Затянутость во времени. Документальная повесть о событиях второй чеченской кампании - Николай Селиванов

всех сюда. Дальше пока не пойдем. Третий взвод освободил высотку для артнаводчика. Артиллерия пусть поработает. Нам можно перекусить пока.

– Так ничего ж не брали с собой!

– Значит, водички попьем.

Стоявший сзади с ротным связист Гена, обреченно вздохнул. Это был радиотелеграфист отделения управления Гена Марков, личная связь командира роты.

– Тащ ктан! – спохватился Денис, – Вон там, в кустах я мешок нашел. Заглянул – сверху лаваши лежат. Под ними еще что-то, некогда было проверять.

– Тащи. Только смотри, чтоб не заминировано было.

– Я аккуратно.

– Стой! Это еще что? – ротный удивленно смотрел куда-то позади Николаева. Денис оглянулся.

По улице молча шли люди. Около десятка стариков – мужчин и женщин. Шли они, развернувшись наподобие шеренги. Лица были напряжены, в глазах неуверенность и страх. Впереди вышагивал старик, держа над головой палку с привязанной к ней белой тряпкой. Двигались они с той стороны, где уже прошли наши, и не понятно было, из какого подвала они появились.

– Николаев – за мной. Гена – прикрывай, – тихо скомандовал Санников, выходя навстречу процессии, добавил, – Внимание. Смотри во все глаза.

Увидев приближение двух солдат, старики разом остановились, который был с «белым флагом» начал размахивать им над головой.

Святой и Байкал были оба чумазые и грязные, но настроены решительно. Знаков различия на форме не было, но Николаев был чуть выше капитана, к тому же на его хэбэ виднелись пятна Ромкиной крови. Видимо именно поэтому предводитель (как успел прозвать про себя Денис этого еще крепкого с виду старика, размахивающего флагом) принял его за старшего и обратился к нему:

– Не стреляйте!

Разведчики показали, что никто стрелять, пока, не собирается, и подняли стволы автоматов вверх.

– Мы мирные люди. Мы живем здесь. Мы хотим идти в свои дома.

– Куда? – спросил Санников.

– Туда, – старик указал рукой прямо перед собой, по улице.

– Нет, – твердо заявил ротный, – туда нельзя.

– Мы мирные люди. Хотим, чтобы остались целыми наши дома.

– Туда нельзя, – с нажимом повторил капитан, – Вы все погибнете. Возвращайтесь назад, туда, где вы прятались.

– Хорошо, хорошо, – вдруг послушно согласился «предводитель». Повернулся и что-то сказал по-чеченски, люди зароптали.

– Когда мы сможем вернуться в свои дома?

– Не знаю. Потом. Позже. Сейчас там стреляют.

Процессия медленно, неохотно развернулась и побрела обратно.

– Странно все это, тащ ктан, – поделился сомнениями Николаев, глядя вслед старикам.

– И мне не нравится. А что делать? Кому сейчас легко? – это была любимая присказка Санникова. – Так. Вон твои уже маячат. Давай собирай всех в этом дворе и тащи свой трофей. Сейчас еще наши подойдут, так что твоего мешка много не покажется.

– Разберемся! – бодро крикнул Денис, направляясь к своим.

После того, как расположились на обычном крестьянском подворье, ничем не примечательного дома, разведчики почувствовали, как на тело наваливается каменная усталость, взамен отступившим возбуждению и азарту боя. Повалились на молодую пушистую травку и стали с нескрываемым интересом наблюдать за тем, как Святой из трофейного мешка доставал продукты. Под десятком еще свежих лавашей, лежала пара коробок с жестяными банками внутри. Надписи на них были на арабском языке. Но это было не помеха, после обследования консервных дел знатоками, определили, что это рисовая каша с мясом и вполне еще годна к употреблению.

Но самое интересное было на дне заветного мешочка. Николаев извлек коробку, на которой были надписи арабской вязью и на русском языке. Первая была, конечно, по доступности к прочтению сравнима с китайской грамотой, а вот надпись на другой стороне коробки гласила, что это бескорыстная помощь борющемуся чеченскому народу от одного из арабских шейхов. Внутри коробки снова банка, одна большая и красочная, но опять с непонятными надписями. Святой, морща лоб, крутил ее в руках и пытался определить ее содержимое.

– Денис, ну что там?

– Да не знаю, не пойму ничего.

– Так ты открой!

Он достал из прикрепленного к голени чехла нож и аккуратненько вскрыл «гуманитарную помощь».

– Финики!!! – даже присвистнул Николаев.

– Тут же выхватил горсть сладких и липких заморских деликатесов.

