Двести встреч со Сталиным - Павел Журавлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В тот день, 22 апреля, я находился на шлюзе № 4. Вдруг из-за поворота показались машины – одна, другая, третья, четвертая… Они быстро проехали к верхней голове шлюза и здесь остановились. Подбежав к передней машине, я увидел, что из нее выходят И.В. Сталин и другие члены правительства. Представившись и коротко доложив обстановку, я пригласил гостей на мост, откуда был виден весь Влахернский узел сооружений – шлюз № 4, насосная станция и красивая панорама канала, перерезающего Галявинский бугор. И.В. Сталин подробно поинтересовался работой отдельных элементов узла, причальных массивов, смыканием судоходного канала с насосной станцией.
Осмотрев этот узел, высокие гости собрались уезжать, но мы пригласили посетить их другой наш узел у 3-го шлюза, где с некоторых архитектурно оформленных сооружений уже были сняты леса.
– Ну, что же, придется уступить строителям, – сказал И.В. Сталин. Остановившись у верхней головы шлюза, гости детально осмотрели сегментный затвор, и вода затопила камеру шлюза. И.В. Сталина особенно заинтересовало крупное отечественное оборудование канала и прежде всего уже смонтированные в то время крупнейшие в мире насосы.
– Где сейчас находится в канале волжская вода? – спросил И.В. Сталин. Мы объяснили, что волжская вода, перекачиваемая насосной станцией № 182, уже подошла к нижней голове шлюза № 3.
С нижней головы шлюза все прошли к зданию распределительного устройства. С берега канала открывался вид на панораму всего Яхромского узла. Мы доложили гостям, что канал пока не готов, что надо выполнить большого объема планировочные и уборочные работы, но что канал откроется в срок. <…>
К маю 1937 года канал со всеми его разнообразными сооружениями и гидроузлами на реках Волга и Москва был закончен и сдан в эксплуатацию с высокой оценкой правительственной комиссии.
А.Н. Комаровский. Записки строителя.
Воениздат, М., 1972. С. 71–72.
А.Г. Зверев, август – сентябрь 1937 годаОднажды поздно вечером, когда я был уже дома, раздался телефонный звонок. Звонили из ЦК ВКП(б). Мне предложили немедленно приехать в Кремль по вызову Генерального секретаря Центрального Комитета партии И.В. Сталина. И хотя мне незадолго до того рассказывали в горкоме партии, что И.В. Сталин интересовался моей работой, все равно вызов к нему был неожиданным. Теряясь в догадках и предположениях, садился я в автомобиль. Главное, что меня заботило, – как вести себя, как держаться в кабинете Сталина? Раньше я его видел только на портретах либо издали во время торжественных заседаний и на трибуне Мавзолея на Красной площади. Никогда не думал, что придется по какому-то поводу встретиться с ним лично, и очень волновался…
Рядом со Сталиным, ни разу не присевшим, стояли еще несколько членов Политбюро, а меня хозяин кабинета усаживал, как гостя на диван. Естественно, я не счел возможным говорить с ним сидя, хотя Сталин несколько раз затем повторял приглашение садиться. Так мы и простояли на протяжении всей беседы.
Разговор шел о должностных назначениях. Назывались знакомые мне фамилии. Затем меня спросили, не в нашем ли районном комитете партии состоит на учете Кругликов. Последнего я знал по его прежней работе в Наркомтяжпроме. Но, когда его назначили председателем Правления Государственного банка СССР, он перевелся в парторганизацию Коминтерновского района Москвы. Сообщив об этом и не ведая еще, что названный пост в то время оказался уже вакантным, я полагал, что меня прочат в заместители к Кругликову, и тут же приготовился отказаться, ссылаясь на то, что я финансист, а не кредитник. Каково же было мое удивление, когда я вдруг услышал от Сталина: «Мы хотим назначить вас председателем Правления Госбанка. Как вы на это смотрите?»
