Откровенные романы - Григорий Жадько

– Михаил! Отворачивайся! – сказала она картинно и громко и махнула мне рукой, что это меня не касается на самом деле.– Отвернулся? Давайте девочки никто на вас не смотрит. Не бойтесь.

Девушки еще помялись немного и, наконец, старшенькая Даша, неохотно повела плечом, потом сильнее. Легкий муслин сполз с узкого плечика. Тоже она сделала и с другой стороны. Материя повисла на локтях, оголив нежную белую грудь девушки. Она чуть отвисала вниз, но была упруга и полновесна. Большие пятна сосков смотрели чуть раскосо и в стороны. Сами сосочки выделялись как две виноградинки с зачатками канальцев по центру.

– А что Варвара у нас скромничает!? – обратилась она к другой девушке. Не отворачивайся – не нужно этого делать. Я же тебе говорю, что кроме меня – никто не подсматривает. Давай. Или вы мне не верите?

На Варе был надет белый халатик из хлопка, похожий на длинную ночную рубашку прямого кроя, подпоясанный на бедрах. Такие платья-рубашки с вышивкой, напоминающей узоры крестьянских полотенец, были тогда очень распространены в Малороссии. Варя теребила концы пояса, не отваживаясь их развязать. Наконец она решилась. Развязала, и пояс, выпав у нее из рук, упал пол. Она попыталась на ощупь найти его на полу и когда нагибалась, полы халатика разошлись, обнажая худые ножки, и в легкой дымке обрыв в низу живота. Найдя его, она встала и сильней запахнулась.

– Ну, ну давай Варя! – ласково подбодрила хозяйка свою юную воспитанницу.

– Я и Даша думаем, что в каждом человеке есть бес, который соблазняет на все дурное, – сказала Варя запальчиво и громко, – и вдруг одним махом, решившись, скинула халат, и чуть сгибаясь, прикрыла руками грудь и внизу начало ног.

– Что ты девочка в этом понимаешь?! Бес! Конечно бес. Вселится – куда бежать, потом не знаешь. Та-ак! Волосы, украшение на голове поправь.

Варе ничего не оставалось, как убрать последние преграды. Мой взгляд невольно упал на – узкую запятую – разделяющую низ живота девушки, едва-едва прикрытую легкой опушкой светло-русых волос. Мальчишески угловатое, не сформировавшееся тельце ее в страхе подрагивало. Острые коленки, узость в бедрах и слабо выраженные мышцы в области таза, тем не менее, прельщали именно своей незавершенностью форм. Грудь у нее была небольшая молочно-белая, когда еще нет той наполнености, что тянет ее вниз, а сосочки, круги вокруг, были розовато-пастельные, сморщенные и как бы вдавленные недоразвитые.

– Молодец. Умничка! – самодовольно бросила хозяйка, стесняющейся девушке.

Аида скосила глаза на меня, потом опустила взгляд ниже и с удовлетворением улыбнулась, подняв руки к потолку.

«Да! Тут уж ничего не попишешь», – подумал смущенно я. Хмельное сознание, почему-то не противилось этому. «Зачем я так много выпил! Наверно на старое наложилось! Если не закушу совсем развезет», – подумал я, с легким головокружением.

– А чем порадует меня сестрица! – обернулась ко второй девушке хозяйка.

Даша, немножко помялась. Она выглядела более созревшей девушкой: у нее не было той подростковости и угловатости как у сестры – напротив все было полновесно с мягкими обводами и завершенностью форм.

– Ну, давай касаточка! – подбодрила ее Аида.– Варя то поменьше тебя – и то не испугалась.

Девушка по очереди вынула руки из платья и просто отпустила его. Оно под своим весом гармошкой сползло к ее ногам, обнажив плотно сжатые ножки девушки, округлости бедер, втянутый белый живот и густой с рыжинкой пучок волос, прятавшийся между ног.

– Так бы и давно! Видишь ничего страшного! Теперь давайте спектакль. Слова, надеюсь, не забыли. Начинаем с паровозика, – скомандовала Аделаида.

Девушки встали друг за другом. Первая Даша согнула руки в локтях и сжала кулачки, Варя сзади, взяла ее за локти. Они надули щеки, с шумом выдувая воздух.

– Фу-уф-ф-ф-ф-ф-ф!!! Щ-щ-щ-щы-шы. Цок-цок!

Защелкали вагоны. Они очень правдиво изображали отходящий от станции состав.

Они задвигали одновременно ногами и руками, в такт, изображая выдуманный веселый паровозик – и при этом, имитируя его звуки, вытягивали губы.

– У-ууух! У-ууух —ту-ух! Ух-тух-тух!. – добавили девочки темпа. -Ух тух тух! Ух тух тух!. Ух тух тух! Ух тух тух! Ту-уу ух ту-у! тух, – ускоряли, и ускоряли они движение состава.