– О…

– Ого, во дают!

– И мне оставьте!

Финики ушли «на ура». Даже впереди трофейной каши.

– Тащ ктан! – отозвался Генка Парков, – передали, чтоб вы вышли на комбрига в режиме «Б».

Режим «Б» – это радиосвязь через засекречивающую аппаратуру связи, значит, будет какое-то ценное указание от командования. Разведчики притихли, прислушиваясь, как ротный медленно, растягивая слова, чтобы ЗАС «историк» не искажал звуки, общался с полковником. После короткого разговора энергично поднялся.

– Так, кончай перекур. Приказ закрепляться на ночь на своих позициях. Колонна уже втягивается в село. Пехота стоит впритык за нами. Так что давай, Николаев, сейчас подойдет взводный. Ищите место ночевки. Я здесь остаюсь. Доклад – каждые полчаса.

Место нашли неподалеку, в странном дворе. Сразу от фундамента дома начинался невысокий, но с крутым склоном бугор. По самой середине его, взбегая на вершину и спускаясь вниз, проходил заборчик. У заборчика, на самой верхушке, мирно покоилась поленица. Стремительно темнело.

Началась обычная суета и неразбериха. Пока протащили свои БМП и установили во дворе, определив сектора обстрела, на скорую руку перекусили, определились с порядком дежурства. Осталось выбрать место для охранения. Смагленко, забравшись на верхушку, к поленице, позвал Николаева.

– Секрет поставим здесь. Справа и слева наши подстрахуют, а к нам по склону в темноте тихо не подберешься. Да и вид замечательный.

Вид и вправду был что надо. В наступающих сумерках Денис увидел прямо перед собой круто сбегающий вниз бок бугра, далее небольшая поляна и за ней, метров 30, немного на подъеме, начиналось кладбище. Вместо привычных для русского глаза христианских крестов и атеистических обелисков, по мусульманским обычаям оно было заставлено высокими и узкими каменными плитами с высеченными на них надписями.

– Да, пейзаж еще тот.

– Не высовывайтесь. Максимум осторожности, потому что я, на месте духов, на кладбище снайпера бы оставил. Кто первая смена?

– Мы с Максом пойдем.

– Оставайся тут. Начинай бдеть. Сейчас Макса подошлю.

Через несколько минут из темноты явился Гардин. Он притащил с собой трехметровую банку с консервированными сливами.

– Вот, конфисковали из подвала. Жуй.

Два молодых организма, которые уже забыли, когда их кормили витаминами, быстро поглотили содержимое банки.

Святой сполз чуть вниз, закурил и, блаженно откинувшись на спину, протянул:

– Да-а. Курорт.

– Ну, ты даешь! – Макс лежал, укрывшись за поленицей и вглядываясь в вязкие сумерки, – Прямо Ичкерия-бич, с видом на ночное кладбище.

– Смотри: воздух – чистейший, горный. Физические упражнения – разные и на любой вкус, кормежка.… Ну, корм, конечно, временами.

– Баб нет.

– От них все зло на …, – договорить Денис не успел, его рассуждения прервал тупой звук удара по дереву. Одно полено, выскочив из общей кучи, упало на землю и покатилось вниз по склону.

– Ну, блин. Достали! Ни днем, ни ночью от них покоя нет.

Святой ползком направился к противоположному, от Макса, концу поленицы и, аккуратно пристроив «Наташку» на гребне, стал приподнимать голову. Темень уже была, хоть глаз выколи, но оставался шанс увидеть вспышку выстрела.

– Может шальная? – не очень уверенно предположил Макс.

– Может. Но кобра предупреждал насчет снайпера.

Звук удара был звонкий. В нескольких сантиметрах от носа Николаева, из его автомата, со стороны затвора, снятого с предохранителя, в темноте брызнул сноп искр. Пружина автомата жалобно заныла.

– А черт! – схватив «Наташку», Денис скользнул в низ.

– Святой, что с тобой?

– Я в порядке. Спокойно. Прямо по «Наташке» попал, сволочь. По-моему, пружину перебило.

– Ну, ничего. Подруга твоя железная – переживет.

– Я не переживу, – в исступлении проговорил Николаев. Отстегнув магазин, разрядил автомат и, скинув крышку, проверял пружину. Вытащил затвор и на ощупь проверял все детали, – Вроде все цело.

– Ничего с ней не будет, наверное, показалось.

– Так с нее ж искры сыпанули, – быстро собрал оружие и добавил, – Проверить надо в деле.

– Как ты сейчас проверить? Наших всех на ноги поставишь. Давай уж лучше слушать и не высовываться. Если что – гранатами бросайся. Да нам уже