Перезагрузка - Йоссив Ким

– Вечером достану тебя из конуры. Если не удовлетворишь, то опять шмотки отниму, и просидишь голый до утра!

А тут еще этот мент в импортных ботинках. Ему-то что надо?

– Тощий, скажи-ка мне, среди ваших крутится вот этот тип? – Бекетов положил на стол черно-белую фотографию, на которой он сразу узнал Грузина. Только жаль, на фотографии не вышла золотая коронка во рту. Тощий сильно затянулся сигаретой и выпустил дым:

– В «Альбатрос» приходят тысячами разные люди, разве всех запомнишь?

– Давай сразу условимся. Ты мне сейчас отвечаешь без дураков, а я постараюсь сделать так, чтобы Мампория не попросил лично для тебя годков пять, скажем так, где-нибудь на БАМе. Тут на прошлой неделе был морячок с Севера. Его кинули на десять тысяч косых. Так он на фото опознал тебя, – Бекетов похлопал по лежащей перед ним синей папке и, выдвинув ящик стола, вынул из него хорошо знакомую Тощему «куклу». – Узнаешь, браток?

– Понятия не имею, что это – отпарировал Тощий.

– Можешь не стараться, я знаю, что тебе ее сделал Нос. Но Нос по делу не проходит, а вот ты как раз тянешь на…

– Ладно, понял. Короче, это – Грузин. То есть зовут его Сашкой, а фамилию не знаю.

– То, что его фамилия Фомин, я и без тебя разобрался. Говорят, что он имеет «ключи» к складам Мортрансфлота?

– Можно еще сигарету?

– Твое здоровье – мне не жалко! – не отказал лейтенант.

– Грузин появился в Питере несколько лет назад. Сначала он работал в морском порту, скупал у моряков чеки и отоваривался в «Альбатросе»: покупал товар по заказам знакомых. Потом он начал покупать холодильники «Шарп» и цветные телевизоры «Панасоник». На них навар выходил триста процентов. Два года назад он перевелся сменным механиком на портовый буксир. И вот с тех пор он стал самым крутым среди фарцы. За ним стоит Пахан. Говорят, Пахан занимает большой пост в морском флоте. Обо всем, что поступает на склады, Грузин знает заранее. Он на заказ все братве доставляет, а остаток товара распределяет в «Альбатрос» и «Березку».

– Гонишь ты мне, Тощий, – перебил лейтенант.

– Бл… буду! Не гоню! – возмутился арестованный.

– И что же – так-таки никто и не видел этого Пахана? – съехидничал лейтенант.

– Говорю же – не видел. Похоже, Грузин с ним встречается на работе, а в порт из наших никого не пропускают. Полгода назад я заказал Грузину две «восьмерки»[16]. Мне надо было их перекинуть черным[17], так Грузин в течение двух дней дал мне накладные на машины. Я сам получал их в порту.

– Ну ладно, Тощий: будем считать, что ты меня убедил. Завтра тебя отпустят, но должен будешь сделать Грузину заказ.

– Что за заказ? – нервно заерзал на табурете Тощий, подумав с тоской: «Похоже, от бабы-конвоира не отвязаться».

– Закажешь ему два японских холодильника. Вот тут для тебя приготовлены чеки, – лейтенант снова выдвинул ящик стола и вынул из него две книжки ВТБ. – Мы возьмем вас, когда будете рассчитываться.

– Ага! А потом ты пришьешь мне две статьи – за старое и новое?! – возмутился Тощий.

– Нет. Холодильники эти нужны мне и начальнику, а Грузин сам будет расплачиваться. Тебя за неимением улик отпустим сразу.

– И это потом будет часто повторяться? Нет, я не согласен быть стукачом! – Тощий опять заерзал на табурете.

– Я же тебе сказал, что это нужно будет только один раз. Грузин и не подумает на тебя, – сказал Бекетов.

– Который сейчас час? – спросил вдруг Тощий, у которого часы тоже отобрали при обыске.

Бекетов посмотрел на свои часы «Сейко» с электронным циферблатом:

– Без пяти час.

«Ого! – увидев часы, сразу подумал Тощий. – Такие «котлы» в «Березке» за час были бы проданы подчистую. Они стоят триста баксов! Уж наверняка этот лейтенантик их приобрел не на свою зарплату в триста рэ!»

У Тощего созрел план:

– Слушай, так может, я прямо сегодня сделаю заказ? Наверняка Грузин еще сидит в кафе на Двинской.

– Вот это уже дело! На, звони! – следователь придвинул к нему телефон и отошел к шкафу.

Тощий набрал номер:

– Олег, это ты?

– Да, а что? – ответил голос бармена в трубке.

– Слушай, это Тощий. Грузин там?

– Да, тут он. Сидит уже второй час с двумя телками.

– Слушай, а передай ему трубку!

– Сейчас, подожди.

– Алло… – послышался в трубке голос Грузина.

– Сань, привет. Это Тощий говорит.

– Ну, здорово, Николай!

– Сань, там у тебя нет двух холодильников, «Шарпов»? Мне заказали.

– Когда надо? – уточнил Фомин.

