Еретик. Войны мертвых - Александр Черниговский

Поднявшись на негнущихся ногах, гость посмотрел ему в глаза. Бурливший в душе хищник был готов растерзать наглеца, оторвавшего его от добычи, но человеческий разум твердил, что с магами не стоит состязаться в силе. Мутный взгляд скользнул по Ангусу, скулящему, словно побитый пес. Щенок он и есть щенок, и ничем не прикрыть этот порок. Барон не умрет. По крайней мере, пока. Ему грозит участь гораздо более позорная, нежели смерть от рук неизвестного собрата.

‑ Ты повержен, брат, ‑ выдохнул вампир, ‑ и станешь моим рабом. Моя кровь течет в твоих жилах. Это ‑ печать моей власти.

Из растерзанного прохода не скрывая ужаса смотрели наложницы и слуги. Где‑то внизу грохотали сапоги городской стражи, доносилась брань, погребая под собой крики впечатлительных гостей. Никто не понимал, что происходит в этих стенах, где даже боль и позор являются чьей‑то усладой. Все это оставалось за закрытыми дверями, а теперь весь донжон шумел, точно улей, взбудораженный невиданным доселе взрывом чувств.

‑ Пожалуйста, пройдемте со мной, ‑ сказал Зеин, обернувшись на застывших от удивления солдат. ‑ Все в порядке, господа, расходитесь на свои посты.

Не задавая лишних вопросов, стражники, гремя тяжелыми панцирями, ушли восвояси.

‑ Нет, ‑ сказал Гость, направившись к выходу.

‑ Простите? ‑ удивился некромант.

‑ Нет! ‑ прорычал вампир.

Зеин знал, что сейчас сделает его гость, но не стал ему препятствовать. Срывая на ходу разорванный плащ, вампир спускался по каменным ступеням, ловя на себе возмущенные, а где удивленные взгляды слуг и сородичей. Океан эмоций хлестал его сознание, сотни запахов возмущали его обоняние, и лишь две мысли витали в этом шуме ‑ уважение и страх. И зарастающие раны на бледных руках усиливали накал страстей вокруг загадочного бойца. Уже никто не сомневался ‑ в мертвых землях грядут большие перемены.

‑ Кха, ублюдок…

Даже сквозь пелену раболепия Ангус ненавидел своего нового хозяина. Стать игрушкой ‑ лучше утопиться в серебре, чем вести столь жалкое существование! Но что он мог сделать с проклятыми узами, скрепившими все его естество с той ужасной тварью… Нет, это не просто вампир, даже Старейшины не позволили бы себе такую дерзость, даже не объявив о честной дуэли.

‑ Вытрись. ‑ Зеин протянул племяннику длинный серый платок. Тот вырвал его из руки мага, стер кровь с лица и вышвырнул грязную тряпицу в пробоину в стене. ‑ Я в тебе разочарован, Ангус.

‑ Он… не один из нас, дядя, ‑ прошипел Барон.

‑ Я знаю, ‑ согласился некромант. ‑ Он выше любого из вас.

Глава 5

Пророчество

Теперь я знал больше, гораздо больше, чем рассчитывал. Сама суть этого наглого юнца впиталась в мое тело, вместе с его проклятым искусством. Но важнее всего ‑ знания. Лица, звуки, запахи витали в моей голове, включая осколки чужой памяти в мозаику старого разбитого сознания. Ничего о моем прошлом, но не суть. Пусть зверь внутри ведет меня к цели. И он шепчет мне о силе. Мне нужна сила. И я знаю, где ее взять.

Жалких крох памяти, подаренных новым рабом, не достаточно. Но есть одна зацепка. Она прошла мимо меня, усталая, измученная собственным бытием. Огневолосая. Вещунья. Я исполнил твое желание, Новый Барон утонул в крови, и теперь ты расскажешь мне о Старом. Ангус никогда не прислушивался к твоим словам, но Зеин, похоже, не одаривал своей опекой первого встречного… Нет, одного все же принял… Опять игры волшебников, Старейшин, подозрительность, паранойя, блеск острого серебра за каждым углом. Неужели весь молодняк настолько труслив?

Я спустился на нужный этаж и пошел за ней, опираясь на память крови. Весь замок казался удивительно знакомым, каждый ковер и фонарь отливал ноткой теплоты, жаром ярких воспоминаний хмельного экстаза… Нет, это все Лунная Пыль, будь она неладна!

Здесь уже не бродили гости, лишь слуги шуршали, словно тени. Им было все равно, каким ветром очередного гостя занесло в опочивальни «милых дам», это их не касалось. Кусок мертвечины, защита от бандитов, и при случае, одеяния с бледного плеча господ ‑ смысл жизни загнанных зверей, привыкших к уюту собственных клеток.

Узорчатые ковры, устилавшие залы, сменились на простую серую дорожку, многочисленные картины, доспехи, оружие, шкуры чудовищ, исчезли, оставив весь блеск и надуманную роскошь там, где еще царит веселье. Лишь тусклые газовые фонарики тихо шипели на стенах, разгоняя гробовую тишину. Все же этот мирок гораздо интересней, чем мне казалось. Может, даже в Механистах есть какой‑либо толк. Жаль кругозор Ангуса был весьма узок. Определенно, за этим странным благополучием кроется нечто более занятное, чем алхимические дурманы и прелести наших сестер.

Стало заметно теплее. Из‑за двери бил пар, слышался звонкий девичий смех. Значит, я на месте.

Баня. Молоденькие девушки и парни натирали друг друга мылом, проводя свой собственный «праздник», отдельно от опостылевших хозяев, словно не услышав грохот, еще недавно содрогавший весь замок. Завидев меня, они замерли, словно статуи, и натянуто улыбнулись.

‑ Добрых ночей, господин! ‑ прощебетали три девушки, плескавшиеся в широкой металлической бадье. ‑ Устали от шумной толпы? Присоединяйтесь, здесь всем хватит места!

Слишком рано, красавицы. Слишком много забот сейчас забивают мою голову. И на что вы мне сдались?

‑ Может, тогда останетесь с нами? ‑ Видимо, молчание длилось достаточно долго, чтобы свора смазливых мальчишек решила перехватить инициативу у своих подруг.

Нет, ноги вели меня дальше, сквозь ряды разгоряченных обнаженных тел. Неужели все настолько боятся этой малютки, что выводят для нее даже отдельную парную?

‑ Старый Барон придет, матушка… Он придет… ‑ бормотала вампиресса, обхватив колени тонкими руками.

‑ Конечно, Эльза, обязательно придет, ‑ утешала ее Кларисса. Сколько лет она провела в этой башне, бесцельно прозябая долгие века в пропитанных страстью стенах. Но все изменилось, когда Зеин привел к ней эту девочку. Ее дар, удивительный для вампиров ‑ клеймо, позор и вечное страдание. Архимаг лично просил ее, самую старшую из сородичей в его замке, взять пророчицу под свое крыло.

‑ Нет, матушка, ты не видишь! Никто не видит, а я вижу! ‑ Матушка. Так звала ее Эльза. Она была единственным существом, не равнодушным к судьбе молодой вампирессы. Матушка. Все тепло немертвой души выливалось в этом слове. И похоже, девочка действительно верила, что у нее есть мать, пусть так не похожая на нее.

‑ Эльза, Эльза, успокойся, все хорошо. Этот наглый Баронишка больше не обидит тебя.

‑ Да, не обидит! Он никого не обидит! Он больше не Барон! ‑ истерически смеялась вещунья.