Мистер Пропер, веселей! - Василий Богданов

– Алё, алё? – спросил он.

– Красава! – крикнули в ответ. – Красава, ну ты где, бля?! Всю ночь не могу до тебя дозвониться!

– А, Эдик, ты, – Директор потёр пальцем неожиданно зачесавшийся глаз. – Привет, Эдик.

– Здорово. Слушай, ты мою бабу вчера домой отвёз?

– Домой.

– Куда? По этому адресу? – Эдик продиктовал адрес.

– Ну да, – ответил Директор. – Хотя, знаешь, я не сверял. Это она мне адрес сказала. Дорогу тоже она показывала. А я просто отвёз, куда показали. Хотя вроде адрес тот.

– Там ещё девятиэтажки стоят колодцем. Помойка рядом, – полошился Эдик.

– Точно, – Директор вспомнил помойку, увиденную им в свете фар.

– И она чё? Вышла? И куда пошла?

– Пошла? К подъезду…

Тут Директора осенило. Вспышка, как скальпель, разрезала похмельный мозг. Он вспомнил холёную маленькую руку Кристины на своём плече и пахнущий мятой воркующий голос, который сказал: «Ну что, маньяки, зажжём?»

Мгновенно пылесос заработал в интенсивном режиме и всосал целую серию красочных воспоминаний. «Мерин», круто развернувшись у подъезда, рванул в сторону офиса. Ночной город превратился в длинную стрелу с наконечником из фонарей и оперением из мокрых деревьев, а время сжалось до точки.

Подъезд девятиэтажки – парковка перед офисом.

Директор с Бумером наперегонки бросились открывать заднюю дверь «мерседеса» и, толкаясь, помогли барышне выйти.

Офис встретил их тишиной кожаных кресел, а потом ожил, завибрировал латиноамериканскими ритмами. Как кобры, взвились дымы от сигар. Курили Директор с блондинкой. А Бумер предусмотрительно не курил. Ром замешался с пузыристой лока-локой. Директор и блондинка пили. А Бумер предусмотрительно не пил.

Зато Бумер отрывался круче всех. Бумер исполнял танец живота с задиранием майки. Задирание перешло в стриптиз. Стриптиз закончился. Бумер остался в боксёрских трусах «Хуго Босс» в мелкую розовую клетку.

Блодинка выставила Бумеру высший бал и сказала, обращаясь к Директору:

– А у меня трусы со стразами. Хочешь, покажу?

Директора прошиб холодный пот, и он решил пока не вспоминать, что было дальше.

– Ты, блин, понимаешь, красава, она классная баба! – жаловался Эдик. – А я клоун! Я клоун, блядь, мне в цирке надо работать. Я ей вчера вечером скидываю: «Не хочешь групповушкой заняться? Я, ты и Катя». Это, ну, вторая баба. Ну, ты видел. Огонь, а не девка. «Если не хочешь, то мы тебя вычёркиваем». Понял? Вот ты стал бы своей невесте такое скидывать?

– Нет.

– Видишь! Ты нормальный. И Кристинка – тоже нормальная баба. А я псих. Я ненормальный. Мы же с ней пожениться собирались осенью. А зимой в Париж! В свадебное путешествие. А ты видел, как я вчера?

– Видел.

– Я ведь подлец? Скажи? – и, не дождавшись ответа, он продолжал: – Но я потом хотел всё загладить. Бля буду. Приехал к ней в полночь с корзиной белых роз. А её дома нет! Прикинь! Подруги говорят: «Не приходила». Я – звонить. Мобила отключена. Я – по городу. Все казино обрыскал, все дискотеки, все бары. Нигде нет. Как сгинула! Ну, думаю, стерва, окрысилась на меня! Мобилу, блядь, вырубила, развлекается с каким-нибудь фраером. Найду – вальну обоих! Ствол у меня с собой, ты знаешь. Или лучше: её вальну, а ему яйца отрежу по самое не балуйся!

– Ну и чё, нашёл? – спросил Директор, опускаясь в ванну, в которой стало вдруг холодно.

– Нет, на хуй. Не нашёл. Пока. Но у меня братуха. Он с операми в цветных. Он их попросил, они ищут. Ищейки. Найдут.

– Найдут, конечно, – уверенно ответил Директор

– Они с тобой перетереть хотят, – сказал Эдик.

– Со мной?

– Ну, для полноты картины.

– …

– Чё молчишь, красава?

– Да я чё. Говно вопрос, Эдик!

– Ну так мы с братухой за тобой уже едем.

– Бумер, колись давай, чё вчера было? – с надеждой в голосе спросил Директор, едва закончился неприятный разговор с нервным бандитом.

Не отрывая ухо от телефона, он выбрался из ванны и досуха растирался полотенцем.

– Классно оторвались! – ответил Бумер.

Его немногословие убивало.

– А чё вообще было? Ну, в деталях, – попытался осторожно выведать Директор, оттягивая перед зеркалом нижнее веко.

Он не хотел, чтобы Бумер знал о его провалах в памяти. Но Бумера было не провести. Когда-то до укуса клеща он прилично закладывал за воротник, и такой симптом, как частичная утрата памяти, был ему знаком не понаслышке.

