?.. – Губы его пересохли, и он принялся нервно облизывать их.

– Этого мы еще не знаем, – признался Вэнс. – Ему стрелой прострелили сердце.

Сперлинг буквально остолбенел. Он беспомощно оглядывался по сторонам и искал по карманам сигареты.

– Может быть, вы сами подскажете нам, кто мог убить его при помощи лука и стрел? – вызывающе начал Хит, сделав шаг вперед.

– От… откуда мне знать? – запинаясь, промямлил Сперлинг.

– Вы ревновали Белль к Робину, – без предисловий начал сержант. – Вы ссорились с ним, и причиной ссоры стала девушка. Вы были с ним в клубе один на один, после чего он и погиб. Кроме того, вы неплохо стреляете. Вот поэтому я и решил, что вам может быть кое-что известно. – Прищурившись, он продолжал: – Выкладывайте все, что знаете. Кроме вас, его никто не мог застрелить. Вы последний, кто видел его живым. Так говорите все, что знаете!