Мамочка в подарок - Маргарита Бурсевич

— Ах ты, маленькая предательница, — пожурил ее отец, пощекотав ребрышки.

Девочка заливалась хохотом и пыталась вывернуться из капитанских рук, но это удавалось ей не очень хорошо, а вот навести вокруг себя беспорядок, оказалось очень легко.

— Мисс Блю, — почти уже пищала девочка. — Помогите!!!

Она играючи тянула ко мне ручки, так как подойти уже не могла — ножки болтались в воздухе и капитан все выше поднимал дочь, вырывая у нее все больше визжащих ноток.

— А — а— а, — взвизгнула она.

Так как Виктор выручать сестренку не собирался, я решила проявить частичку женской солидарности и помочь Санни спустится с отцовских рук. Виктора как будто посетила та же мысль, и он решил не допустить побега девочки. Я в мгновение ока оказалась спутана ленточками, как елка шелковыми гирляндами. Один неловкий шаг, и не удержавшись, я очень неуклюже уселась на ковер, а следом полетел Виктор, который не успел выпустить конец ленты из рук. Но на этом цепочка происшествий не завершилась, так как капитан честно попытался меня поймать. В итоге он приземлился рядом со мной, а Санни уселась на нас всех сверху.

Хохоча и распутывая ленты, мы пытались разобрать кучу — малу, которую из себя представляли, но это получалось медленно и не слажено. Особенно развлечение пришлось по душе детворе, и они довольно успешно умудрились запутать ленту вокруг нас еще сильнее. Маленькие «пауки» старательно вязали узлы и бантики, превратив двух взрослых в живую рождественскую ель.

— И стоило переживать из-за украшений? Мы вполне можем обойтись собственными силами, — сквозь смех предложил капитан. — Просто мисс Блю пообещает надеть что-нибудь зеленое, а остальное мы уже придумали.

— Боюсь, гости не оценят столь экстравагантное решение, — проговорила я, с трудом развязывая ленты.

Мы запутались так сильно, что ленты, стягивая нас, не позволили держать достаточно приличную дистанцию, из-за чего при каждом движении мы соприкасались телами. Стало совсем не смешно и мне с трудом удавалось сохранять на лице беспечную улыбку. На самом деле внутри все дрожало и напрягалось от мимолетных прикосновений.

Неловкий жест, неудачная попытка отступить, и так получилось, что я уже практически полностью облокотилась на капитана. Это было очень необычное ощущение, когда спиной прислоняешься к литым мышцам мужской груди словно к каменной стене, только теплой. Чужое дыхание шевелит волосы на затылке, а юбка цепляется за длинные сильные ноги.

Я попыталась применить силу и разорвать узелки, но сделала только хуже, затянув их еще крепче.

— Осторожней, — сказал мне Олбани в самое ухо, отчего мурашки щекотной волной прошлись по спине и шее. — Иначе так всю ночь простоим.

Он уверенно положил свою ладонь на мой живот и, надавив, прижал меня теснее к себе.

— Не шевелитесь, — подсказал он.

Но я и не смогла бы. Слишком сильный шквал ощущений обрушился на мои неподготовленные к такому повороту событий нервы.

— О … — выдохнула я, уставившись на руку на своем животе.

— Одно мгновение.

И действительно, ему хватило нескольких секунд, чтобы найти выход из этой паутины. Он дернул за один из кончиков ленты и, попросив Виктора его подержать, потянул за другой. И чего же он ждал, раз знал, как выбраться? Хотя, наверное, это вполне оправдано, если увидеть то счастье, которое засияло на детских лицах. Это оправдывает все.

Как только мы освободились, я резко сделала шаг в сторону, поспешно отпрянув от капитана. Взволновано одернула юбку и поправила волосы, надеясь, что мои алеющие щеки останутся никем не замеченными.

Я еще долго корила себя за поспешное бегство, но сделанного не воротишь. И теперь я уже несколько минут топталась под дверью в комнату Санни, не решаясь войти. Что может быть проще: войти, поздороваться и взять книгу? Вот только я не смогу сделать вид, что ничего не случилось, и это не я, пробормотав пару неловких слов, покинула классную комнату, словно убегала от пожара. Капитан снова станет смотреть все понимающим взглядом черных глаз и загадочно улыбаться, заставляя меня еще больше нервничать и теряться в чувствах. Дети обязательно спросят, не больна ли я. Нет, я не больна — я глупая трусиха. Чувствую, что все вокруг и, главное, я сама стремительно меняюсь, но неуверенность, страх и смутное беспокойство не дают осознать истинный смысл всего происходящего. Нечто новое, незнакомое и будоражащее входит в мою жизнь стремительными шагами, а я … боюсь. И больше всего боюсь обмануться и понять потом, что все это мне лишь померещилось и моя жизнь пуста, как и прежде.

Сделав глубокий вздох и медленно выдохнув, я потянулась к ручке двери, но она распахнулась раньше. Виктор, не успев остановиться, со всего маха врезался в меня.

— Ох, — выдохнула я.

— Ой, — приглушенно вторил мне мальчик.

— Вы целы? — обеспокоенный голос капитана раздался из глубины комнаты.

Виктор смотрел на меня очень виновато, переминаясь с ноги на ногу.

— Ничего страшного, — слова в большей степени предназначались мальчику, но отреагировал Олбани.

— Вы можете сразу не почувствовать, так что лучше присядьте.

Я не видела повода для беспокойства, но, учитывая мои недавние метания, такое развитие событий было мне только на руку, тем, что отвлекало внимание присутствующих от утренних событий. Потому, не став спорить, заняла излюбленное кресло.

Сегодня не было сладостей и ваз с фруктами на ковре, но был горячий чай и пирожные с кремом. Либо это случайность, либо кто-то коварно решил превратить этот вечер в бесконечную пытку. Я погибну в медленной агонии, пока буду читать и наблюдать за тем, как страстно обожаемое лакомство исчезает с блюда. Это выше моих сил.

— Мы надеемся, что сегодня Вы к нам все же присоединитесь? — по улыбке капитана я поняла, что все это не случайность.

Сказать «да» не позволило воспитание и банальная неловкость, а отказаться язык не повернулся. Хочу, очень сильно хочу вон то пирожное с ягодкой на вершинке.

Моя заминка не осталась незамеченной.

— Отказ не принимается, — повелительно сказал Олбани и пригласительно отодвинул для меня стул.

— Это шантаж, — не сдержалась я, но заняла предложенное место.

А дальше я забыла обо всем: о наблюдающем за мной капитане, о недавнем волнении, о хихикающих детях, которые о слабости моей знали.

— Я же говорила, — тихий шепот Санни выдернул меня из блаженства.

Я собиралась посмотреть на нее с укором, но вышла только очень смущенная улыбка.

— Мисс Блю — страстная сладкоежка? — тихий смех капитана ничуть не обидел.