– Да ты ни х-х-хуа ж не помнишь, ёббб-бб-банавро! – радостно констатировал он.

– Я всё помню. В целом.

– Ни хххуа ты не помнишь. Не мзди.

– Помню.

– Не помнишь, сцуко! По науке это называется перфорационная память! Вторая стадия алкоголизма!

– Не умничай, сцуко, – обмотавшись полотенцем, Директор вышел из ванной.

– А третья стадия, знаешь, как называется? Сумеречное сознание!

– Да ты ебанулся, как пить бросил!

– Ни хуа. Литературу надо читать специальную.

– А я думаю, Бумер, это тебя от энцефалита не долечили, – ответил Директор, одновременно пытаясь определить, какие трусы из бельевого ящика следует признать наиболее свежими.

– Зато я пить бросил. И всё помню. До мельчайших подробностей.

– И я помню, нах. Помню, как ты танцевал стриптиз, реально!

– А дальше?

– Дальше? – Директор задумался, прыгая на одной ноге и продевая другую в трусы.

– Бу-га-га-га-га! Ни хуа не помнишь!

Оба помолчали.

– А было вот что, – снизошёл Бумер. – Вы с этой бабой набухались, и я отвёз вас домой.

– Каждого в свой дом?

– Ни хуа-а-а-а. Я отвёз вас к тебе домой. В твою «нехорошую» квартиру.

У Директора упало сердце. Он застыл в плотно облегающих «боксерах» посредине разорённой комнаты.

– Сначала я хотел развести вас по домам, но в машине ты эту бабу развёл реально, и она согласилась поехать к тебе.

– Не мзди, сцуко!

– Бля буду.

– Да как я её развёл? – Директор внимательно оглядел себя. – Я толстопузый, несексуальный, грубый мужлан без чувства юмора!

– Ты сказал, что дома у тебя есть «Бейлис».

Пустая бутылка «Бейлиса» в углу комнаты у дивана подтверждала слова Бумера.

– Да?!

– Да. А она сказала, что это её любимый напиток.

– Да?!

– А потом она спросила тебя: «Зачем ты купил „Бейлис“?». А ты ответил: «Для ёбли-с».

– Да?! Я так сказал?! – Директор схватил себя свободной рукой за волосы. – Гусарский юмор!

– Ага. Но вы оба ржали как резаные, так что совсем меня за-эбали!

– Бумер, скажи, что мздишь, и я прощу тебе коробку сигар, которую ты мне должен, и ещё, так и быть, нах, подарю свою.

– А чё ты хочешь? Узнать правду или чтобы твой лучший друг целый месяц курил ахх-х-х-х-хуительные сигары?

– Правду.

– Тогда так: я отвёз вас к тебе домой и видел, что, пока вы шли к подъезду, ты реально держал эту блондинку за жопу! Вот так, нах, – Бумер издал губами сочный звук.

В этот момент в коридоре радостно пиликнул домофон.

– Кто? – спросил Директор.

– Отворяй, красава! – крикнули снизу.

Директор окинул взглядом часть комнаты, видимую из коридора, и сказал:

– Я лучше сам спущусь. Подождите.

V. Похищение Елены

– Ах ты, сука, папуас! Гвинея-Бисау! – выругался Эдик, когда его старый «крузак» подрезала пассажирская «газель».

– Это не «газели», а бешеные бегемоты, – ровным голосом ответил сидевший рядом брат Эдика и посмотрел холодным немигающим взглядом рептилии.

Имя у него было Паша, но все звали его «Змей» из-за фантастического устройства зрачка, радужной оболочки и век. Змей тоже принадлежал к преступному сообществу. Но если Эдик был нервный бандит, то Змей был бандит странный.

Директор сидел на заднем сидении «крузака» и, приняв вальяжную позу, наблюдал за обоими. Ему приходилось часто и широко зевать, чтобы скрыть нарастающую нервозность.

– Ты пойми, не могу я без этой бабы, не могу! – стенал Эдик. – Чую, всё, ушла она от меня с концами.

– Обидел ты её, – ответил Змей, – а женщину обижать нельзя. Потому что женщина – цветок!

– Да-а-а-а… – вздохнул Эдик.

– Вся вселенная зависит от женщины. Всё на земле и на небе – от женщины. Птицы, рыбы, животные и человек – от женщины. Великая, – Змей воздел очи, – гармония. Всё потому, что женщина – цветок!

Эдик покосился на брата, но ничего не сказал.

– Можешь ругаться, материться можешь, убивать даже можешь по необходимости, грабить, но женщину не обижай. Красоту природы не тронь нечистыми своими руками. Потому что женщина – цветок!

Минуты две братья молчали.

– Слышь, Змей, – нарушил тишину Эдик, – тебе не надо траву курить.

– Почему? – Змей медленно улыбнулся своими тонкими сухими губами и остановил на Эдике немигающий взгляд.

– А потому что тебе не надо!!! Ты и так ёбнутый!!! – заорал Эдик и ударил обеими руками по рулю. – Ты без всякой травы на всю башку на хер ёбнутый!!!