О! Боже мой! Что за вечер был сегодня! Шустовский коньяк ли валил меня с ног – или что-то другое! Девушки так просто, естественно и одновременно возбуждающе, изображали паровозик, что у меня стали влажнеть ладошки. Грудь, особенно у Даши, в такт шагам подпрыгивала, металась из стороны в сторону. Когда они согласованно поднимали колени, нежная поросль у них между ног, предательски раскрывалась – и взгляд невольно заворожено фиксировался на этом.

Это было необыкновенное зрелище! Я бы так и смотрел и смотрел на этот паровозик бесконечно! Мне даже хотелось подпеть им: «Ух тух тух. Ух тух тух Ух тух тух! – но согласно отведенной мне роли, я как бы вообще не должен был всего этого видеть. – Милые девушки!!! Как они были естественны и прекрасны!!!!»

Аида, заметив, что мне это сильно нравится, и я умиленно улыбаюсь, прикрикнула на них:

– Паровозик с горки – скорость набирает!

Ручки коленки, у девушек прибавили скорости и стали подниматься выше, энергичней, губки вытянулись сильней.

– Ух тух! Ух тух! Ух тух!.. Ух тух! Ух тух! Ух тух!

Наконец девушки стали, заметно, уставать. Аида принесла им стулья. Заботливо помогла сесть. Дальше пошли диалоги. В качестве обеденного стола служил бильярдный. Молодой человек, которого играла младшенькая Варя, встречал приехавшую с Петербурга невесту. Было забавно, как они с повязками целовали друг друга, обнимались и даже ссорились по ходу пьесы.

Аида, когда брала стулья, обнаружила на полу, за ножкой стола – мой херес. Прикрутив почти полностью одну лампу, она пришла с бутылкой и бокалами.

– Прячем!?

Я развел руками. Мы выпили стоя. Она, не спрашивая, вместо закуски, вновь поцеловала меня в губы. Сладкое вино смешалось с ее чувственными губами. Как бы случайно, ее рука коснулась моего пространства между ног. Там было все нормально. Она, не отрываясь губами, стала нервно и нетерпеливо расстегивать мою рубашку. Спустя минуту, я уже был по пояс голый. Она торопливо расстегнула, и полностью вытащив ремень из лямок, бросила его на кровать. Меня это отрезвило. Я представил – что она хочет заняться этим на кровати. Этого нельзя было ни в коем случае допустить.

– Нет Аида. Я не люблю на кровати. Люблю жестко, – сказал, еле оторвавшись от ее губ, – пойдем на пол.

– Ты мой господин! – безропотно промолвила она.

Я принес одеяло и подушки и положил все у бильярдного стола. Девушки, играя сцены, стали наступать на наше ложе, но это было ерунда. С другой стороны видеть их на расстоянии вытянутой руки было даже волнительно и приятно.

Аида не заставила себя ждать. Расколола волосы, и спустя еще десять секунд, была уже, в чем мать родила. В принципе, она была совсем неплоха по фигуре. Платье скрывало длинные ноги, а они были, несмотря на полноту стройные и прямые. Все портил небольшой выпуклый животик, который часто бывает у рожавших женщин и почти никогда у девушек. Грудь, конечно, тоже была рожавшей женщины, но аккуратная полновесная. Все затмевала просто огромная черная щетка-торцовка, с немного вьющимися волосами начинавшаяся чуть ли не от пояса и сходившая в спутанную косичку между ног. «В таких зарослях можно было запросто заблудиться!» – с опаской подумал я.

Так как девушки постоянно наступали на нашу импровизированную постель, Аида сказала им сесть рядом и просто петь русские песни. Она рассадила их по бокам нашего ложа, и они оказались напротив друг друга. Им это не нравилось. Они хотели держаться за руки и петь песни. Я сказал, что пусть поют, как им хочется, и она согласилась. Девочки так бросились на радостях друг к другу, что сшиблись лбами. Варя даже заплакала, а Даша перекрывая ее, тихонько запела, добавляя тональности и силы: «То не ветер ветку клонит»; потом они уже вместе пели: «Как за реченькой слободушка стоит», «Что с девицей случилось», «Я вечер в лужках гуляла».

Опытная женщина и хороша тем, что она опытная. Аида была из таких. Она казалось, знала все обо мне даже то – чего я сам не знал. Я был марионеткой в ее руках. Она не торопила события и чувствовала меня очень хорошо. В последние моменты она ласково и настойчиво успокаивала, охлаждала меня, и мы спустя секунды, возобновляли марафон.

Краем глаза я заметил, что старшенькая Даша, откидывая голову назад, подглядывала за нами и что-то иногда шептала сестре, но та только равнодушно отмахивалась.

Когда я не сдержался – отдых был недолгим. Я успел попить воды. Аида откинула простынь. Невольный взгляд меж ее ног смутил меня. Все это выглядело очень хищно. Чувствовалось, что меня так просто сегодня не отпустят. В эти секунды, я вспомнил про пауков – самки которых носят название «Черная вдова». После соития они съедают своих самцов на ужин. Мне стало немного не по себе, но впрочем, изрядная доза коньяка принятая накануне, позволила взглянуть на все в более светлых и радужных тонах.