Дело о похищенных туфельках - Лена Тулинова

— Если ты добиваешься, чтоб я тебя разрумянила пощечиной, то продолжай, — сквозь зубы выговорила Тони. — А нет, так заткнись и продолжим репетировать номер. Как бы ты ни вел себя, скотина, а я хочу выступать! Да! Я хочу в конкурс, хочу дойти самое меньшее до полуфинала, а может, и победить!

Мэтт с легким кряхтением поднялся на ноги.

— За это я тебя и полюбил, Тончик-батончик. За целеустремленность. Хочешь победы — возьмешь любой ценой. Да?

— И тебе не мешало бы поучиться, — выпалила Антония, чувствуя, что еще немного, и вместо «танца ветра» будет бешеная пляска урагана, от которой ее партнера размажет по зеркальным стенам зала.

Вот, вот, эту бы энергию и в танец, как убеждал Бато Кей! Страсть в первозданном виде, жаль только, что не любовная. Что бы там ни говорил знаменитый танцмейстер, а на ненависти двигаться хуже: сам не заметишь, как сгоришь.

— Мои победы — мое дело, Тончик, — тем временем пробурчал Мэтт, и Тони вдруг осенило.

Она поняла, отчего он вчера был так зол и почему сегодня вял, но язвителен.

— Тебе просто вчера не перепало на свидании, — сказала она. — В этом все дело, да? И ты рассчитывал на секс из жалости с бывшей девчонкой, которая ждала тебя весь вечер на танцевальной встрече? Ути-пути, миленький, как же ты ошибался! И, в общем-то ты был недалек от истины: Лид мне понравился! Во всяком случае, танцует он лучше тебя!

Теперь в зале заштормило: ведь тут назревало уже два урагана ненависти и страсти. Мэтт рывком поднял Тони, и, прижимая к себе, двумя резкими поворотами перекрыл расстояние от почти середины зала до угла, где стоял проигрыватель. Музыка водопадом ринулась наружу из двух маленьких колонок, мутным потоком закружила танцоров. Они забывали дышать, то и дело сбивались, срывались и падали в бездонные пропасти, и тогда тела их словно тащило по перекатам жестокой мелодии и жесткого ритма. Будь это выступление на конкурсе — оно бы не получило больше пяти баллов, но вольный номер сорвал бы шквал аплодисментов. «Стласти» здесь было хоть отбавляй — в зале даже стало нечем дышать. И, едва музыка завершилась, Мэтт чуть ли не отбросил прочь теперь уже ненужное и бесполезное тело партнерши, а она — она кинулась назад, в атаку, чтобы доказать ему: нет, между ними все кончено лишь в любовном плане. А в профессиональном все только начинается!

— Я бы убил тебя, если б мог, — процедил парень, перехватывая девушку за запястья. — Все вы, девчонки, просто ведьмы.

— Ты просто неудачник, и сваливаешь все на нас, — насмешливо ответила Тони. — Продолжим репетицию?

Но Мэтт развернулся и вышел.

Задыхаясь, чуть не плача злыми огненными слезами, Антония смотрела на захлопнувшуюся за ним дверь.

Ну… ну ладно. Ведь не убивать же он пошел, на самом-то деле?

В танцевальный класс заглянул учитель Бато, сверкнул узким черным полумесяцем глаза.

— Поссолились? — спросил он.

— Нет. Все отлично, — отрывисто ответила Тони.

— Вот и холошо, — сказал Бато. — Сейчас детская глуппа будет. Пловедешь улок?

Тони кивнула. За детские занятия хорошо платили, а ей что-то вдруг захотелось съехать с квартиры. Слишком уж недалеко она была с домом Мэтта — не хотелось даже думать о том, что он вот так может ворваться к ней. Да и ключ у него был. Все еще!

А Флайминг Лид в этот же день потратил свой обеденный перерыв и выпрошенный сверху час на урок у безупречной Ары Деннитсон. Группа у нее была маленькая — всего четыре человека, то есть две пары. Флай пришел пятым, и то лишь потому, что несколько дней назад он оказался единственным, кто выслушал жалобы танцовщицы на пропавшую обувь. И убедил, что этим делом займутся. Увы, со вторым, как мы знаем, вышла некоторая заминка. Хотя Флая и обнадеживало то, что шеф Миллс велел ему записать свои соображения о туфлях!

Итогом его беседы с Арой и стали уроки в студии. Администратор, правда, долго ворчал, да и сегодня бросал на Флая косые неприязненные взгляды. До всего-то ему было дело, этому администратору! Он даже нередко стоял в дверях и подглядывал в щелку на танцоров. Был он невысоким, довольно красивым человеком сложноопределяемого возраста: то ли тридцать пять, то ли сорок, а то ли и больше! Небольшая полнота таких мужчин даже красит, считали многие девушки из студии, поглядывая за завидного холостяка. При доходах танцевальной школы администратор был отнюдь не бедным человеком.

Как заметил Флай, Ара выделяла господина Эдвелла — обращалась к нему подчеркнуто вежливо, улыбалась ему особенно тепло, и тот отвечал взаимностью.

Нынче, танцуя с Арой — другой пары ему не нашлось — Флайминг Лид видел, что дверь в зал слегка приоткрыта. И даже почудилось ему, что серый, чуточку навыкате, глаз виден в щель! И кругловатый подбородок, очень гладко выбритый, и скульптурно-фактурный нос!

— Не отвлекайся, Лид, — сказала Ара.

Они остановились, не дожидаясь, пока закончится танец. Две пары продолжали кружиться как ни в чем не бывало. Ара Деннитсон тяжело дышала, старательно не подавая вида, что устала.

— Это уже седьмое занятие на сегодня, — сказала она недовольно, видя, что Лид смотрит с сочувствием. — Эх, как хорошо быть молодым и не уставать! Молодым и талантливым! Вон как Пит с Клер!

Флай только глазами захлопал. В паре Пита и Клер выделялась только девушка — легкая, словно перышко, смешливая. Многие танцоры в работе и репетициях сохраняли на лице выражение сосредоточенности, смотрели словно внутрь себя, а если и улыбались — то улыбка их была подобна намертво зафиксированной лаком прическе. Клер же смотрела на партнера и на других живым, озорным взглядом, двигалась не заученно, а словно сама проживала музыку, а улыбалась так, что на душе становилось тепло и светло. Побольше бы таких девушек, думалось Лиду. И еще — внезапно пришло в его голову! — такое оживление на лице очень шло бы той милой блондинке. Как ее назвал партнер? Тончик-батончик? Ужасно. Ее зовут, должно быть, Антония или как-то так.