Мистер Пропер, веселей! - Василий Богданов

Мистер Пропер, веселей!

Василий Богданов

Дизайнер обложки Екатерина Бирюкова

© Василий Богданов, 2017

© Екатерина Бирюкова, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4474-1947-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I. Н. И.

Всякий бы понял, насколько правильный человек Николай Иванович Гаврилов (которого знакомые называли просто Н. И.), если бы случайно оказался по соседству с ним в ресторане или кафе и получил возможность наблюдать за тем, как он обходится с использованной бумажной салфеткой.

Все люди по-разному складывают её: кто небрежно комкает, кто мастерит оригами, кто скатывает в плотный бумажный шарик, а кто и в колбаску, некоторые рвут на части, другие сворачивают такое количество раз, пока не выйдет малюсенький квадратик.

Н. И. поступал так: он складывал салфетку строго по диагонали, после чего тщательно проводил по месту сгиба ногтем, оставляя на мягкой бумаге глубокий след, затем получившийся треугольник ещё раз сворачивал пополам и вновь ногтем подчёркивал линию сгиба. Потом он аккуратно подтыкал использованную салфетку под край тарелки.

Другое дело жена Н. И. – Анна Геннадьевна. Она лишь слегка прижимала салфетку к губам и тотчас возвращала на стол почти в неизменном виде с едва заметным влажным вздутием в том месте, где соприкоснулись бумага и губы. Если официант запаздывал, Анна Геннадьевна от скуки начинала теребить бумажный квадрат, отщипывая от него по кусочку, до тех пор, пока тот не обращался в круг с обкусанными краями, на котором она вилкой процарапывала два глазка и улыбку.

Дочь Н. И. – пятнадцатилетняя Надежда Николаевна, в отличие от своих родителей, вела себя крайне неряшливо: она бросала скомканную салфетку со следами помады в пепельницу так, словно салфетка стала ей безразлична немедленно после употребления.

К своим тридцати девяти Н. И. многого добился в жизни, при этом никогда не лгал, не подличал, никого не подсиживал, не нарушал своих принципов ради денег, всегда был справедлив к подчинённым, честно вёл себя с партнёрами по бизнесу и равномерно распределял время между семьёй и работой.

В отличие от большинства мужчин, он не посещал ночных клубов, казино, домов терпимости, саун и экзотических спа-салонов, предлагавших интимный массаж, не заводил курортных романов, не опускался до интрижек на работе и даже не флиртовал! Поэтому друзья и коллеги мужского пола частенько за глаза называли его обидным словом «подкаблучник», а женского – единодушно сходились во мнении о том, что Гаврилов – «настоящий семьянин не в пример другим».

Другие, о ком обычно шла речь, находились либо в разводе, либо, если и были женаты, то, как правило, имели любовниц или же состояли во втором, третьем, четвёртом и так далее браке, выбирая в спутницы жизни манекенщиц, танцовщиц кабаре, официанток, горничных, секретарш и прочий обслуживающий и развлекающий персонал без признаков высшего образования. Н. И. был женат единожды на докторе экономических наук, профессоре кафедры экономической теории, о разводе даже не помышлял, а жену, возрастом превосходившую его на десять лет, боготворил.

Случалось, вечером супруги отправлялись в итальянский ресторан на автомобиле Гаврилова, предварительно оставив машину жены на парковке, потому что Анна Геннадьевна любила за ужином пропустить бокал светло-соломенного «Гевюрцтраминера». Красное вино она не переносила, так как оно вызывало у неё приступы мигрени.

– Нет, ты представляешь, Николай? – как-то сказала она, находясь в состоянии крайнего возбуждения, и брови её слегка взлетели вверх.

Поставив бокал «Гевюрцтраминера» на скатерть, она снова схватилась за стеклянную ножку и сделала ещё один приличный глоток.

Н. И. за годы совместной жизни с Анной Геннадьевной успел убедиться в том, что внешне интеллигентное научное сообщество, частью которого была его жена, изнутри – подобие серпентария, поэтому он прекрасно «представлял», но вместе с тем даже ему была удивительна степень человеческой мелочности, от которой пострадала супруга. Собственное отношение к ситуации он выразил словосочетанием:

– Детский сад!

– Вот именно! – согласилась жена и поставила бокал на скатерть так, будто бы вколотила гвоздь.

– Так, значит, ты просто припарковала свою машину слишком близко к его? – уточнил Н. И., по выражению лица Анны Геннадьевны угадав, что её снедает острое желание пересказать историю во второй раз.

– Ну да. Представляешь? – с готовностью выпалила она.

