Золотые уколы смерти - Ольга Экстер

— Мама!

Ашур запнулась, поняв, что болтает лишнее. Однако Славик, будучи человеком без комплексов, расхохотался, обнял Роксану за плечи и сказал:

— А что? Женат я еще не был. Надо же когда-то начинать. Тем более что с Роксаночкой никогда и ни за что расставаться не собираюсь!

— И правильно!

Ашур подлила в фужер будущего зятя шампанского и наконец сама уселась за стол. Пригубила красного сухого вина и доверительно, слегка перегнувшись через стол, сказала:

— Знаете, Вячеслав, вы не обычный спортсмен, как только что сказали…

— То есть?

— Понимаете, вы, как я почувствовала сразу, еще весной, произвели на Роксанку такое впечатление! Ну, она сильно изменилась в лучшую сторону. Стала спокойнее и радостнее, что ли. Даже грубить мне совсем перестала.

— Мама!

Роксана опять укоризненно посмотрела на мать, но маму уже невозможно было остановить (хорошо хоть Славик воспринимал все снисходительно, увлекшись разнообразием закусок).

— А что? Что тут такого? Не надо прятать свои недостатки. Эдакую чистую принцессу из себя строить. Были и у тебя грешки, но вот видишь… И вообще я рада за вас. Пейте шампанское, сейчас горячее принесу.

Вечер знакомства закончился спокойно. Ашур приняла кавалера Роксаны. Когда он откланялся, мама посмотрела на дочку и сказала:

— Он — именно тот человек, который тебе нужен.

Роксана обняла маму:

— Не могу… люблю его.

Ашур помолчала, пошла собирать посуду со стола и относить на кухню.

— Роксанка, иди сюда. Ты хорошо знаешь его и его семью?

— Относительно. Его отец работает в каком-то строительном бизнесе, богатенький.

— А мать?

— Она дома скучает.

Ашур налила дочке чай.

— Ты хочешь быть его женой?

— Да, мама, я его люблю ужасно.

Ашур, грохнув тарелками в раковине, сказала:

— Дочь, я рада. Ты даже сама не знаешь, как ты права. Только помни: они — подонки.

Роксана чертила пальчиком разводы по кухонному столе.

— Мамочка, у тебя была совсем другая жизнь.

— Да… наверное.

— Но мы должны друг друга понять.

Ашур вытерла руки о фартук, присела на табуретку.

— Тебе, Роксаночка, надо хоть с этим мужиком, но стать бабой.

— Мам, какой бабой?

— Растить, воспитывать, кормить!

— О Боже! Мам, ты же знаешь, что я не могу, пока…

Ашур поняла не совсем правильно:

— Ты что говоришь? Не могу — это как?!

— Мамочка, я не о том, что ты думаешь.

— Роксана, ты была у врача? Не можешь рожать? Не ври!

На кухне воцарилась тишина. Мама с дочкой смотрели друг на друга, понимая, что все не так… О чем они говорят?..

— Он тебе понравился, мама?

— Да. Но все равно, как и все они, мужчины, сволочь; не сейчас, так потом будет.

— Нет, мам, это совершенно другой человек.

Ашур, которая буквально третий раз в жизни слишком много выпила, громко вздохнула:

— Иди спи, дочка. Бог нас спасет.

— Спасибо, мама. Отдохни тоже.

На следующий день Вячеслав, после тренировки встретив Роксану у входа в Малый театр, сказал:

— Милая, ты даже не представляешь, как хороша и забавна твоя матушка.

— А почему забавна?

Славик снисходительно улыбнулся:

— Она так искренне и непосредственно пыталась нас с тобой соединить навеки, ха-ха…

Роксана уязвленно хихикнула:

— При чем тут «ха-ха»? Мама обрадовалась, что я смогу родить ей внука или внучку.

Вячеслав серьезно посмотрел в глаза девушке:

— Ты тоже на это настроилась?

— Нет, сейчас не то время.

Славик улыбнулся:

— Я рад, что ты хорошо соображаешь. Идем?

— Да, любимый.

Классический «Вишневый сад», который давал Малый театр в этот вечер, вызывал не у завзятых театралов только скуку. И дело было не в постановке и составе актеров. Просто, как это стало принято в последнее время, на спектакли в театры сдуру и «для понта» повалили люди, сумевшие сделать деньги на тотальном разорении остальных. Им подсознательно хотелось показать себя умнее и талантливее прочего «быдла». Оттого и право имеют. В театр ходить, например.

Сидя среди этой специфической публики, молодые люди чувствовали себя как два марсианина на Луне.

— Славик, пойдем отсюда. Мне это не нравится.

— Спектакль?

— Все вокруг.

— Ладно, идем. А куда?

