Крутые повороты - Александр Борин

Защита диссертации прошла великолепно. Мне рассказывают, как отлично выглядел Ромуальд Иванович на трибуне, как светились вдохновением его глаза, как неброско и скромно он был одет. Не юный, зеленый аспирантик, а, сразу видно, зрелый, опытный муж.

Но минуло совсем немного времени, и нежданно-негаданно, будто гром среди ясного неба, 3 июля 1965 года в газете «Советская Россия» появилась та самая корреспонденция о Томчуке. Автор ее писал, что в дальневосточном научном учреждении Ромуальд Иванович проявил себя «полным профаном и невеждой», «занимался очковтирательством», «уличен в плагиате», «сбежал, прихватив с собой лабораторные материалы» и вообще он «бесчестный человек». В заключение автор спрашивал: почему Томчука уволили по собственному желанию, «предоставив проходимцу возможность еще раз проявить себя где-нибудь и другом месте?»

Сегодня, через много лет, трудно в полном объеме восстановить, что и как тогда произошло. Я встречался с бывшими сотрудниками Томчука, они подтверждают — газета не преувеличила. Известно также, что автора заметки Ромуальд Иванович к ответу привлекать не стал, быстренько собрал чемоданы и Дальний Восток немедленно оставил. Видимо, навсегда.

Но не это меня сейчас занимает. Занимает совсем другое. Рижские ученые, люди, не сомневаюсь, честные, кажется, даже не заметили пощечину, публично, на весь белый свет, отпущенную их ученику и питомцу?

Может быть, я чего-нибудь все-таки не знаю? От ученых Риги были на Дальний Восток гонцы, письма, запросы? Ученых посетила все-таки тревога: «Да что же там произошло, случилось? С кем мы дело имели, кого поддерживали?» Или нет, зачем тревога? Возмущение! В газете сказано: «Профан, невежда». Но они-то, ученые, лучше любого журналиста знают, так это или не так, поборов все сомнения, взвесив все «за» и «против», с открытыми глазами они все-таки ввели Ромуальда Ивановича в науку.

Нет, не было на Дальний Восток ни гонцов, ни запросов. Я проверял. Хорошие, честные люди не захотели заметить пощечину, пылающую на щеке их ученика и питомца…

Почему же?

Легкомыслие? Прекраснодушие? Или просто естественная брезгливость: чего там копаться в грязи! Отвернемся от Томчука — и все. При встрече — быстрый сухой кивок. Не очень, конечно, последовательно, но я бы понял. Однако пройдет совсем немного времени, и подписи этих крупных ученых, честных людей, опять появятся под хвалебными отзывами и характеристиками в адрес Ромуальда Ивановича.

В чем же дело?

С одним говорю, с другим, с третьим. Задаю невежливые, бестактные вопросы… И вдруг понимаю, что Ромуальд Иванович просто-напросто продолжал быть им нужен. Нет, не им лично, разумеется! Нужен для дела, для науки. Теоретические разработки годами, бывает, лежат, пока их удается внедрить в производство, ученые иногда тратят на это все свои силы, жизнь тратят. Вместо того чтобы сидеть за лабораторным столом, с утра до вечера обивают канцелярские пороги. А Томчук — никуда не денешься! — сумел, пробил, наладил производство муки на Дальнем Востоке. Факт это? Факт. Можно ли, нельзя ли оставлять без присмотра при Ромуальде Ивановиче серебряные ложки, но энергия у этого человека, как хотите, беспримерная, пробивная сила потрясающая…

Выходит, за энергию и хватку не просто ввели человека в науку. За это ему простили непорядочность, бесчестье.

Так именно начиналось удивительное восхождение Ромуальда Ивановича Томчука.

Покинув Дальний Восток, Ромуальд Иванович обосновался на Украине, в Ивано-Франковске, стал заведующим отделом использования отходов древесины и лесохимии Карпатского филиала Украинского НИИ лесного хозяйства.

Не берусь судить, хорошую или плохую докторскую диссертацию сделал Томчук в Ивано-Франковске. Есть отзывы весьма хвалебные. Другие, кому чудом лишь удастся взглянуть на диссертацию (почему чудом, об этом речь впереди), отметят, что кроме собственных материалов в ней много «чужих исследовании, разработок, проектов, собранных бессистемно, безграмотно, с искажением сути дела, с техническими и технологическими нелепицами».

Повторяю: я не знаю. Не специалист. И другое меня интересует. Не за что, а как получил Ромуальд Иванович свою докторскую степень. Методы его стремительного продвижения вперед. Технология его успеха.