В банках я никогда раньше не работал. Нескольких предыдущих председателей правления, очень толковых людей, постигла неудача, и они были смещены. Между тем они обладали большим опытом, отлично знали кредитное дело. И вдруг такой пост – мне! Я поблагодарил за предложение и прямо заявил, что из меня председателя не получится: в системе банковской я никогда не работал, а пост чересчур ответственный. Сталин предварительно ознакомился с моим послужным списком и теперь заметил:
– Но вы окончили финансово-экономический институт, обладаете опытом партийной, советской, финансовой деятельности. Все это важно и нужно для работы в Госбанке. Я почувствовал себя чрезвычайно неловко: не ценю, мол, оказываемого доверия, к тому же отнимаю время у руководителей партии и правительства. Тем не менее я продолжал отказываться, приводя, как мне казалось, убедительные аргументы. Я сказал, что учился в институте на финансовом факультете, где готовят экономистов, знакомых с бюджетом и финансовым планированием, но не с кредитно-банковским делом. Сталин в ответ начал высмеивать такое деление специалистов и заметил:
– И банковские и финансовые работники проходят в основном одинаковые науки. Если и имеются различия, то только в деталях. На практике все это можно почерпнуть из ведомственных инструкций, да и работа сама научит. Разговор затягивался. Мы касались и других вопросов. Наконец, моей «мольбе» вняли и спросили, кто, на мой взгляд, годится на этот пост. Я попросил разрешения подумать и сообщить несколько имен в течении трех дней, что и было потом сделано. Но, судя по состоявшемуся затем назначению, обошлись без этих лиц. Вероятно, дело решили раньше. А в тот момент со мной распрощались. И только под конец беседы Сталин бросил реплику:
– Ведь вы около четырнадцати лет находились на финансовой работе?
Обдумывая эту фразу по дороге домой, я решил, что вопрос еще не исчерпан. Действительно, в сентябре 1937 года меня назначили заместителем народного комиссара финансов СССР.
Нарком финансов СССР был в то время видный советский и государственный деятель, член Политбюро ЦК ВКП(б), заместитель Председателя Совнаркома СССР Влас Яковлевич Чубарь….
А.Г. Зверев. Записки министра.
Политиздат, М., 1973. С. 142–143.
1938 год
В.Ф. Трибуц, январь 1938 годаВ январе 1938 года, когда я уже работал в штабе флота, меня вызвали в Москву. В день приезда поздно вечером мы вместе с наркомом ВМФ поехали в Кремль. Не зная причины вызова туда, я, конечно, волновался. После ожидания в течение некоторого времени нас пригласили в кабинет И.В. Сталина. Я видел его впервые. В кабинете находились и некоторые члены Политбюро. Сталин поздоровался с нами, потом, расхаживая по кабинету, он задавал вопросы, касающиеся обстановки на Балтике и в Финском заливе, интересовался состоянием нашего флота и флотов сопредельных государств, просил дать оценку некоторым классам кораблей, их боевым возможностям. На мой взгляд, это было что-то вроде экзамена. Я обратил внимание на знание Сталина многих деталей военно-морского дела, особенно хорошо он был знаком с тактико-техническими данными наших кораблей. Потом Сталин поинтересовался моей личной жизнью, национальностью, образованием. Беседа была довольно длительной.
Вскоре мне сообщили об утверждении меня в должности начальника штаба флота.
В.Ф. Трибуц. Балтийцы сражаются.
Воениздат, М., 1985. С. 5–6.
И.Д. Папанин, 17 марта 1938 года17 марта в 4 часа дня мы прибыли в Москву. Снова нас ждала дорога, усыпанная цветами.
И вот мы подъехали к Красной площади. Комендант Кремля попросил нас подождать. Быть может, он хотел, чтобы мы немного успокоились, пришли в себя. Мы ждали, и я лихорадочно думал, как много мне надо сказать Политбюро нашей партии, всем тем, кто посылал нас в трудный ледовый дрейф и кто поддерживал нас всю ледовую экспедицию.
Двери Георгиевского зала раскрылись. Мы увидели ослепительно сверкающий зал, длинные ряды красиво убранных столов. Со всех сторон к нам были обращены улыбающиеся, приветливые лица. Крики «ура». Я шел, держа в руках древко с нашим знаменем, привезенным с полюса. За мной шли Ширшов, Кренкель, Федоров.
И вдруг раздался новый взрыв аплодисментов. В зал вошли члены Политбюро. Сталин обнял меня и крепко поцеловал.
Я передал ему Красное знамя и сказал:
– Разрешите вручить вам знамя, с которым мы победили и которое давало нам энергию и волю в борьбе со стихией. Задание Родины нами выполнено! Сталин посадил меня рядом с собой.
– Теперь выпьем, товарищ Папанин, за победу, – сказал он, поднимая бокал. – Работа была трудная, но все мы были уверены, что ваша четверка выполнит ее с честью!
Потом он сказал, между прочим, что «все мы волновались в последние дни дрейфа». Немного позже он узнал, что в зале находится и мой отец. Поставил меня рядом с ним, обнял нас обоих за плечи и спросил:
– Ну, кто из них старше, отец или сын?
Я посмотрел на отца – и в самом деле мой старик выглядел молодцом…