Бог войны - Мэтью Стовер

На лету ему пришло в голову, что гнев Посейдона оказался гораздо полезнее, чем он предполагал. Очутившись рядом с обломком мачты, спартанец зацепился за него клинком и мягко спланировал на палубу. Гидра, заметив его, выгнула шею и разинула пасть, способную перекусить судно надвое.

Кратос с удовольствием отметил, что гигантские размеры средней головы вовсе не говорят о мощном интеллекте, и, забравшись обратно на мачту, которая в месте излома ощетинилась сотней острых как копья крупных щепок, стал размахивать клинками, чтобы привлечь внимание гидры.

Он дождался момента, когда чудовище устремилось вниз, будто падающая звезда, и поглотило его вместе с десятком локтей мачты. Даже будучи целой, та значительно уступала по крепости боковым шеям монстра, и Кратос знал, что гидра справится с деревом за один укус. Теперь, оказавшись у нее во рту — в покрытой слизью пещере, — спартанец вновь позволил гневу Посейдона, который отныне тлел в нем постоянно, выплеснуться наружу.

От взрыва нёбо разлетелось в кровавые клочья, и чудовище принялось дико мотать головой. Кратос зашвырнул клинок наверх, гидре в носоглотку, и сквозь громадную массу соленой слизи пробрался ко дну черепной коробки. Не дожидаясь, пока тварь оправится от предыдущего потрясения, он тремя или четырьмя мастерскими ударами клинков превратил ее мозги в зловонное месиво. Затем соскользнул обратно в горло, которое все еще судорожно сжималось в предсмертных конвульсиях, пока по гигантскому телу разбегались сигналы о том, что мозг умер. В этот момент Кратос понял, куда ему нужно: вниз, по складкам хрящей, туда, куда не попадал свет, проникавший сквозь открытую пасть гидры. Оттуда доносились всхлипывания и слабый голос:

— Прошу… Пожалуйста, кто-нибудь… Молю тебя, Посейдон!..

Спартанец воткнул меч в какой-то продолговатый бороздчатый мускул убитой гидры и спустился на цепи в скользкий сумрак ее глотки. Там, где исчезали последние отблески света, он едва различил темный силуэт. Кратос вынул второй меч и помахал им — тот наполнился огненным свечением, которое позволило наконец разглядеть моряка.

— О, да благословит тебя Посейдон! — ахнул тот. — Да будут все боги Олимпа благосклонны к тебе до конца твоих дней!..

Бедняга отчаянно цеплялся за округлый хрящ, беспомощно болтая ногами над пропастью чрева гидры. У него на шее на тонком кожаном шнурке поблескивал золотой ключ.

Кратос спустился еще немного и протянул огромную руку. Слезы брызнули из глаз моряка.

— Слава богам! — бормотал он снова и снова. — Да воздадут они тебе за то, что ты вернулся за мной!

— Я вернулся не за тобой, — ответил Кратос, резко дернув за шнурок.

Крики оборвал громкий всплеск — моряк упал в бурлящий желудок чудовища.

Даже выбравшись с ключом в руке изо рта мертвой гидры, спартанец слышал, как ее чрево переваривает хозяина судна. Он помедлил возле обломка мачты, за который зацепилась средняя голова, затем несколькими ударами клинков Хаоса срубил ее у самой палубы, и гигантское чудовище соскользнуло в море, навеки исчезнув с глаз людских.

Кратос посмотрел на ключ. Однако пришлось очень постараться, чтобы всего-навсего отпереть дверь. Уж лучше бы игра стоила свеч.

Глава четвертая

— Ты дал Кратосу частицу своего гнева! — Арес яростно вцепился в рукоятку меча, пытаясь совладать с обуревавшим его негодованием. — Помог смертному во вред собственной семье?

— Если ты еще когда-нибудь вздумаешь осквернить мою вотчину порождениями Тифона, их будет ждать такой же конец, — отозвался Посейдон тоном ледяным и мрачным, как величайшие глубины океана. — И ты сам, племянник, не избежишь возмездия. Пусть мой брат и запретил убийства среди богов, но не испытывай мое терпение, иначе пожалеешь. Ты понял?

Арес вынул меч из ножен.

— Словами не защитишься от острого меча.

— Запомни, бог войны: я владыка морей, и любой, кто вторгнется в мои владения, обязан почитать меня. Даже бессмертные.

Невидимые человеческому глазу, огромные настолько, что Фаросский маяк в сравнении с ними выглядел не более чем обычным посохом, два бога стояли на египетском берегу Средиземного моря, исподлобья глядя друг на друга.

— Нам не нужна подобная вражда, — наконец нарушил Арес молчаливое противостояние.

— Твоя гидра…

— Да, моя, — перебил Арес. — Но я не посылал осквернять твои моря.

— Это правда? — прищурился Посейдон.

— Ответь-ка, дядя, кто рассказал тебе о гидре? Бьюсь об заклад, эта подлая интриганка Афина!

— Ну… да, — кивнул Посейдон. — Но…

— А было ли известно о гидре до того, как Афина обманом заставила тебя поделиться силой с ее смертным подопечным?

— Обманом… меня?..

— Ты знаешь, пока отец потакает каждой блажи моей сестрицы, я не частый гость на Олимпе. Поэтому издалека мне не всегда удается пресечь ее наветы, прежде чем они достигнут доверчивых ушей. Спроси себя, дядя, — Арес наклонился к Посейдону так близко, что пламя его волос коснулось бороды бога морей и от нее пошел пар, — задай лишь один вопрос: зачем?

Морской владыка промолчал, на его чело набежала мрачная туча.

— Зачем мне осквернять твои владения? Зачем посягать на твое владычество? Какая мне с этого выгода?

— Ты бы убил Кратоса. Так сказала Афина.

— Если я приказал гидре это сделать, почему она затаилась на кладбище кораблей? Неужто я мог надеяться, что Кратос в один прекрасный день окажется именно там? — фыркнул Арес. — И вообще, чтобы избавиться от Кратоса, едва ли мне нужна гидра. Он не более чем жалкий червяк, и когда я захочу его смерти, раздавлю двумя пальцами. Спартанец еще жив лишь потому, что его страдания забавляют меня.

— Но… если не ты послал гидру в мои владения…

— Я никого не обвиняю, — ответил Арес. — Но кому на руку столкнуть нас? По чьему умыслу ты отвратил от меня свой величественный лик? Кто обманом получил частицу твоей силы, чтобы всего-навсего удовлетворить прихоть смертного?

Посейдон немного отступил и пристально посмотрел на своего воинственного племянника.

— Я не могу отнять у Кратоса подаренный ему гнев.

— Без сомнения, — кивнул бог войны. — Честь для тебя значит так много, что ты никогда не заберешь назад дарованное. Но я об этом и не прошу. Я здесь только из уважения к тебе, дядя. Насколько мне известно, ты по-прежнему имеешь некоторую… привязанность к Афинам.

— К этому месту? — фыркнул владыка морей.

— Зевс запрещает прямые столкновения между богами, но, как ты сам недавно заметил, есть другие способы возмездия. И в этот самый час мои войска движутся на Афины.