Союз обворованных - Андрей Хазарин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ладно, мой муж и параноик…
— Даже если ты параноик, это ещё не значит, что за тобой не следят, машинально пробормотал он цитату из своего малого джентльменского набора. Кажется, Генри Киссинджер так говорил.
— Ладно, так почему ты меня сюда вытащил?
— Да вот задумался, не могли ли мы на чем-то проколоться. Одно дело сказать им в микрофон, что мы, мол, Слона не любим, — думаю, Америку мы ему не откроем. И совсем другое — проболтаться, что имеем на него компромат. Это уже тянет на инфекционный инфаркт в чете Колесниковых.
Голос его неожиданно потеплел, несмотря на вовсе не веселый смысл слов. Да, я пока тоже обалдеваю от семейных слов.
— Где у нас были прямые враждебные действия? Первое, пожалуй, когда Андрюша следил за тюремщиком и увидел с ним Алексея. Но тогда, думаю, прошло чисто, иначе нас бы всех в момент достали. Второе — когда Батищев с Ириной пасли Алексея и его контакты пару дней перед убийством Арсланова. Все-таки они любители, их запросто могли засечь. А ведь Иркино лицо им знакомо.
— Откуда?!
Димка скосил на меня глаз и укоризненно поджал губу.
— Это у тебя что — ещё девичья память или уже старческий склероз? Да с видеозаписи!
И вправду склероз. Действительно, именно этой записью мы откупились, когда после битвы с бандюгами Манохина нас привезли к Слону. Записью, где Ира рассказывает, как Манохин с женушкой и деверьком продали её в махденский бордель…
— Ужас какой!
— Так мало того, — продолжал Димка, — ведь на месте катастрофы Жека напрямую столкнулся с Алексеем!
Я вспомнила фотографии, которые Женя с Ирой сделали там, на дороге, возле расплющенной машины Арсланова, и среди них ту, где Алексей разговаривает с гаишником. И снова всплыла мелочь, которая тогда, на радостях, как-то проскочила мимо сознания. Рядом с Алексеем, чуть сзади, стояла девушка… Я её точно видела раньше, обратила внимание на сумку — с аппликацией из кожаных кусочков, в виде двух бабочек. Собственно, и девушку-то я заметила только из-за сумки. Я тогда заподозрила, что она за мной следит, и сказала Алексею, а он очень озабоченно отреагировал…
— Ох же гадина! — вскрикнула я.
Дима меня локтем придержал, я опомнилась — все-таки мы на улице перевела дух и все ему рассказала.
Муж и повелитель нахмурился, между бровями залегла двойная складка.
— Та-ак… — протянул он наконец. — Совсем здорово. А ведь наверняка они Жеку запомнили. У Бригадира глаз профессиональный, да и подружка его, судя по всему… Выходит, нельзя нам с ребятами открыто контачить.
— Можно или нельзя, а на свадьбе они у нас были… И потом, для Слона не новость, что мы с Ирой знакомы.
— Для Слона — да, а для Алексея и его людей — неясно. Показал ли им Дубов? Мог и скрыть, чтобы не афишировать выход на Кучумова… — Димка вздохнул. Помолчал. — Получается, проблема с Жекой… Хорошо бы его пребывание на том месте как-то надежно замотивировать. Допустим, он ездит в Половецк тренировать группу, что такое восемьдесят километров для человека на машине. Ладно, этим я займусь… А ты пошевели-ка мозговой извилиной, может, ещё что интересное вспомнишь, а?
Все-таки он в своих шуточках меры не знает! Я постаралась ответить в тон:
— Я обеими извилинами пошевелю, когда попаду в дом и они оттают!
Он взглянул на меня, совершенно ошарашенный, потом сказал терпеливо:
— Аська, заинька, не сочиняй себе обид на пустом месте. Это же из «Золотого теленка»! И вообще, как ты думаешь, стал бы я себе в жены дуру брать?
Я уже успокоилась, но ответила с разгону:
— Еще как стал бы! Чтобы хоть на её фоне выглядеть гением!
Он долго смотрел на меня, потом не выдержал и расплылся в улыбке. Я тоже улыбнулась и потерлась носом о его плечо — ну, пусть не о плечо, но ненамного ниже.
— Ладно, партнер. Шутки в сторону, давай дальше просчитывать. Пессимистический вариант: допустим, они нас на чем-то засекли и теперь хотят спокойно допросить перед… не будем уточнять. Похищать не резон, опять может подняться шум, стрельба…
— Тем более, сами пистолеты подарили… Слушай, а правда: стали бы они пистолеты дарить, если бы держали на подозрении, а, Дим?
— Вроде бы так, но мало ли? Вдруг как раз хотели усыпить нашу бдительность… Так вот, возвращаясь к неприятному варианту: никакого шума, чего проще и невиннее — пригласили людей в гости на Рождество, люди побрились, накрасились, приоделись и сами пошли, добровольно и с песнями.
