Общественное движение в России в 60 – 70-е годы XIX века - Шнеер Менделевич Левин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В кругах русской революционной демократии движение 1858 – 1859 гг. привлекло большое внимание. «Современник» откликался на него не раз. Когда движение еще ограничивалось западными районами, Н.Г. Чернышевский посвятил ему очень сочувственную статью под заглавием «Вредная добродетель». «Неужели надобно доказывать, – писал он о „ковенских мужиках“, – что этим геройским решением, до которого мог довести их только слишком тяжелый опыт, они приносят пользу государству и честь русской нации перед Европой?»[114] Осенью 1859 г. в «Современнике» была опубликована статья Н.А. Добролюбова «О распространении трезвости в России» (ее первоначальное заглавие, «Народное дело», не было пропущено цензурой), содержавшая не только тщательно подобранную сводку всех печатных материалов о движении, но и их глубокий анализ и далеко идущие выводы из знаменательных событий. Добролюбов увидел в этих событиях яркое подтверждение веры передовых людей в народ, в его революционные возможности[115].
К событиям, связанным с «трезвенным движением», неоднократно возвращался «Колокол», материалы о нем давались и в выходившем приложении к «Колоколу» «Под суд!». Герцен разоблачал «службу правительства кабакам», он указывал, что «от безденежья правительства кабак поднялся в ранг церкви и дворца, что оскорбление кабака становится оскорблением величества». «Колокол» с возмущением писал о действиях усмирителей крестьянского движения[116].
В конечном итоге нельзя не признать, что «трезвенное движение», несмотря на непосредственные частные причины возникновения и более или менее легальные вначале формы проявления, объективно приобрело значение и смысл крупного антифеодального выступления, возможность продолжения и распространения которого возбуждала серьезную тревогу в правящих кругах, приложивших все усилия для его подавления.
В середине 1858 г. бурные крестьянские волнения произошли в Эстонии (Эстляндская губерния). Волнения эти возникли в начале мая в Северо-Восточной Эстонии, в окрестностях Вайвара, и на протяжении трех месяцев распространились на несколько уездов. Причиной волнений было введение в действие нового «Положения о крестьянах Эстляндской губернии», утвержденного в 1856 г. и пересмотренного отчасти в начале 1858 г. Крестьяне выступали в первую очередь против дополнительной барщины. Самым важным эпизодом эстонских волнений было выступление в имении Махтра, известное в истории эстонского народа под названием «войны в Махтра». В связи с отказом крестьян поместья Махтра от выполнения дополнительной барщины для усмирения их прибыла воинская команда. 2 июня 1858 г. в Махтра собралась толпа, насчитывавшая до 1500 человек (крестьяне местные, а также восьми соседних имений)[117]. Произошло столкновение между солдатами и крестьянами, вооруженными кольями и охотничьими ружьями. Погибло девять крестьян, многие крестьяне были ранены. В свою очередь, толпа убила командира воинской команды, ранила штаб-офицера и 13 солдат. Отряд был вынужден отступить, поместье было крестьянами сожжено. Прибывшими более крупными силами (свыше 500 солдат) выступление в Махтра было подавлено. Военный суд, состоявшийся над крестьянами в октябре – ноябре 1858 г., приговорил их к тяжелому телесному наказанию (до 1000 палочных ударов); несколько десятков человек были присуждены к каторжным работам, ссылке на поселение, тюремному заключению[118].
Сильное негодование среди местного населения и передовых общественных кругов России вызвала дикая расправа властей над большой группой крестьян имения Ания барона Унгерн-Штернберга, расположенного в нескольких десятках верст от Ревеля. В июле 1858 г. крестьяне, явившиеся в Ревель для принесения жалобы на незаконные действия владельца, были подвергнуты исключительно зверскому истязанию на базарной площади. Событие это послужило предметом острой разоблачительной корреспонденции в «Колоколе»[119].
Волнения 1858 г. в Эстонии, охватившие около 30 имений, оказали влияние не только на правительственную политику в прибалтийских губерниях[120], но и на ход подготовки крестьянской реформы в России: они подорвали позиции сторонников «освобождения» крестьян по так называемому остзейскому способу[121].
В официальные статистические сведения о крестьянском движении, приводившиеся выше, включались обычно и волнения, происходившие среди рабочего населения крепостной эпохи.
Согласно данным[122], не отличающимся пока сколько-нибудь исчерпывающей полнотой, за первую четверть XIX в. известно несколько более сотни различного рода конфликтов и волнений на промышленных предприятиях, за вторую четверть столетия – около 90. Не менее 45 конфликтов и волнений произошло на протяжении 50-х годов. При этом на первую половину десятилетия приходится примерно четверть волнений, на вторую половину – около трех четвертей. Число волнений заметно увеличивается к последнему трехлетию перед реформой: более половины волнений, имевших место в 50-х годах, относится именно к 1858 – 1860 гг. Около двух третей общего числа рабочих волнений 1858 – 1860 гг. падает на разные категории рабочих горнометаллургического производства (почти исключительно – в пределах Пермской и Оренбургской губерний), около одной шестой – на строителей железнодорожных путей (известные волнения на постройках Московско-Нижегородской и Волго-Донской железных дорог в 1859 – 1860 гг. и др.)[123]. В двух случаях происходили волнения на текстильных фабриках. Единичные случаи волнений отмечены среди рабочих других производств.
Волнения рабочих (в основном – закрепленных за владельцами предприятий, в некоторых случаях – законтрактованных государственных и помещичьих крестьян) возникали из-за неимоверно тяжелых условий труда и быта, голода, эпидемий, всевозможных притеснений, жестокостей и издевательств со стороны заводского начальства. Не меньше чем в 25% всех учтенных случаев волнения вспыхивали в связи с требованием повышения нищенской заработной платы и протестом против совершенно невыполнимых норм выработки (урочных положений). В ряде случаев поводом к волнениям являлись слухи об объявленном или предстоящем в самом ближайшем времени освобождении.
Формы волнений были разнообразны: отказ от работ, подача коллективных жалоб, массовые побеги и пр. Рабочие проявляли подчас большое упорство в отстаивании своих требований, активно вступались за своих вожаков («зачинщиков»). Представители государственной власти всемерно поддерживали предпринимателей и подрядчиков, избегая, как правило, принятия мер против их даже вполне явных и бесспорных беззаконий и злоупотреблений. Недаром главный начальник уральских горных заводов Ф. Фелькнер в 1859 г. в своей переписке с министром финансов подчеркивал, что «ко всяким принудительным против заводовладельцев мерам» позволительно прибегать лишь «с крайнею осмотрительностью и осторожностью»