В феврале 1968 года две организации — Карпатский филиал Украинского НИИ лесного хозяйства, где работал Томчук, и объединение «Прикарпатлес» — предлагают запатентовать изобретение Ромуальда Ивановича чуть ли не в половине стран мира. По словам этих организаций, изобретение Томчука — сказочная курица, способная нести золотые яйца. Из бросовых древесных веток в одном производственном цикле могут быть получены и щепа, и эфирное масло, и древесный воск, и витаминная мука… Нигде в мире нет еще такой машины, а тут, в Карпатах, вот-вот завершится ее внедрение.

С таким богатством грешно, разумеется, не выйти на мировой рынок. Патентование началось…

Существует — и у нас, и в других странах — общий порядок: патентуемое изобретение раньше времени широко не оглашается. Ничего секретного тут, конечно, нет, когда патент уже выдан — пожалуйста. Но пока — автореферат Ромуальда Ивановича рассылается по списку, тщательно им проконтролированному, и сообщение о дне защиты в печати не дается.

Защита докторской диссертации прошла очень хорошо. Один профессор образно сказал: «Если мы дадим сейчас Томчуку степень доктора, выпустим его как паровоз, то он двинет за собой в науку целый состав вагонов…» Правда, маленькая накладочка случилась все-таки. Какой-то заслуженный лесовод прочел где-то автореферат и прислал письмо, в котором резко отзывался о диссертации: ничего нового она, мол, не дает, может быть использована только как статистический материал. Ромуальд Иванович очень этому удивился. «Не понимаю, — сказал он с трибуны, — и где этот человек сумел увидеть мой автореферат? Никто же ему не посылал его».

Докторскую диссертацию ВАК утвердил ровно за два месяца. Сведущие люди знают, как это невероятно быстро.

А еще через несколько месяцев выяснилось, что все, увы, фантазия, блеф. Нет никакой курицы с золотыми яйцами. Мыльный пузырь! В отличие от многочисленных советских изобретений, с успехом покоряющих шар земной, изобретение Ромуальда Ивановича, к сожалению, лавров нам принести не могло. Когда зарубежные эксперты попросили сообщить, в чем же все-таки преимущества новой томчуковской машины, отличающие ее от уже известных технических решений, и какой дает она реальный эффект, и где она хоть один день или час проработала, то ни Карпатской филиал Украинского НИИ лесного хозяйства, ни объединение «Прикарпатлес», ни сам изобретатель ничего путного ответить не смогли. Одни общие слова да пылкие заверения. И хотя Ромуальд Иванович продолжал отважно писать, настаивать: все-таки давайте поспорим, свое докажем, не пожалеем никаких расходов, Государственный комитет Совета Министров СССР по делам изобретений и открытий, рассудив справедливо, что шапками в технике никого не закидаешь, спросят аргументы и документы, принял решение: патентование изобретения Томчука немедленно и повсеместно прекратить.

И так уже государство выплатило разных патентных сборов и пошлин около двух тысяч рублей, как выяснилось, только для того, чтобы Томчук своего добился, докторскую диссертацию защитил тихо, спокойно, без лишних свидетелей — по секрету.

А потом докторская диссертация Томчука… вообще исчезла. Я не оговорился. Ни в одном государственном учреждении — и где Ромуальд Иванович делал свою работу, и где ее защищал, — ни в одной библиотеке страны его диссертации нет. Редакция «Литературной газеты» кого можно запросила, получила официальные ответы. Говорят, эта работа лежит сегодня у Ромуальда Ивановича дома и, если человек внушает Томчуку доверие, он дает ее полистать.

Обнаружились и другие печальные подробности.

В том самом Карпатском филиале Украинского НИИ лесного хозяйства, который долго и трогательно поддерживал Ромуальда Ивановича во всех его начинаниях, вдруг заметили, что выращенный здесь доктор и профессор крупными научными достижениями, как ни странно, не блеснул. Директор филиала, автор тех сладчайших писем об изобретении Ромуальда Ивановича, на заседании ученого совета заявил, что данные Томчука «сомнительны» и «их не следует помещать в отчет». Ромуальда Ивановича попросят вернуть хоть материалы его полевых исследований, но Ромуальд Иванович даже не отзовется, весточки не подаст. К этому времени он уже будет далеко от Ивано-Франковска, отправится продолжать свою деятельность в город Воронеж.

Вместе с ним из Карпатского филиала Украинского НИИ лесного хозяйства исчезнет и его личное дело.

…Я бы не хотел, чтобы вы это читали с улыбкой, читатель. Слишком горькая должна быть улыбка. И даже не эмоций жду я сейчас. Эмоции потом, когда-нибудь. Мы с вами взялись понять механизм удивительной томчуковской карьеры, как и отчего сумел Ромуальд Иванович достичь того, чего он сумел достичь, вот и давайте думать.