«Белое дело». Генерал Корнилов - Генрих Зиновьевич Иоффе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сразу после своего прибытия в Петроград Ленин обнародовал свои знаменитые «Апрельские тезисы». Исходя из политической ситуации, сложившейся в России после Февраля, ленинские «Апрельские тезисы» определяли практические меры решения тех проблем, которые, оставаясь не решенными и в условиях двоевластия, все глубже втягивали страну в кризисное состояние. Выход из него Ленин связал с передовым, наиболее активным классом — пролетариатом и с деятельностью его политического авангарда — большевистской партии. Он считал, что осуществление коренных классовых интересов пролетариата и трудящегося крестьянства посредством перехода всей полноты власти к Советам и радикального решения ими вопросов о мире, земле, рабочем контроле и т. д. является практически единственным средством спасения страны от надвигающейся катастрофы. Иного пути не было. Проводивший свою политику при опоре на дворянство и часть крупной буржуазии царизм завел Россию в исторический тупик. Временное правительство, олицетворявшее власть буржуазии, с самого начала обнаружило свою неспособность вывести ее из этого тупика. История связала теперь классовые интересы российского пролетариата с общенациональными интересами…
В. И. Ленин, однако, хорошо понимал, что осознание этого при тех глубоких противоречиях, которые раскалывали общество, при той остроте политической борьбы, которая шла в нем, при приверженности правых социалистов, да и части большевиков к концепции буржуазного характера переживаемой Россией революции — непростое дело. И он всемерно подчеркивал два важнейших обстоятельства, а именно: речь идет не о немедленном введении социализма, а о шагах, постепенных шагах к нему и осуществлять эти шаги нужно путем терпеливого, систематического разъяснения их необходимости. Короче говоря, Ленин намечал мирный, политический путь борьбы за перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую. Вопрос о свержении Временного правительства не ставился. Г. Зиновьев позднее вспоминал, что еще перед отъездом В. И. Ленина и других большевиков из Цюриха в Россию по этому вопросу шли споры. Некоторые «левые» настаивали на лозунге свержения правительства Львова. В. И. Ленин был решительно против. Конкретно меньшевистско-эсеровским Советам предлагалось лишить Временное правительство поддержки, сосредоточить всю власть в своих руках, после чего большевики намеревались развернуть в Советах политическую борьбу за влияние, за проведение в жизнь своей программы. Мощь ленинского интеллекта и огромная энергия убеждения преодолели колебания сомневающихся. VII (Апрельская) конференция большевиков одобрила ленинские тезисы…
Если бы они не были отвергнуты тогдашним советским большинством — меньшевиками и эсерами, — социалистическая революция в России могла бы пойти иным, менее трудным, менее драматическим путем. Не будет, вероятно, ошибкой сказать, что тезисы Ленина открывали путь созданию многопартийного социалистического правительства. Но «Апрельские тезисы» были объявлены меньшевиками «знаменем гражданской войны», призывом к анархии, просто «бредом». Слишком «неожиданными» показались догматическим умам (в том числе и некоторым большевистским) «Апрельские тезисы», слишком несоединимыми представлялись два слова — Россия и социализм. Меньшевистские и эсеровские лидеры Совета вообще не склонны были принимать большевиков всерьез. Маленькая, но яркая деталь. Г. Зиновьев писал, что когда Ленин и он посетили Исполком для отчета о проезде через Германию, некоторые исполкомовские «корифеи» сделали вид, что не узнают Ленина в лицо. Ему даже не предложили стула. Как мы уже писали, меньшевики и эсеры еще раньше выбрали другую дорогу: политику соглашения, а затем и коалиции не «налево», а «направо» — с буржуазными партиями, политику поддержки Временного правительства. Здесь они рассчитывали найти решение многих политических и социальных проблем мирными, политическими средствами.
Иной путь избрала для себя реакция, правые, боевую силу которых составляли монархически настроенные генералитет и офицерство. В конце февраля — начале марта они в целом поддержали думских лидеров или активно не противодействовали им в надежде на стабилизацию положения и укрепление «порядка» в тылу и на фронте. Однако Временное правительство, по их представлениям, все отчетливее проявляло свою неспособность справиться с обстановкой. Революция углублялась;, она представлялась им анархией, угрожавшей разрушить все привычные «государственные скрепы». Вынужденные притаиться или перекраситься в сторонников Временного правительства, они должны были избрать единственно возможную для них тактику: тактику тайного заговора и конспиративной подготовки военного переворота.
Все начиналось с маленьких, едва заметных ручейков. Их трудно рассмотреть и сейчас: почти нет источников, а те немногие, что сохранились, требуют тщательной проверки и перепроверки. Это понятно: в послефевральской обстановке, когда массовые революционные организации были активны и сильны, а Временное правительство вынуждено демонстрировать свой разрыв с «павшим режимом», приверженность революции и демократии, правые силы должны были действовать тайно, практически подпольно. Респектабельные господа — военные и штатские — собирались в квартирах за плотно зашторенными окнами и за чашкой кофе, обсуждали положение, намечали планы. В середине апреля одно из таких собраний состоялось в квартире некоего В. С. Завойко. Это имя было довольно широко известно в кругах промышленников и финансистов, связанных главным образом с нефтедобывающей отраслью.
Карьеру свою Завойко (украинский помещик) начал в середине 1890-х годов, когда, по его собственным словам, был «причислен к лондонскому и парижскому посольствам».
После революции 1905–1907 гг. Завойко, склонный к авантюризму и эскападам, сложил с себя дворянское звание, приписался к крестьянскому сословию и занялся финансовой и промышленной деятельностью. Керенский впоследствии писал о нем как о «распутнице». Февраль 1917 г. застал его на нобелевских промыслах директором-распорядителем компании «Эмбо и Каспий». В Петроград он вернулся в начале апреля 1917 г. Здесь он занялся журналистской деятельностью: организовал издательство «Народоправная Россия», издавал журнал «Свобода в борьбе», по своему направлению близкий к получерносотенному «Новому времени». По-видимому, это и открыло Завойко дверь в кабинет к Корнилову на Дворцовой площади.
Каким образом Завойко прочно оказался в корниловском окружении, сказать трудно. Скорее всего, Корнилов обратил внимание на статьи Завойко, печатавшиеся в «Свободе в борьбе», в которых проводилась мысль о том, что революция лишь усилила в России анархию, безделье, безответственность и хищничество. «Мы вовсе не революционеры, — писал Завойко, — а самые грязные и подлые сволочники». Так или иначе, как позднее утверждал Завойко, он явился к Корнилову и «предложил ему свои услуги и свою работу в качестве человека, знающего страну от края и до края… искусившегося в политической деятельности, располагающего словом и способностью письма». Корнилову импонировали утверждения Завойко о том, что с приходом к власти Временного правительства Россия вступила в эпоху «анархии и безответственности» и что спасут ее не партии и организации, а «чудо и отдельные люди». Отдельные люди!
Помимо хозяина квартиры — самого Завойко — на собрании присутствовали пововременец Б. Суворин, адъютант Корнилова полковник В. Плетнев, нововременский журналист и
