Аригато - Ричард Кондон

_ Если бы мне это удалось, его услуги мне бы не понадобились, – и в это время его осенило: украсть вино – это совсем не то, что украсть деньги или драгоценности. Если украсть вино, то его сделают еще, даже больше, чем было.

– Он тебе все равно понадобится, – словно прочитав его мысли, сказала Ивонна.

– Зачем?

– Чтобы научить тебя, как украсть все вино Франции.

– Да, – согласился капитан, – ты права.

11

Когда А. Эдвард Мастерс и капитан Хантингтон вернулись на Фарм-стрит, адвокат Битси, Бартоломью Клогг, и его помощник ворошили бумаги на коктейльном столике. Битси сидела на стуле у окна, глядя на улицу. Ее темные волосы были собраны заколкой возле белоснежной шеи. Она размышляла, что будет, если Колин подпишет все бумаги о разводе. Она так любила его.

Пока оба адвоката здоровались и перебирали документы, Колин пересек комнату и подошел к Битси.

– Значит, я должен все это подписать, дорогая?

Она кивнула, не оборачиваясь.

– Битси, дорогая, выслушай меня, пожалуйста, – негромко сказал он, – мы оба – жертвы обстоятельств. Ничего не изменилось в наших отношениях, кроме денег…

Битси посмотрела на него с испугом.

– Кроме денег?

Он громко окликнул обоих адвокатов.

– Подлежит ли хоть что-нибудь из этого соглашения обсуждению?

Мистер Клогг оторвался от документов и поправил свой галстук. Мистер Мастерс молча смотрел на капитана.

– Что вы имеете в виду, капитан? – спросил Клогг.

– Я имею в виду, что моя жена опасается материального ущерба с моей стороны. Не могли бы мы заключить соглашение о том, что если я возмещу ей ущерб или возвращу большую сумму в течение двух месяцев, то моя супруга порвет эти бумаги и забудет о разводе?

Последовала безмолвная пауза. Капитан посмотрел на Клогга, который, в свою очередь, уставился на Битси. Затем он посмотрел в окно на Фарм-стрит.

– Это можно обсудить, – сказал Клогг, – никакое решение не является окончательным.

В это время вмешался Эдвард Мастерс.

– Я рад, что вы признаете это, Бартоломью. Давайте договоримся о следующем: капитан Хантингтон подписывает все эти документы с отсрочкой исполнения шестьдесят дней. Если за этот срок он возвращает деньги, документы теряют силу. Вы согласны?

Мистер Клогг посмотрел на Битси. Та кивнула и отвернулась. Клогг объявил, что условия приемлемы для его клиентки.

Капитан нагнулся к столу и с помощью помощника Клогга начал подписывать документы. Мастерс и Клогг отошли в сторону и о чем-то перешептывались. Капитан немного вспотел. Его рука, держащая золотой «паркер», дрожала.

12

Шоколадного цвета «Роллс-Ройс» с откидным верхом, который капитан считал скорее другом, чем машиной – как золотоискатель относится к своему верному мулу – выехал из Лондона в сторону Букингемшира. Утром у него была трудная встреча с Хуаном Франкохогаром. Они встретились в «Лайонз Корнер Хауз» на Пикадилли.

– Вы меня поймите, я выполню ваши обязательства, сэр, независимо от обстоятельств. Но вы должны тоже меня понять. Он во все добавляет кетчуп! Это такой жуткий томатный соус с перцем и еще черт знает с чем.

– Да, я слышал, – он бросил взгляд на стоящую на столике бутылку с красным содержимым, – что-то вроде этого, Хуан?

Великий повар даже не позволил себе коснуться бутылки. Он только кивнул с выражением суеверного ужаса на лице. Его голос дрожал:

– Он требует консервированных ананасов. Он просит рыбных палочек. Я имею в виду, что он просит меня – меня! – чтобы я покупал ему замороженные рыбные палочки! Вы себе даже представить не можете, что это такое. Это какая-то дрянь, которую он еще и поливает своим кетчупом. Я приготовил ему салат из жаворонков и филе кролика, а он посмотрел на меня как-то странно и заявил, что не ест холодного мяса!

– Ужасно! Но ведь этот человек известен как гурман!

– Гурман? Он? Да вы знаете, что он пьет с приготовленными мной блюдами? Немецкое белое вино, а когда хочет розового, то – вы даже представить себе не можете! – смешивает его с португальским красным!

– Не может быть! Хуан, ты, наверное, шутишь!

Лицо Франкохогара стало мраморным.

– Я никогда не позволяю себе шутить в отношении кулинарии и вина, сэр, – сказал он, чеканя каждое слово, – и еще забыл сказать: он добавляет соль. Во все!

– Тогда – судя по тому, что ты мне сообщил, он нарушил условия контракта. Ты, конечно же, можешь не возвращаться ко мне, это было бы нечестно, но ты можешь уехать в Париж и открыть там ресторан.

