Война мёртвых - Александр Михайлович Бруссуев

удивлением обнаружив, что не только понимает язык, но и прекрасно на нем изъясняется.

Да, — согласился Охвен. — Что-то я забылся. Нельзя было позволять вам вмешиваться.

Так этот монстр тебя бы порвал на две неравные части, — снова вступился Макс.

Чего — разговорился, дружок? — сказал ему старый викинг. — Потом поговорим.

Он поднял с земли загадочную палку, примерился к ней и махнул всем рукой. Сам побежал впереди.

Им пришлось бежать около полутора километров, если по земным меркам. Грязью оказалась целая лужа булькающей и исходящей испарениями дряни. Она вносила свой букет в местные запахи. Здесь остро пахло серой.

Парни, рекомендую вам на нос повязки из одежды сделать и повязать, — предложил Охвен, когда они сели на берегу лужи. — Больно уж бледный вид у вас. Того и гляди, хлопнетесь в обморок.

Вот еще, — возмутился Илейка, но первым расстался со своим рукавом, завязал нос и, казалось, наконец-то раз широко вздохнул.

Макс и Тойво последовали его примеру.

Пока они пытались приспособиться и продышаться, Охвен, как самый старый, заговорил. В его рассказе не было никаких странностей. В его рассказе не было никакого правдоподобия. В его рассказе был совсем непрозрачный намек на психическое заболевание, либо алкоголизм, наконец, завершившийся белой горячкой. Но никто его не перебивал.

Тварь, которая на них обрушилась звалась «Велиал». Некогда Велиал был очень даже могущественным. Теперь вот сидит на задворках и караулит потрясенные души. Души ему нужны, чтобы поговорить по душам. Проще говоря: сожрать. Ушей у него нету, поэтому он слышит всем своим древним организмом. Это позволяет не отвлекаться на общий фон, а различать лишь те децибелы, что конкретно рядом с ним. По идее, точнее — по закону, так поступать нельзя. Потрясенная душа еще не осознала все страдание, что ей предстоит испытать, а тут ее уже рвут и глотают по кускам. Нет, конечно, это не ставит крест на дальнейшем бытии, просто вновь вылезать из грязи — то еще удовольствие. Хотя удовольствий здесь нет. Есть одно страдание. И длится это страдание бесконечно.

Дать отпор Велиалу можно, но очень уж маловероятно. Будучи в полной растерянности и ужасе от местного колорита ни у кого не хватит мужества биться и не дать себя пожрать. Это позднее, коли так кривая выведет, можно что-нибудь придумать. Да и то — вряд ли. Вот поэтому и награда имеется для такого героя-победителя: ость из самого нутра. К ней еще крылья крепятся. Крепкая зараза и острая. Настоящее оружие.

Но Велиал нарушал закон. Нельзя им так промышлять. Им можно жарть лишь то, что поднесут. Так было, но вот теперь уже не так. Этот Велиал, вероятно, одряхлел совсем, вот сам и добывал себе пропитание. Или терки у них там на иерархическом уровне.

Однако скоро они поймут, что Велиал уничтожен без всяких условностей. Душам такое не по плечу. Так что будут искать тех, кто не такой, как все. Будет охота. Но не все так ужасно. Страшно — да. Мы все для них на одно лицо. Поэтому есть шанс. Главное — не отсвечивать.

Невдалеке раздался рев, словно бы Минотавра.

О, — поднял палец Мортен. — Просекли, что Велиала можно снимать с довольствия.

Быстро, — вздохнул Тойво.

Трудно сказать, — ответил молодой викинг. — Времени здесь, как такового, нету. Для меня и Охвена оно одно, для вас — совсем другое, ну, а эти — вообще в безвременьи.

Макс сидел и невольно вслушивался в вечные красные сумерки. Прочие двое людей, похоже, занимались тем же самым. Майор с некоторых пор не особо доверял материализму, а также незыблемости законов физики, но это место, где все они оказались, рождало в его душе самые скверные подозрения.

Я, конечно, не историческая личность, чтобы быть авторитетом — сказал он, обращаясь ко всем сразу. — Но скажу вам следующее: ничто не происходит просто так. Мы все оказались, черт знает где. Но до нас, подозреваю, здесь тоже живые люди бывали. И Орфей, и Данте Алигьери, и, может быть, кто-то еще, менее известный. Раз мы здесь, значит, мы кому-то нужны.

Ага, — согласился Охвен. — Или для чего-то нужны.

Только бы выжить, — вздохнул Мортен. — Чтобы узнать.

Они помолчали немного, где-то невдалеке выли и рычали монстры, заглушая прочие стенания и вопли. Людей колотила дрожь, покойнички держались браво.

В общем, по ходу дела во всем разберемся, — сказал Охвен. — Только хочу предупредить: никого из людей, которых вы знали раньше и которые ушли, здесь не встретить. Это закон, который обойти никак невозможно. Тех, с кем лично не пересекались — пожалуйста. Вот близких, друзей и даже врагов найти здесь — никакого шанса. Это к тебе относится.

Он кивнул Антикайнену, словно прочитав его тягостные мысли. Тойво опустил голову, по щеке его прокатилась слеза, мигом впитавшаяся повязкой на носу.

«Орфей нашел свою Эвридику», — думал он. — «Данте увидел свою Беатриче. Выдумки, выходит. Ах, Лотта[17], Лотта, чистая душа!» Тойво коротко потряс головой и спросил:

Насколько я понимаю, это — Лимб[18]? Значит, нам пора двигаться дальше. У нас еще восемь кругов впереди.

Всему свое время, друг, — ответил Охвен. — Мы пойдем, конечно. Ну, да, наверно это Лимб. На самом деле все эти круги не важны. Важно то, что здесь идет война.

Добро пожаловать, — добавил Мортен.

Мне было невдомек, что там происходило с пригрезившейся мне кампанией. Это были домыслы чистой воды. Разве что Велиал, не настолько грозный, чтобы его бояться, робко поскуливал возле моего левого плеча. Изгнанный и потерявший всякое право находиться в запретных для живого человека местах, бестелесным духом он затаился среди людей. Все, что Велиал мог — это тихо нашептывать во сне, рассказывая, как все было.

Мало, кто помнил, проснувшись, его байки. Даже несмотря на то, что он старался быть подле человека, как и положено — сзади и слева. И не морщился, когда люди, по привычке, плевали наудачу через левое плечо.

Велиал был настолько древний, что давно прекратил свои проказы, отнюдь небезобидные, как водится, а жаждал лишь одного: чтоб кто-то выслушал его сказку, чтоб кто-то понял, что мир — далеко не такой, как его пытаются представить слуги Самозванца.

Мне казалось, что все это бред. Я болел, мне было плохо. Но я почему-то запомнил многое из того, что мне поведалось, уж не представляю, каким образом.

Я поверил, что Макс, Тойво, Илейка и Мортен с Охвеном оказались вовлечены в события, которые последовали за войной ангелов, которые можно назвать «война мертвых».

  Звон, звон, звон, малиновые реки.