— А перед тем похвастались друзьям и коллегам, вот мы какие, сам Слон нас в гости позвал! А маме с папой сказали: извините, к вам прийти не сможем, приглашены на раут к господину Дубову, — парировала я. — И тогда, если что стрясется, — не будем уточнять, — то милиция первым делом и двинет с недоуменными вопросами к господину Слону. Плюс, к примеру, Андрюша нас до самой калитки на машине привез, так что по дороге с нами ничего не могло случиться.
— Логично, — кивнул Димка после короткого раздумья. — Допустим, ты права и крайних мер ожидать прямо на приеме не следует. Тогда, скажем, к окончательному мнению они пока не пришли, а решили поглядеть на нас в непринужденной обстановке и послушать, что мы будем ляпать по пьянке.
— Ну, это уж совсем ерунда! — воскликнула я. — Если мы с тобой чистенькие, то и по пьянке нам ляпнуть нечего, а если нет, то будем держать ушки на макушке, а язык на привязи!
— Вот именно. Кстати, отметим этот тезис жирным крестиком: ушки на макушке, а язык — сами понимаете… — Он снова закурил, выпустил дым через нос двумя струями, как дракон, и продолжил: — Ладно. Перейдем к оптимистической оценке.
— Ее ты уже высказал: мы приглашены за боевые заслуги, — напомнила я.
— Ну да. Слишком оптимистично. Не тот человек Слон, чтобы не было у него задней мысли и ещё двух-трех полузадних. Не верю.
— Я тоже. Я этому гаду гладкому не поверю, даже если он скажет, что дважды два четыре!
— Ася, не горячись. Эмоции деловому разговору не на пользу. Давай лучше перейдем к реалистическим оценкам. Не такие у нас с тобой большие заслуги, чтобы устраивать торжество в нашу честь, и не такие мы ему друзья закадычные, чтоб на семейные праздники приглашать. А потому возможны несколько версий. Во-первых, совсем простенькая: чувствует, что мы его не любим, а хочет, чтоб срочно залюбили и обрабатывали его хлопковую плантацию с радостью в душе и песней на устах.
— Да ну, станет он! Он же считает, что купил нас с потрохами! Что мы за его щедрые подачки душу продадим!
И опять Димка вздохнул:
— Ася, не так он примитивен. Из дураков Слоны не произрастают. Это наши ученые приятели Стивенсы могут считать его ничтожеством, но, думаю, в области жизненной психологии он их обоих вместе взятых переплюнет. Для этого не обязательно быть доктором наук. Не обольщайся, Аська, Слон ох как непрост.
— Умная сволочь — сволочь вдвойне, — отрезала я.
Димка покивал, попыхтел сигаретой.
— Вторая версия — хочет он нас замазать. Например, сфотографировать с каким-то совсем уж откровенным бандюгой, как мы взаимно улыбаемся и хрустальными пивными кружками чокаемся… или там в сауне сидим с непотребными девками…
— Особенно я!
— …но, думаю, не заставит принимать личное участие в казни предателя или ни в чем не повинного прохожего… Хотя чем черт не шутит… Много мы с тобой знаем о нравах нашего черноземного дона Корлеоне?
— Ну тебя, Димка, хватит страхи нагонять! Что у нас тут, Сицилия?
— Будем надеяться, что не Сицилия. И вообще, если смотреть на эти дела реально, то кажется мне, что он решил кому-то нас показать. Строит какие-то далеко идущие планы и хочет, чтобы друзья и советники на нас глянули.
— И что ж это могут быть за планы?
— Можно только гадать. А можно потерпеть три дня — глядишь, что-то на месте прояснится.
Мне снова стало холодно.
— Димыч, я не доживу. Я спать не буду. Я его ненавижу и боюсь.
— Ну что вы, право, Анна Георгиевна, такой джентльмен, и так к вам благоволит… Ладно, Аська, надеюсь, все же особенно бояться нам нечего. Но и расслабляться нельзя.
— Дим, а может, ну его? Не пойдем — и все, и пусть остается, как есть…
— Нельзя. Тогда уж точно не останется, как есть. Это ведь будет демарш, демонстрация — а мы ещё не готовы открыто ему противостоять. Ехать придется. Но вести себя там… Слушай! Есть идея! Давай-ка расплатимся с ним той же монетой!
— В смысле?..
— Ну, он совершил неожиданный поступок, пригласил нас к себе — и мы сушим мозги и трясемся от страха перед неизвестностью. У него насчет нас какие-то планы — вот давай и мы его заставим посушить мозги и не торопиться со своими планами. Например, изменим наш имидж.
— Ты наденешь юбку?
— Я тебя тоже люблю… Вот так, например: в первую встречу ты была мудрая, загадочная и молчаливая. Полтора слова, но каждое на вес золота. Потом чуть-чуть расслабилась, но все равно — не подступись. А теперь вдруг окажешься современной раскованной молодой леди, которая при случае может и выпить, и опьянеть, и начать нести всякую чушь. Психологическая легенда ты перестала его опасаться и позволила себе расслабиться.