Поощряя её, Н. И. сочувственно покачал головой, вытер и без того сухие тонкие губы салфеткой, свернул её в своей обычной манере, отметив ногтем линию сгиба, и приготовился слушать.

Однако в этот момент Анне Геннадьевне вдруг показалось, что она злоупотребляет терпением мужа, и, весело рассмеявшись, она махнула рукой со словами:

– Господи, Николай! Опять я… опять я раздуваю из мухи слона!

– Да нет же! – бросился разубеждать её Н. И. – Ни в коем случае!

– Ты, наверное, устал, друг мой, – продолжала она, поглаживая его по щеке, – а я снова… я снова нагружаю тебя своими проблемами. Да.

У неё была странная манера: несколько раз повторять слова и обязательно закруглять фразу почти неслышным «да», что придавало речи мурлыкающую музыкальность.

– Нисколько! – воскликнул Гаврилов. – Мне очень интересно.

– Давай же просто… просто поужинаем, получим удовольствие от еды, – она подняла бокал, держа его за ножку, – и вина!

Но Н. И. решил не сдаваться:

– А что за джип был у того типа? – спросил он.

– Ты знаешь … – она отставила бокал в сторону, – ты знаешь, у него был здоровенный такой джип, очень-очень старый. Да. Ещё и грязный в придачу. Да. Большой старый грязный джип. Вот что у него было.

– Ну-ну, понятно. А как близко ты стояла? Так? – Н. И. руками изобразил расстояние.

– Нет, ты что, Николай, вот так, – ответила Анна Геннадьевна, показывая расстояние вдвое меньше. – Ведь там же мало места на парковке и всегда стараешься… всегда стараешься вставать как можно компактнее…

– Действительно, тесновато, – заметил её муж, потирая подбородок, – тогда понятно, почему он не мог открыть заднюю дверь и достать свой пиджак.

– Да кто же спорит! – жена всплеснула руками. – Но ведь он мог… он мог нормально меня попросить отъехать? Мог? Уж, наверное, язык бы у него не отсох, если бы он сказал слово «пожалуйста»?

– Да уж не отсох бы.

– А он что сделал? – всё более возбуждаясь, продолжала Анна Геннадьевна. – Подходит к моей машине эдаким… эдаким, знаешь, гоголем и пальцами так по стеклу барабанит, ну, я же что, я естественно опускаю, а он: «Хорошо припарковалась, барышня?»

Сделав паузу, жена выразительно посмотрела на мужа. Тот сочувственно покивал.

– Нет, ты представляешь? Представляешь? Мне, женщине, которую он видит первый раз в своей жизни, доктору экономических наук, заявить: «Хорошо припарковалась, барышня?» Как будто я какая-нибудь… какая-нибудь профурсетка! Я чуть не задохнулась от возмущения.

– Вот хам! – сурово сдвигая брови, произнёс Н. И.

– Нет, ну скажи, что я была? Неправа? Что я такого сделала?

– Ты всё правильно сделала.

Анна Геннадьевна ела карпаччо, а Н. И. – свой любимый салат с рукколой и помидорами черри.

– Ну, конечно, права, – ответил он, наворачивая на вилку листики салата и одновременно умудряясь подцепить стружку твёрдого сыра.

– Просто спросила, нельзя ли повежливей. А он? Он, знаешь, что мне ответил? Повежливей, это как? Машину тебе разбить? Нет, ты представляешь? Представляешь?

Н. И. почувствовал острое желание вступиться за жену:

– Надо будет его найти и с ним по-мужски разобраться! – сказал он, хотя в действительности слабо представлял себе, как люди разбираются между собой «по-мужски».

– Так ведь кто бы мог подумать, что он… что он, мало того, что нахамил тогда! Он запомнил… запомнил меня и потом ещё отомстил! Это так мелко! Так подло! У меня просто нет слов! Я никак не ожидала… не ожидала, что мужчина может оказаться таким вот ничтожеством!

– Да уж, – кивнул Н. И.

– Ты представляешь, – продолжала Анна Геннадьевна, – как я… как я была шокирована сегодня, когда выходит журнал… выходит журнал, где должна быть моя статья, а её там нет! Её там нет. Ты представляешь? Представляешь?

Она допила остатки вина, и муж потянулся к ведёрку со льдом, где лежала бутылка, но его опередил официант.

– Этот… – жена проследила за официантом, пока тот наливал вино, и, дождавшись его ухода, продолжила – … козёл оказался новым главным редактором нашего журнала! Представляешь! Нет, ты представляешь! И из-за той нашей стычки на парковке, которая… которая была неделю назад! Неделю назад! Любой бы нормальный человек уже давно забыл бы об этом! Он отдал распоряжение мою статью убрать, хотя номер был уже свёрстан!