– Вчера еще надо было. Помоги, прошу, – клянчил Тощий.

– Ты знаешь, что я теперь беру по двести пятьдесят за штуку?

– Да, я в курсе: на той неделе Нос брал у тебя по этой цене.

– Готовь пять косых чеков. Завтра в три привезу к бару.

– Сань, буду обязан. Может, тебе талоны на девяносто третий подкинуть?

– Завтра разберемся. Пока… – в трубке послышались короткие гудки.

Бекетов снова сел за стол.

– Вот тебе пятьсот чеков. Завтра в баре встретимся.

– Дать расписку на чеки? – поинтересовался Николай.

– Мне твоя расписка ни к чему – за пятьсот чеков ты и сам не сбежишь. Сейчас тебя отпустят. Давай, готовься к завтрашнему дню. Ну, будь здоров, Колян!

Операция прошла успешно, и наконец перед Бекетовым сидел Фомин, а во дворе постовые разгружали холодильники. Бекетов разглядывал Грузина. «А что – и правда на грузина похож, – думал он. – А еще, когда улыбается своей наглой усмешкой, как сейчас, то слева во рту виднеется золотой зуб».

Во дворе что-то грохнуло. Бекетов подскочил к окну и высунулся в форточку:

– Вы, осторожнее там! Не поцарапайте! – крикнул он трудившимся внизу милиционерам.

– Не беспокойтесь! Они упакованы в пять слоев картона! – ответил постовой.

Бекетов вернулся за стол и достал бланк протокола.

– Ну что ж, пожалуй, начнем, Александр Фомин! Твои данные у меня есть, осталось только несколько формальностей.

– Откуда данные-то? – возмутился Фомин, нервно потирая руки. – Я ведь еще не привлекался.

– Тем не менее у меня есть на тебя полное досье. Ты ведь работаешь в порту?

– Да, в морском порту – судомехаником на буксире «Вьюга». Работаю сменно, сутки через двое.

– Второе место работы? – с улыбкой спросил лейтенант.

– Я работаю только в порту. Остальное время дома.

– Ну что ж, стояние у валютных магазинов засчитаем как работу на дому.

– Я уже сказал, что работаю только судомехаником на «Вьюге», – перестал улыбаться Грузин.

– Тогда я поставлю вопрос иначе. Будем считать, что двое суток, свободные от вахт, ты отдаешь своему хобби. Это оно тебе приносит столько валюты? – Бекетов открыл сумку и высыпал на стол перед Грузином кучу чеков и сертификатов ВТБ. – Тут тянет на «в особо крупных размерах», да еще и в валюте. Или, может, ваш буксир «Вьюга» ходит за границу? Или заработную плату в порту нынче выдают в чеках ВТБ?

– Это мне дали знакомые, чтобы я купил им товар, – заученно ответил Фомин.

Лейтенант засмеялся.

– Я был о тебе, Фомин, лучшего мнения. А ты сразу раскололся.

У Грузина пробежала по лицу тень сомнения.

– В каком смысле – раскололся?

– Да в таком. Твой ответ хорош для моих постовых. Кто из твоих знакомых может дать тебе столько чеков? Тут заработок целого экипажа, и не за один рейс! И даже если чеки тебе могли дать знакомые моряки, то сертификаты-то кто тебе дал? Знакомые дипломаты? Это детский лепет. Придумай что-нибудь посерьезней. У тебя в камере для этого будет полно времени.

Бекетов нажал кнопку под столом. Вошла все та же баба-конвоир.

– Уведите задержанного!

– Товарищ лейтенант, а у нас там битком. Только что привезли уголовников. Может, в одиночку его?

– Нет, одного из них перекиньте в одиночку, а этого, – Бекетов кивнул на Грузина, – в общую. Пусть увидит небо в алмазах.

– Поняла, – довольно ухмыльнулась баба-конвоир. – Сейчас мы его, голубчика, ощупаем, а потом определим к уголовникам.

К обеду следующего дня Фомина вновь доставили в кабинет Бекетова. Теперь вид у него был ужасный. Модный костюм покрыт пятнами, рубашка порвана у воротника, ухо надорвано, и кровь на нем запеклась черным сгустком. От него воняло так, как будто ночь он провел на «параше».

– Как отдыхалось, Фомин? – участливо поинтересовался Бекетов.

– Спасибо, хреново, товарищ начальник, – в тон ему ответил тот.

– Тогда перейдем к делу, – продолжал лейтенант. – Ты подумал, что мне написать в протоколе насчет денег? Откуда они у тебя? И еще. Сегодня у тебя дома был обыск.

Фомин старался скрыть нервозность. «Он спросил, что писать в протоколе? – лихорадочно думал он. – Значит, есть надежда. Что-то от меня нужно этому щеголю лейтенанту». Как можно спокойнее он спросил:

– И что вам дал этот обыск?

– Тут я задаю вопросы, а ты отвечаешь, если, конечно, хочешь. Если нет, то я сам заполню графу на свое усмотрение, а там суд разберется.

– Ну, мне тяжело так сразу сказать, чьи это деньги.