– Я терпеть не могу Париж. Там нет места новичкам, и все туристы требуют бифштексы с жареной картошкой.

– Тогда ты можешь вернуться в свой ресторан в Амменс. Ты сможешь сделать его самым знаменитым рестораном в округе, где вообще нет других ресторанов. Тебя включат в путеводители «Мишелен».

– Извините меня, сэр, но если я брошу месье Кутчупоеда, то нанесу ущерб вашей репутации.

– Я обрек тебя на это, Хуан. Это мои обязательства, а не твои.

Если хочешь, я могу позвонить мистеру Брайсону и объяснить ему, почему ты не будешь больше работать по контракту. Через некоторое время ты сможешь вернуться к себе на Пиренеи.

– Это будет сложно. Я так полюбил Лондон. Я встретил здесь одну девушку, по имени Моуди Ганкамз, и не смогу с ней расстаться.

– Так возьми ее с собой.

– Она не говорит по-английски, так же как и по-французски.

– Моуди Ганкамз? Мне показалось, что это английские имя. На каком же языке она разговаривает?

– Откуда я знаю? Она говорит, что это – английский! Она родилась в Лондоне и никогда из него не уезжала, но – Боже мой! – как она говорит!

Проезжая Бэкингемшир, капитан твердо решил забыться и отбросить все проблемы. Был чудесный день, стояла замечательная погода. Он очень любил свою машину и даже запел вполголоса песенку из рекламного телеролика:

«И вот опять мы снова вместе,

Мой замечательный «Роллс-Ройс»!»

Он знал дорогу, хотя никогда раньше по ней не ездил. Ему нравился пробегающий мимо пейзаж. Он мысленно похвалил Гэса за то, что разместил свою «Кембриджскую Корпорацию» в таком месте, где не ездят тяжелые грузовики. Капитан ехал не торопясь, наслаждаясь отсутствием движения на трассе. Он размышлял о Хью Виллерсе, который, подобно лорду Глэндору, начинал свою карьеру сутенером в 1616 году, и всего за семь лет смог стать герцогом Бэкингемским, получил имение и даже ворота в королевским дворце, названные его именем. Затем его мысли перешли к лорду Глэндору, герцогу Глэндорширскому – это тоже были красивые титул и замок, разве что не было одноименных ворот во дворце. Но в это время он вспомнил неоновую вывеску «Кегельбан и бильярдная лорда Глэндора с подачей напитков», и настроение мигом испортилось.

Он подъехал к открытым воротам, от которых в обе стороны тянулась колючая проволока. Надпись на щите гласила»: «Кембриджская Корпорация», и ниже: «Въезд запрещен».

«Роллс-Ройс» плавно покатил по дубовой аллее к виднеющемуся вдалеке зданию. Это был знаменитый Аксельрод-Хаус, в котором четыре века назад жил известный гравер, чеканивший на монетах профиль королевы Елизаветы I. Капитан оценил вкус Шютта – он умел не только копить деньги, но и удачно их вкладывать, что не доступно людям, лишенным воображения.

За поворотом показалась будка, из которой вышел человек в форме Королевской морской пехоты с автоматической винтовкой наперевес. Он дал знак остановиться возле шлагбаума. На нем были нашивки сержанта морской пехоты. Подойдя к машине, он обратился по-уставному:

– Сэр!

– Доброе утро, сержант, – дружелюбно сказал капитан, – коммандер Шютт ждет меня. Я – капитан Хантингтон.

Сержант взял на караул.

– Сэр! Я два года служил на борту «Генти»!

– Мне кажется, я помню вас.

– Ваше удостоверение личности, сэр! – сказал сержант.

Капитан кивнул, вынул удостоверение и протянул сержанту. Из будки показался еще один морской пехотинец с камерой «Полароид».

– С вашего разрешения, сэр, – сказал он.

Капитан посмотрел в объектив, полыхнула вспышка. Сержант вернулся из будки и возвратил капитану его удостоверение.

– Прямо ко второму КПП, сэр!

– Второму? Сколько их здесь у вас?

– Четыре на виду, сэр. Кроме того, радары, электронная сигнализация и наблюдательные вышки по периметру, сэр.

– Спасибо, сержант! Продолжайте службу!

– Есть, сэр! – сержант отдал честь.

«Роллс-Ройс» медленно и бесшумно поехал по пустынной аллее. Щебетали птицы, вокруг лежала нетронутая природа. Но капитана все это не волновало, он любил только море.

На втором КПП другой сержант морской пехоты сверил номер машины, затем пошел куда-то звонить из будки. Кажется, он звонил на КПП-I. Затем сержант нажал кнопку какого-то устройства, и из него вылезла карточка с фотографией капитана. Сержант подошел к «Роллс-Ройсу» и, не говоря ни слова, прицепил ее к лацкану пиджака капитана.