Роксана посмотрела в глаза Вячеславу:

— Не знаю. Я никогда не видела твоих родителей.

— У меня есть еще родная сестра…

— И ее тоже. Они вместе живут?

Крутов усмехнулся:

— Уже нет. После долгих взаимных симпатий они радостно разъехались.

Роксана понимающе кивнула:

— Ну да. А почему ты не желаешь до сих пор представить меня своим родителям?..

— Что значит «не желаешь»? Просто…

— Да ясно мне, не мучайся. Ты уже до меня столько водил всяких…

— Роксанка, любимая! — Славик нежно обнял девушку и усадил на скамейку неподалеку от входа в театр. — Что там было до тебя — это такая чушь! Я даже имен уже не помню. Представляешь, у меня такая странная способность: если человека люблю, уважаю, ценю, общаюсь, наконец, с ним — запоминаю имя, фамилию, отчество и все из его биографии, что он сам рассказывает. Вплоть до цвета носков, которые он надевал такого-то числа. А когда мы расходимся (не важно, по каким причинам), я через сутки уже не помню… не воспринимаю… женщина это или мужик, вот.

Роксана передернула плечами и тихо заметила:

— Иногда ты мне кажешься страшным.

Крутов поцеловал ее в губы.

— Нет, я не такой.

— А какой?

— Ну… короче, давай я на тебе женюсь.

От неожиданности девушка растерялась. Встала, прошлась по усыпанной листвой асфальтовой дорожке, подошла к Славику.

— Знаешь… мы уже долго шутили на эту тему. Хватит, наверное.

— Я не шучу.

Роксана положила руки на его плечи.

— Значит, тем более я хотела бы познакомиться со своими будущими родственниками.

Крутов поморщился:

— Неужели тебе это действительно так важно сейчас? Успеете еще, надоедите друг другу.

Роксана решительно взяла Славу за руку, подняла со скамейки, и они направились в сторону метро.

Типично «новорусская» обстановочка особняка, где проживали родители Вячеслава, Роксане не понравилась. Она всегда пренебрежительно относилась к этой аляповатой роскоши и людям, позволяющим ее себе.

Видимо, поэтому визит-знакомство прошел достаточно сухо и натянуто. Девушка даже пожалела, что буквально заставила Славика привезти ее сюда.

— Ну вот видишь? — сказал он, открывая перед Роксаной дверцу такси. — Ничего особо интересного ты здесь не узнала и не увидела. Я терпеть не могу эту папашкину берлогу!

— Понимаю.

Девушка задумчиво смотрела на проплывающий за окнами машины типично московский осенний пейзаж. Помолчав минут пять, она взяла Славика за руку и тихо спросила:

— А если мы действительно поженимся, то где будем жить?

Молодой человек тут же заявил решительным тоном:

— Только не у моих предков. Да и с твоей матушкой, как бы мила она мне ни казалась, я тоже… не жажду.

— В конце концов, нам с тобой пока неплохо платят. Мы вполне можем снимать квартиру сначала. А дальше — видно будет, по обстоятельствам.

Славик легко поцеловал девушку в губы.

— Так и сделаем, милая.

Такси остановилось у подъезда Роксаны. Расплатившись, молодые люди вышли, и по заведенной уже привычке Вячеслав отправился провожать подругу до лифта.

Пропустив девушку вперед, Славик вошел в неосвещенное, как обычно, чрево подъезда, и тут же искры посыпались у него из глаз. Он получил сильнейший удар в зубы чем-то тяжелым, отлетел назад и упал на спину.

Немедленно подскочив к нему, трое в масках принялись изо всех сил бить пытавшегося подняться Вячеслава куда ни попадя. Теряя от боли сознание, он как сквозь сон слышал истошный вопль Роксаны. Потом наступила тишина.

Очнувшись, Крутов обнаружил себя лежащим на больничной кровати. Рядом на табуретке сидела заплаканная Роксана, держа в руке пластмассовую бутылочку пепси.

— Попробуй попить, Славик… Господи, что они с тобой сделали!

Вячеслав попытался приподняться, но резкая боль где-то в области ребер не давала ему никаких шансов. Он прикоснулся к своим кровоточащим, чудовищно распухшим губам, с трудом разлепил их и обнаружил отсутствие одного из передних зубов.

— Кастетом били, сволочи, — едва выдавил он из себя и стал судорожно глотать прохладную влагу, которую Роксана осторожно, тоненькой струйкой вливала ему прямо в горло.

После рентгена выяснилось, что у Крутова, помимо выбитого зуба, оказалось сломано еще и два ребра, не считая многочисленных гематом по всему телу.

Из больницы его вскоре выписали, но валяться дома на диване Вячеславу предстояло еще долго. Роксана все свободное время преданно ухаживала за возлюбленным, преисполнившись к нему жалости и нежности.